Литературное исследование образа современного писателя. Часть 2

04.08.2022 45 мин. чтения
Савченкова Екатерина
Pechorin.net представляет литературное исследование образа современного писателя, подготовленное журналистом Екатериной Савченковой. На вопросы о писательстве и литературе отвечали известные российские писатели и поэты. Перед вами – их секреты, достижения, взгляды. Во второй части обзора-интервью публикуются ответы: Вадима Левенталя, Василия Авченко, Матвея Раздельного, Алексея Небыкова.

«Для меня как журналиста – это в том числе исследование, поэтому форма интервью суха и «скелетна». Это такой творческий «экстракт» от авторов среза времени 20-х годов… Герои – самобытные, самостийные, яркие личности. В их текстах, в их ответах – «люди, море, тайга» (Василий Авченко), «праздник, игра, волшебство» (Вадим Левенталь), «правда и чистота» (Матвей Раздельный), «ответственность за тексты, минуты наедине и немного искрящейся магии» (Алексей Небыков)», – рассказывает о своем исследовании Екатерина Савченкова.

Первую часть литературного исследования можно прочитать здесь. На вопросы первой части отвечали: Алексей Колобродов, Олег Демидов, Роман Сорокин, Игорь Малышев, Бранимир (Александр Паршиков).


Вадим Левенталь – писатель, критик, редактор, публицист. Член Союза писателей Санкт-Петербурга с 2008 года. Сотрудник издательства «Лимбус Пресс» (2007–2017), ответственный секретарь премии «Национальный бестселлер». C 2017 года ведет серию современной авторской прозы «Книжная полка Вадима Левенталя» в издательстве «Городец».

В 2010–2011 гг. выступил автором идеи и подготовил к изданию в «Лимбус Пресс» двухтомник «Литературная матрица» — «альтернативный учебник» русской литературы, главы для которого написали сорок популярных современных писателей, от Андрея Битова и Людмилы Петрушевской до Захара Прилепина и Сергея Шаргунова. К 2015 году вышли еще два тома проекта — «Советская Атлантида» и «Внеклассное чтение». Среди других значимых редакторских проектов – сборник рассказов советских и современных писателей «Это футбол!» (Лимбус Пресс, 2016; составитель), первая на русском языке биография Пазолини («Жизнь Пазолини», Лимбус Пресс, 2011), сборник эссе Виктора Гюго «Что я видел» (Лимбус Пресс, 2015; автор комментариев), роман Салмана Рушди «Земля под ее ногами» (Амфора, 2008; участие в переводе), роман Гильермо Кабрера Инфанте «Три грустных тигра» (Издательство Ивана Лимбаха, 2014; организаторские функции) и проч. С 2021 года ведет авторскую колонку на сайте «Ваши новости» и в «Литературной газете».

Художественная проза публиковалась в журналах «Звезда», «Волга», «Вокруг света» и др., а также в нескольких коллективных сборниках («Петербург нуар», «Четыре шага от войны», «Русские дети», «Русские женщины», «Крым, я люблю тебя», «Как мы пишем» и др.). Рассказы переводились на английский, немецкий, итальянский, турецкий, китайский и проч. языки.

Автор книг: «Маша Регина» (СПб.: Лениздат, 2012; переиздания – 2013, 2017 гг.; лонг-лист премии «Русский Букер», лонг-лист премии «НОС», шорт-лист премии «Большая книга»; роман переведен на английский, французский, арабский языки), «Комната страха» (М.: АСТ, 2015; лонг-лист премии «НОС»), «Мой секс» (М.: Городец, 2021; в соавторстве с И. Левенталь).

Публикации в Журнальном зале.

Книги в интернет-магазине Лабиринт.


– Очень интересно, когда и как вы приняли решение стать писателем? Вы помните этот момент? Или период? Что и кто повлиял на это?

– Не уверен, что «стать писателем» – это те самые слова, которые тут уместны. Не помню, чтобы мне когда-то хотелось быть человеком, который сидит в жюри премий или, наоборот, на сцене, как попугай, которого сейчас то ли назначат, то ли не назначат самым красивым. Сидит на презентациях, подписывает книги, сидит на круглых столах, мямлит что-то, сидит дает интервью, пытаясь понять, не выглядит ли он по-идиотски, вообще все время сидит, сидит, сидит. Думаю, мне скорее всегда хотелось что-то написать – такое, чтоб мурашки по коже. Механизм тут очень простой. Когда в детстве читаешь много книг, а вокруг тебя девяностые с их подувшими ветрами свободы, которые принесли с собой в основном запах гниющего мусора и зассанных подъездов, – хочется в конце концов, как Алиса, шагнуть по ту сторону страницы. Ну и можно, конечно, играть в ролевые игры, но все-таки самый радикальный способ сделать это – это писать самому. Да и я не уверен, что бытие писателем это то же самое, что написать, в приподнятом состоянии или когда жена сильно взбесила, несколько страниц, которые, пожалуй, и самому кажутся ничего.

– Какая тема и проблематика вам близка более всего? Есть формула, какое процентное соотношение культуры, религии, политики, любви и прочего должно быть в тексте?

Меня как-то пугают люди, которые садятся писать с мыслью, что вот надо бы написать на такую-то тему или осветить такую-то проблематику. Однажды мне случилось брать интервью у Битова, и он сказал, что писатель – это такой человек, который ничего не знает и, может быть, узнает что-то, пока пишет. Мне такой подход ближе. В моем случае, думаю, все чаще начинается с завороженности каким-то образом или, может быть, музыкой какой-то фразы. Или мне хочется решить какую-то формальную задачу, поиграть с каким-то приемом, или примерить костюмчик какого-нибудь автора из понравившихся. Может быть, все это сразу. Наверное, тут есть что-то от лицедейства. По ходу дела в это во все неизбежно вплетается то, что тебя сейчас волнует, о чем ты думаешь, как же иначе.

– Кто из классиков определил ваши взгляды и почему? Кто близок из современников?

Не думаю, чтобы какая-то художественная литература определила мои взгляды. Я люблю Набокова, примерно как купаться в жаркий день, но когда с его клыков капает яд по адресу Маркса с Фрейдом, мне становится неловко. В детстве я любил Достоевского, а потом полюбил Толстого, но ни восторженный христианский мистицизм, ни суровый христианский рационализм мне как-то не близки. Я скорее буду думать о мире на языке Хайдеггера и Лакана, Жижека и Фуко, как бы они ни были вроде бы далеки друг от друга, а все любимое в диапазоне от Бокаччо до Гоголя и от аббата де Прево до Кортасара – оно не для того чтобы определять взгляды, скорее наоборот. Из современников мне ближе всего Крусанов с Носовым: для них литература это прежде всего праздник, игра, волшебство – ну и для меня тоже.

– Кто ваш любимый герой или герои?

Видимо, на Филфаке в какой-то момент сам собой отмирает тот читатель внутри тебя, который был в состоянии относиться к героям художественной литературы как к живым людям, любить или не любить их. Я влюбляюсь не в героя, а в способ рассказывать, в манеру строить фразу, в писательскую оптику – всякие такие вещи.

 – Как вы выстраиваете свой «путь» в литературе? Что нужно обходить стороной и к чему двигаться?

Наверное, тут бы лучше спросить у того, кто выстраивает свой путь в литературе, я этого никогда не умел и всегда с некоторой долей восхищения смотрел что на молдавских пиарщиков, которые нахваливают свое творчество, как итальянскую плитку на распродаже, что на московских карьеристок, которые всегда знают, какую именно нужно в этом сезоне принять позу мудрости, чтобы понравиться на собеседовании. Глядя на них на всех мне хочется сойти с дороги к ближайшему «хачмагу», взять маленькую и отправиться с ней под мост.

– Ваше мнение про погоню за лайками и просмотрами в сетях? Ведь их количество не всегда означает качество материала. Нужно ли адаптировать сложные тексты под массовую культуру? Или искать своего читателя?

Боюсь, и тут я не большой эксперт. Порой мне кажется, что наша всемирная соцсеть – это что-то вроде вселенского публичного дома: улыбайся, будь непосредственной, сними корону, ну – и клиенты будут чаще тебя выбирать. В благодушные минуты я утешаю себя тем, что соцсети – это ведь всего лишь среда, экосистема, и в ней есть место и зубастым пираньям, и меланхоличным придонным сомикам. Не возьму на себя ответственность говорить, что нужно, а что не нужно делать. Могу только сказать, что моя любимая Фигль-Мигль наоборот изо всех сил расставляет для неподготовленного читателя таблички «Не влезай – убьет!», и я ее прекрасно понимаю. Читатель не гриб, чтобы его искать. А если гриб, то, наверное, пусть лучше растет где рос.

– Что для вас самое классное при написании текстов?

В лучшие моменты ты начинаешь как бы жить в двух мирах – в своем привычном и еще в каком-то, про который в двух словах не расскажешь. Кроличья нора, часы из жилетного кармана, улыбка без кота, вот это вот все. Даже больше начинаешь жить именно в этом мире – и забываешь, зачем ты зашел в банк и когда последний раз ел. Ну и тот мир, само собой, лучше этого, даже если сочиняешь про маньяка-педофила в мире зомби-апокалипсиса (гм, идея).

– Ваши личные инсайты в творчестве – про форму, содержание или иное?

Не знаю, правильно ли я понял вопрос, если имеется в виду вопрос про курицу и яйцо, то в той субатомарной тьме, откуда рождается текстик, едва ли можно разглядеть, волна это или все-таки частица. А когда он только-только проклевывается из этой тьмы на свет, на этом проростке уже всегда сразу две семядоли.

– Что больше всего вдохновляет, не связанное с работой?

Дружеская пирушка, легкий флирт с красоткой, покататься на велосипеде по паркам Пушкина и Павловска, отправиться пожить месяцок в чужие дивные края – что еще нужно для счастья.

– Что будет после постмодернизма, ваша версия?

Будет долгий период варварства, новые темные века, как всегда бывает после краха империи, обнимающей всю ойкумену. Искусство читать что-то сложнее и изысканнее треда в твиттере будет доступно немногим затворникам, художественный язык Саши Соколова, Ильянена, Гальперина, Стрижака придется учить, как латынь. Ну а потом все эти тексты откопают, и начнется возрождение. Правда, для этого нужна Византия. Тут, кстати, Бродский не вполне прав. Греки не то чтобы не сохранили свою соху – они ее просто после катастрофы 1453 года эвакуировали в Италию.

– Если бы была возможность переписать финал какого-то известного произведения, то куда бы вы вмешались и почему?

Не уверен, можно ли вообще поставить так вопрос. Если в тексте нужно переписывать финал, то есть если вообще возникает такая идея, то про такой текст, может быть, и помнить-то смысла нет. Не возникает же при виде кошки мысль, что неплохо бы заменить ей хвост на крокодилий. Или смотришь такой на лес и думаешь: лучше бы он заканчивался не опушкой, а горной расселиной. Произведение духа, если оно чего-то стоит, гармонично и самодостаточно, как явление природы. Не в смысле: прекрасно, а в смысле — естественно, как будто всегда вот тут такое и росло.



Василий Авченко – журналист, прозаик. Автор документального романа «Правый руль» (2009, Ad Marginem), беллетризованной энциклопедии-путеводителя «Глобус Владивостока» (Ad Marginem, 2012), фантастической киноповести «Владивосток-3000» (2011, «Астрель»-Terra Fantastica, в соавторстве с музыкантом Ильёй Лагутенко), книги «Кристалл в прозрачной оправе. Рассказы о воде и камнях» (2015, Редакция Елены Шубиной – АСТ), биографии «Фадеев» в серии «Жизнь замечательных людей» (2017, «Молодая гвардия»), романа «Штормовое предупреждение» (в соавторстве с писателем Андреем Рубановым, «Молодая гвардия», 2019), документальных книг «Олег Куваев: повесть о нерегламентированном человеке» (в соавторстве с филологом Алексеем Коровашко, Редакция Елены Шубиной – АСТ, 2019), «Дальний Восток: иероглиф пространства» (Редакция Елены Шубиной – АСТ, 2021), «Очарованные странники. Литературные первопроходцы Дальнего Востока» («Молодая гвардия», серия ЖЗЛ, 2021). Финалист «Большой книги», «Национального бестселлера», «НОСа», Бунинской премии. Печатался в журналах «Новый мир», «Юность», «Дружба народов», «Знамя» и других.

Публикации в Журнальном зале.

Книги  в интернет-магазине Лабиринт.

– Очень интересно, когда и как вы приняли решение стать писателем? Вы помните этот момент? Или период? Что и кто повлиял на это?

– Решения и «момента» не было, было увлечение литературой и жизнью, потом пришло желание превратить часть жизни в литературу. Я окончил журфак, работал в газете, вёл в том числе автомобильную рубрику и понял, что вся эта тематика – ввоз подержанных праворульных машин из Японии на наш Дальний Восток – выходит далеко за пределы и собственно автомобилей, и газетного формата. Я хотел бы прочесть книгу о том, как эти «праворульки» изменили образ жизни нашего Владивостока. Как вчерашние военные, учёные, инженеры, лишившиеся в начале 1990-х кто работы, кто зарплаты, переключились на новое для себя занятие. Но никто этой книги не писал – пришлось писать мне, и получился документальный роман «Правый руль», который я отправил – совершенно наобум – в издательство Ad Marginem, и вдруг Михаил Котомин с Александром Ивановым решили его издать. Так всё и началось. А потом, видимо, в привычку вошло.

– Какая тема и проблематика вам близка более всего? Есть формула, какое процентное соотношение культуры, религии, политики, любви и прочего должно быть в тексте?

– Никогда не задумывался над формулой и соотношением. Как, собственно, и в приготовлении пищи. Готовлю до готовности, да и всё. Книги разные, жанры разные, темы разные, задачи разные – формулы могут быть разными. Мне лично ближе всего то, что ближе даже рубашки к телу: окружающая жизнь, Дальний Восток, люди, море, тайга, настоящее, прошлое… Другим ближе другие темы, формы и приёмы. Пишу документальную прозу – и в этом определении для меня равно важны и первое слово, и второе. Мне хочется, чтобы вещь, созданная на фактическом материале, была написана с применением инструментария, свойственного художественной прозе, когда важно не только «что», но и «как».

– Кто из классиков определил ваши взгляды и почему? Кто близок из современников?

– Не знаю, «определил» ли, не задумывался… Повлияли, конечно, многие, как повлиял воздух, как физико-химические параметры атмосферы и земной коры влияют на наши облик и поведение… От Гоголя и Достоевского до Пришвина и Шукшина, можно ещё десятки фамилий называть. Ремарк с Хемингуэем и Генри Миллером. Андрей Битов. Лимонов, конечно. Но чтобы прямо «определили» или тем более вызвали желание кому-то подражать – нет, не сказал бы. Из современников интересны многие. Прилепин, Садулаев, Рубанов, Сенчин, Юзефович, Данилов, Елизаров… Восхищён биографическими исследованиями Льва Данилкина. Эссеистикой Михаила Трофименкова. Роман Кузнецова-Тулянина «Язычник» очень впечатлил. «Заххок» Владимира Медведева. Да много ещё кто и что.

– Кто ваш любимый герой или герои?

– В чём-то Мартин Иден (да и сам Джек Лондон). Дерсу Узала, «дикарь» и таёжный мудрец, охотник и эколог, гармоничный человек не прошлого, но будущего. Лётчик Покрышкин – и герой войны, и трижды Герой Советского Союза, и герой литературный, в которого он превратил себя сам, написав прекрасные мемуары. Сандро из Чегема. Куваевский коллективный герой. Гайдаровский – тоже коллективный…

– Как вы выстраиваете свой «путь» в литературе? Что нужно обходить стороной и к чему двигаться?

– Не знаю, вроде бы ничего специально не выстраиваю. Пишу, потом предлагаю написанное для публикации. Может, интуитивно что-то и выстраивается, но не рефлексирую на этот счёт. Что нужно? Не знаю. Быть последовательным и честным. Не дешевить, не продаваться. Отрастить известную броню, чтобы чужое мнение имело, конечно, значение, но не решающее.

– Ваше мнение про погоню за лайками и просмотрами в сетях? Ведь их количество не всегда означает качество материала. Нужно ли адаптировать сложные тексты под массовую культуру? Или искать своего читателя?

– Могут быть тексты и простые, и сложные, пусть расцветает сто цветов, пусть каждая книга найдёт своего читателя, а каждый читатель – свою книгу. Когда пишу, для меня важно только то, чтобы это было важно и интересно лично для меня. Тогда, может быть, и ещё кому-то это окажется интересным – по крайней мере, надеюсь на это. А писать, заранее подлаживаясь под какую-то конкретную аудиторию, угадывая её запросы… Нет, не моё. Хотя, конечно, как говорил тот же Шукшин, «не кричи в пустом зале». Всё равно текст, каким бы он прекрасным ни был, не живёт без читателя. Он должен быть понятным читателю. Но это вовсе не значит, что – упрощённым. Лайки лайками, есть и удары ниже пояса, есть темы, которые сами по себе гарантируют определённое количество лайков… Это, конечно, критерий, но далеко не единственный и прямо с качеством текста связанный очень слабо. Есть прекрасные авторы и тексты, которые по определению не массовые. Есть, напротив, тексты примитивные, но набирающие облако лайков. Так всегда было – в той или иной форме. Конечно, внимание аудитории приятно, но не советовал бы садиться на иглу лайков, как и вообще на любую иглу. Собственно, всё уже давно сказано за нас: «Поэт! не дорожи любовию народной…».

– Что для вас самое классное при написании текстов?

– Когда смог точно сформулировать какое-то неуловимое ощущение, найти слова для того, для чего найти слова сложно. Когда чувствуешь, что текст в чём-то больше тебя. Когда сумел вместить максимум смысла в минимум слов. Когда понимаешь, что повторить сделанное не смог бы. Когда видишь, как из словесно-мысленно-эмоционального расплава или раствора вырастает нечто кристаллическое, чёткое, внятное.

– Ваши личные инсайты в творчестве – про форму, содержание или иное?

– Конечно, какие-то маленькие открытия порой совершаются, вроде бы случайно, по мере работы над текстом. В этом смысле не нужно спешить. Это для газеты можно написать стремительно. А что-то более серьёзное... Можно тоже писать стремительно, когда в голове вспыхивают замысел и какие-то повороты, сразу их зафиксировать, чтобы не забыть своё сиюминутное состояние, не потерять каких-то нюансов. Но не советовал бы спешить ставить точку, лучше перечитать и переписать раз, другой, третий, четвёртый, ещё подумать, ещё покопать... Это всегда тексту только на пользу, по-моему.

– Что больше всего вдохновляет, не связанное с работой?

– Если под работой мы подразумеваем литературные занятия, то с этой работой оказывается связано всё, вся жизнь. Писатель – он всегда на работе, всегда думает, впитывает, созерцает, обобщает, какая-то внутренняя работа идёт постоянно. А так… Наверное, всё традиционно. Близкие люди. Общение, выпивание и закусывание с друзьями. Море. Или махнуть куда-нибудь на Колыму, подальше и похолоднее.

– Что будет после постмодернизма, ваша версия?

– Понятия не имею. Да то же и будет, что всегда. Не совсем понимаю, где ещё не постмодернизм, а где уже он. Допустим, у Гоголя порой, по-моему, чистой воды постмодернизм – тот же «Нос». Поздний Шукшин – абсолютный постмодернизм. В той или иной форме, наверное, будут и этот «–изм», и ещё много разных «–измов». Пусть теоретики-литературоведы размышляют, делают выводы и прогнозы. Не думаю, что кто-то рассуждает в таком ключе: напишу-ка я что-то постмодернистское или, напротив, соцреалистическое… Гоголю, по-моему, всё равно, «пост–» он или не «пост–».

– Если бы была возможность переписать финал какого-то известного произведения, то куда бы вы вмешались и почему?

– Зачем вмешиваться? Напиши своё. Мы знаем, как советские дети пересматривали по двадцать раз «Чапаева» и всё надеялись, что Василий Иванович выплывет… Хотя как-то, помню, поймал себя на таком ощущении при чтении. Правда, не романа, а биографии Колчака. Приближаясь к революционным годам, изучая его заслуги и на Русско-японской войне, и в Ледовитом океане – он ведь не только блестящий офицер был, но и полярник, гидрограф, искал пропавшую экспедицию барона Толля и даже мелькнул в этом качестве в обручевской «Земле Санникова», правда не названный по имени, потому что книга издана в советское время, – так вот, изучая его биографию, поймал себя на мысли, что хочу её изменить: пусть он пойдёт служить к красным, а не будет заигрывать с интервентами. Но Бог ему судья… Конечно, нам всем хочется, чтобы Верещагин ушёл с баркаса. Но тогда это будет уже не Верещагин, произведение разрушится. Автора следует уважать: он написал то, что хотел написать. Сослагательное наклонение, по-моему, тут не очень уместно, с этим как раз – к постмодернизму. А жизнь наша – всё-таки реализм, хотя и в ней случаются самые настоящие обыкновенные чудеса.


Матвей Раздельный – поэт, публицист и литературный критик. С 2019 года в качестве публициста и литературного критика активно сотрудничает с изданиями «Свободная Пресса», ИА «Regnum», «Ваши Новости», газетой «Культура» и др. В 2020 году принял участие в проекте «Скорая культурная помощь», проведённом Общероссийским народным фронтом и книжным сервисом «ЛитРес» в рамках проекта «Добровольцы культуры». В 2020 году был одним из кураторов литературной «Мастерской Захара Прилепина». В 2021 году принял участие в проекте «Русский академический журнал» на портале «Pechorin.net», где обозревал толстожурнальную периодику. В 2022 году вошёл в состав Большого Жюри литературной премии «Национальный бестселлер».

Публикации в Журнальном зале.

Обзоры периодических изданий на портале Pechorin.net.

Рецензии Большого жюри Премии «Национальный бестселлер» (2022).

Профиль во ВКонтакте.

– Очень интересно, когда и как вы приняли решение стать поэтом? Вы помните этот момент? Или период? Что и кто повлиял на это?

– Решения стать кем бы то ни было я, пожалуй, не принимал. Мало того, поэтом или писателем я вряд ли имею право именоваться. Я придумал самоопределение – литератор широкого профиля. Я, да, сочиняю стихи, да, пишу художественную прозу (надеюсь, что до истечения возраста 27 лет успею завершить свой дебютный маленький роман), но наиболее заметен в публичном пространстве, безусловно, как литературный критик и публицист.

Писателем я, однако, мечтал стать с детства. Когда меня спрашивали, кем я хочу быть, когда вырасту, я неизменно отвечал, что дворником, который сочиняет романы (я представлял, что стану обладателем крохотной уютной дворницкой, а неизобретательная физическая работа с одной стороны позволит держать мышцы в тонусе, а с другой – не будет отвлекать мозг от литературного труда).

Повлияли, вероятно, мои родители: мама читала вслух произведения Астрид Линдгрен и Эриха Кестнера и водила нас с братом в детскую библиотеку под названием «Почиграйка», но более всего мне нравилось посещать вместе с отцом взрослую библиотеку, ибо я никогда не ощущал себя ребёнком и обожал книги потолще, со шрифтом помельче и без картинок (помню библиотечный полностью удовлетворяющий перечисленным требованиям томик «Похождений бравого солдата Швейка…» Ярослава Гашека, с тактильно-обонятельного знакомства с которым, я думаю, и началась моя тотальная любовь к литературе).

Я понимал, что за маленькими буквами, как правило, скрываются большие умные головы и горячие сердца, способные, в том числе, поменять мир, и я хотел быть как они, как эти великие создатели чудодейственных и вкусно пахнущих бумажных кирпичей.

– Какая тема и проблематика вам близка более всего? Есть формула, какое процентное соотношение культуры, религии, политики, любви и прочего должно быть в тексте?

– Меня в первую очередь интересуют Россия, многонациональный русский мир, а также социально-политическое устройство разнообразных уголков планеты, ну, и такой, знаете ли, достоевского-вампиловский подкожный психологизм – прорабатывание тонких, хрупких межличностных отношений.

Формулы, разумеется, никакой не существует, но я люблю варево из всего того, о чём вы сказали.

– Кто из классиков определил ваши взгляды и почему? Кто близок из современников?

– Не думаю, что кто-то определил мои взгляды, скорее, я со своими уже имеющимися взглядами наткнулся, как это обычно бывает, на тех, кто смог мне их внятно сформулировать, то есть правильными словами выразить то, что с рождения и так лежало на душе.

Это, конечно, Ф.М. Достоевский, Л.М. Леонов, Э.В. Лимонов, А.А. Проханов.

Из современников (хотя Проханов, дай ему Бог здоровья, тоже современник, да и Лимонову я успел руку пожать, да и три дня я существовал на этом свете при живом Леонове) – «человек и пароход» Захар Прилепин, которого я счастлив называть теперь своим другом, а лет 12 назад был настолько его фанатом, что ездил в Нижний Новгород специально, чтобы найти дом, где он жил, и просто постоять во дворе, который описан в «Грехе» и «Патологиях».

Захар – абсолютный, стопроцентный правопреемник указанного мной выше квартета.

Ещё я люблю, например, Андрея Рубанова, Сергея Шаргунова, Михаила Елизарова, Германа Садулаева, Михаила Тарковского.

Люблю также Александра Терехова, Леонида Юзефовича и Алексея Иванова, но полагаю, что с ними взгляды у нас заметно расходятся.

– Кто ваш любимый герой или герои?

– Смотря что мы подразумеваем под словом «любимый».

Если мы говорим о том, кто мне интересен в качестве, скажем так, «подопытного кролика», человеческого механизма, в коем любопытно разбираться, то я могу назвать любого персонажа из линейки Шекспир – Лермонтов – Достоевский – Леонов: Гамлет, Макбет, Печорин, Раскольников, Свидригайлов, Мышкин, Ставрогин, Матвей Лоскутов.

Если мы говорим о некоем примере для подражания, то я, пожалуй, вспомню Тимура Гараева из гайдаровской повести «Тимур и его команда», которую я перечитывал раз тридцать.

Если же мы говорим о том, кто из героев мировой литературы, на мой взгляд, более всего на меня походит (или на кого похожу я), то я предположу, что это Константин Левин из «Анны Карениной» и, возможно, безымянный герой «Голода» Кнута Гамсуна.

Мы трое диковаты, рычим (Левин обладает львиной долей характеристик Льва Толстого, а мы с «голодающим», которого Кнут Гамсун писал с себя, Львы по знаку зодиака) и постоянно ведём внутренний изматывающий диалог с самими собой о морали и нравственности.

По временам – занудствуем.

– Как вы выстраиваете свой «путь» в литературе? Что нужно обходить стороной и к чему двигаться?

– Я никак не выстраиваю свой «путь». Думаю, что именно это – выстраивание «пути» – и следует обходить стороной. А двигаться нужно к правде и чистоте.

– Ваше мнение про погоню за лайками и просмотрами в сетях? Ведь их количество не всегда означает качество материала. Нужно ли адаптировать сложные тексты под массовую культуру? Или искать своего читателя?

– Лайки и просмотры поднимают настроение, но не более того.

Надо отдавать себе отчёт в том, что лёгкое и пошлое всегда будет популярнее сложного и сделанного со вкусом.

При этом я убеждён, что если ты пишешь сложно не потому, что желаешь выпендриться, а потому, что иначе не можешь выразить сокровенную мысль, то ты способен увлечь и расположить к себе даже и неподготовленного читателя.

И он поставит тебе, рано или поздно, свой лайк.

– Что для вас самое классное при написании текстов?

– Разумеется, осознание того, что у тебя получается тот или иной текст. Но это бывает редко.

– Ваши личные инсайты в творчестве – про форму, содержание или иное?

– Возможно, я неверно истолкую вопрос, но отвечу так: я за примат содержания над формой. Стилистом можешь ты не быть, но психологом-социологом-антропологом-философом быть обязан. Впрочем, если ты ещё плюс к этому умеешь из слов фейерверки запускать, я только за.

– Что больше всего вдохновляет, не связанное с работой?

– Вера в Бога, любовь к стране, любовь к женщине, любовь женщины.

– Что будет после постмодернизма, ваша версия?

– Я думаю, что постмодернизм давно уже устарел.

Причём устарел он не только в либеральном своём изводе (пелевинско-сорокинском), но и в реваншистско-патриотическом (елизаровско-садулаевском).

То есть он, хотя и поставляя нам периодически талантливо сделанные книги, не является генеральным направлением.

Поэтому никакого «после постмодернизма» не существует.

Будет всё то же, что было «до» и «во время»: будут и эксперименты, будут и живые, огромные, горячие, перекраивающие континенты и изменяющие химический состав от тропосферы до экзосферы романы.

– Если бы была возможность переписать финал какого-то известного произведения, то куда бы вы вмешались и почему?

– В хороших произведениях всё на месте, потому они и хорошие, и переписывать их глупо.

В плохих – надо переписывать не только финал.

Вмешаться я последние восемь лет хотел только в то, что происходило на Украине, а Путин, которого я безмерно уважаю, придумал, как это сделать.

Я надеюсь, что ему удастся переписать финал отправленного в заокеанское издательство условного бестселлера «Американская Украина», сочинённого коллективным Западом.

Мы денацифицируем братский народ и – обнимемся с ним, искренне и крепко.

И более не расстанемся уже никогда.


Алексей Небыков – русский прозаик, просветитель, юрист и предприниматель. Член Московской городской организации СПР. Основатель и главный редактор портала «Pechorin.net». В 2021 году входил в состав номинаторов Литературной премии «Национальный бестселлер». Создатель проекта обозрений периодических изданий «Русский академический журнал». Инициатор и руководитель литературных экспедиций по восхождению на высочайшие вершины частей света в память о великих русских писателях: восхождение на Килиманджаро (5895) в честь Михаила Юрьевича Лермонтова в 2019 году и на Эльбрус (5642) в честь Федора Михайловича Достоевского в 2021 году. Экспедиция на Эльбрус номинирована на конкурс профессионального мастерства «Ревизор-2022» как «Событие года».

Окончил Московский Государственный Юридический Университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА) и ВЛК Литературного Института имени А.М. Горького. Обучается в аспирантуре Литинститута.

Финалист Международной премии имени Фазиля Искандера (2018). Публикуется в литературных журналах «Роман-газета», «Нева», «Москва», «Аврора», «Бельские просторы», «Крым», «Петровский Мост», «Турист», Литературной газете, альманахе «Литературные знакомства», в других печатных изданиях, на страницах интернет-порталов «Лиterraтура», «ГодЛитературы.РФ», «Pechorin.net», сайта Литературного института им. А.М. Горького. Публиковался в сборнике рассказов «Реальный магизм» (2019, Московский союз литераторов, ред. и сост. Людмила Вязмитинова, среди авторов: Вадим Месяц, Евгения Некрасова, Александра Николаенко и другие известные писатели).

Публикации в Журнальном зале и в Журнальном мире.

Проза в журнале «Москва» и в журнале «Роман-газета».

Профиль во ВКонтакте.

– Очень интересно, когда и как вы приняли решение стать писателем? Вы помните этот момент? Или период? Что и кто повлиял на это?

По первой профессии я юрист. Занимаясь бизнесом в области права, я так или иначе работал со словом – в суде, в ходе претензионной работы и т.д. А интерес к слову художественному сформировался уже в осознанном возрасте – после института и реализации в основной профессии. В какой-то момент появилась это неуловимая творческая потребность высказаться, увлечь других собственными мирами, прикоснуться к извечному.

Я записался на курсы в Литинститут для расширения, как думал тогда, собственного культурного кругозора. Но там кроме теоретической части предлагались и практические занятия, и по заданию кураторов нужно было написать произведения прозы и поэзии. Так появились мои первые (не школьные) рассказы и поэтические переводы. Тексты получили отклик, и это вдохновило меня, сильно поменяло жизнь, сформировало новые неотделимые теперь увлечения. Сегодня я активно участвую в литературном процессе, помогаю другим авторам в продвижении и, конечно, пишу сам.

– Какая тема и проблематика вам близка более всего?

Я не могу сказать, что есть какая-то определенная (моя) проблематика в творчестве. Чаще всего, что-то внутри увлекает меня, подсказывает сюжет и тему. А далее я додумываю, вынашиваю все это, начинается старательная работа, и в конце концов получается текст.

Говорят, что в моих рассказах мистика живет рядом с реальностью, что мне удается погрузить читателя в атмосферу ужаса. Может быть, страхи и есть моя тема?.. Хотя я всегда пишу о жизни и смерти (как бы это обыденно не звучало), стараюсь избегать проходных, неважных тем, уделяю много внимания тому, что было сказано до меня о предмете повествования, смотрю как с подобной историей работали предшественники, как обходятся современники.

Коллеги рекомендуют писать о собственном опыте, недоступном никому кроме тебя, а еще отзываться в творчестве о событиях сегодняшнего дня. Я с ними, в общем, согласен. Вот только для первого нужно «жизнь прожить», а для второго – действительно увлеченно «болеть» темой, иначе получится фальшиво и неискренно.

– Кто из классиков определил ваши взгляды и почему? Кто близок из современников?

В какой-то мере действительно можно сказать, что взгляды и художественный вкус формируются произведениями классической литературы. Хотя другой раз читаешь тексты современных авторов и не можешь понять, как это могло быть написано после Чехова, Толстого, Достоевского. Кроме упомянутых классиков хочется назвать Бунина, Ремизова, Грина, Некрасова, Лермонтова и Есенина. У двух последних люблю не только поэзию, но и удивительную по глубине прозу. Из иностранных авторов с удовольствием перечитываю Бальзака, Гюго, Диккенса, нравится тщательность Хейли, умение работать с необъятной формой Драйзера, строгость и энигматичность Хемингуэйя.

Из современных авторов назову: Прилепина, Рубанова, Елизарова, Некрасову, Погодину-Кузмину, Самсонова, Иванова, Пелевина, Сорокина… Много еще можно перечислять имен.

Часто делаю большие для себя открытия, читая толстые литературные журналы, которые не только представляют современную литературу в ее высокой традиции, но и являются некими заслонами от повсеместной агрессии в отношении нашей культуры, языка, образа мыслей. Кроме того, в них публикуется глубинная, региональная литература, отличная от той, которую нам предлагают маркетологи главных в стране издательств и обслуживающие их литературные критики…

– Кто ваш любимый герой или герои?

Григорий Печорин. Роман «Герой нашего времени», невозможный по глубине, бесконечный по смыслам, – одно из самых сильных моих читательских потрясений. Всю жизнь мне хотелось иметь некую сопричастность к этому произведению, и эта привязанность в конце концов реализовалась в одноименном литературном портале «Печорин.нет». Сегодня проект предлагает авторам содействие в творческой реализации. Ведь каждый из нас хочет быть услышанным, испытывает растерянность, сомневается в своих произведениях, а мы даем ответы на вопросы, рассказываем о талантах, помогаем сделать выбор. И вот писатель уже готов совершить следующий шаг. Как и Печорин, он увлеченно желает напоить свою страсть, обрести себя в этом мире, финал у каждого будет свой, но мы радуемся любой истории успеха…

– Как вы выстраиваете свой «путь» в литературе? Что нужно обходить стороной и к чему двигаться?

Перед писателем всегда очень много дорог, возможностей. Нужно устремляться по всем направлениям, пробовать различное. Участвуйте в конкурсах, посещайте литературные школы, заводите знакомства с литераторами, обращайтесь к специалистам портала «Печорин.нет», направляйте тексты в сетевые и печатные издания. Главное – проявлять активность, тогда придет понимание того, что происходит на литературном поле, как двигаться дальше, чего избегать. У каждого свой неповторимый путь. Для себя, например, я выработал правило немасштабных целей. Решайте на своем блистательном творческом пути небольшие задачи. Так приходят удовлетворение от писательства и уверенность в себе. Очень сложно сразу «взять» главную в стране литературную премию, но опубликоваться в толстом журнале, попасть на семинар к известному писателю, получить отзыв заметного критика – по силам любому из нас…  

Но самое главное, это, конечно, создание произведений словесного искусства. Недавно с коллегами обсуждали критерии художественности, в соответствии с которыми те или иные произведения становятся произведениями литературы. Выявили такие: лексическая свобода (отсутствие штампов, собственный язык), конструктивный уровень текста (сложность и точность сюжетной конструкции – логика, мотивация, отсутствие ментальных штампов), степень актуальности и сложности авторской сверхзадачи (в том числе отсутствие самоповторений), а еще талант, удача и этические убеждения. От себя бы еще добавил желание перечитывать произведения, если сохраняется возможность черпать раз за разом в книге смыслы и эмоции, то перед вами произведение искусства.

Таким образом, всегда должна присутствовать серьезная работа с текстом, каждый раз мы должны стремиться превзойти самого себя. А еще можно и нужно пробовать в творчестве что-то новое, экспериментировать. До тех пор пока не утвердишься в чем-то тебе не подходящем или наоборот свойственном.

Так, например, в работе по написанию сценариев я не вижу большой художественной силы, это для меня скорее некий механический процесс, от которого не получаешь удовольствия, но с другой стороны, это и возможный доход, и счастье от воплощения на кино- или театральной сценах. И тут опять каждый выбирает сам… Еще за собой замечал, что публицистика портит художественный язык в прозе, поэтому с какого-то времени перестал писать статьи, но это моя, собственная особенность, а кто-то уверенно совмещает…

– Ваше мнение про погоню за лайками и просмотрами в сетях? Ведь их количество не всегда означает качество материала. Нужно ли адаптировать сложные тексты под массовую культуру? Или искать своего читателя?

Социальные сети – обязательная часть жизни писателя. Сегодня – это и средство общения с аудиторией, и основной способ узнавания. А еще блоговый и клиповый формат соцсетей влияет на формы искусства. Теперь никто не будет смотреть долгие недвижимые планы в кино (как у Бондарчука старшего), читать крупные по форме произведения (даже критики портала порой отказываются брать на разбор романы, превышающие 15 авторских листов). Современная среда очень влияет на нас, и ее нужно знать, а потому все писатели присутствуют в социальных сетях. Есть конечно крайние случаи писателей-затворников, Пелевина или Елизарова например. Но здесь отсутствие информации об авторах наоборот вызывает повышенный интерес к книгам.

А перед аудиторией, полагаю, не стоит заискивать или пытаться как-то манипулировать ей. Думаю, нужно быть честным, самим собой. И пусть с вами останутся только те, кому вы интересны, в конце концов, это сохранит вам время для творчества.

Что касается адаптации текстов ко вкусам общества. У нас писатель номер один в стране (согласно данным о продажах) – американский русофоб, пишущий страшилки. Примитивный, непритязательный язык, короткие предложения, одноразовые страшные истории. Вот его идеальная формула. Если кому-то близко подобное творчество, то почему не создавать такие произведения?.. Пиши, если тебе интересно. Другое дело, что жанровые (в худшем смысле) произведения быстро забываются, к ним не возвращаешься, они не приводят к открытиям… Это как популярная музыка, которая быстро надоедает и которую никогда не сможешь слушать сразу после концерта академической музыки в консерватории.

– Что для вас самое классное при написании текстов?

Ощущение выполненной работы. Когда собран материал, выстроена структура, написан черновик, проведена редактура, готов итоговый текст, получены первые и профессиональные оценки и, наконец, вышла публикация.

– Ваши личные инсайты в творчестве – про форму, содержание или иное?

Писателям могу посоветовать искать любую возможность для обогащения творческого опыта – путешествуйте, получайте знания, приобретайте навыки, совершайте поступки. Из всех этих вещей затем рождается художественная магия.

Нужно очень много читать – и классику, и современных авторов, и литературные журналы.

А еще очень важно нести ответственность за свой текст. Вам не должно быть за него стыдно, вы должны быть уверены, что смело поставите книгу в свою библиотеку, дадите прочитать своим детям. Я, например, поэтому считаю недопустимым использовать в художественных текстах мат, веду борьбу с этой пагубной в литературе тенденцией, в собственных проектах всегда настаиваю на вымарывании или замене, но эта история для отдельного подробного разговора…

– Что больше всего вдохновляет, не связанное с работой?

Наверное возможность побыть наедине с собой, отвлечься от бесконечной суеты, замедлить течение времени, когда можешь уделить минуты самому себе: почитать книгу, сходить на спорт, отправиться в горы.

Еще люблю собирать книги, наполнять домашнюю библиотеку, разыскивать собрания, делать учет, перестановки. Большое удовольствие подписать прочитанную книгу у автора, обсудить детали ее создания, а потом поставить на полку...  

– Что будет после постмодернизма, ваша версия?

Любая вещь дойдя до предела оборачивается противоположностью. Полагаю, эксперименты закончатся и к нам вернется реализм, возможно с некой фантастической компонентой.

– Если бы была возможность переписать финал какого-то известного произведения, то куда бы вы вмешались и почему?

Переписывать финалы известных произведений – затея неудачная. Можно писать продолжения, особенно если история тебя захватила, и ты чувствуешь невыносимую потребность в этом. Но все равно такое произведение будет вторичным… Есть ли тогда в этом смысл? Если только такая своеобразная физкультура…

Другое дело, недописанные нашими классиками произведения. Заимствование основы из них, переложение на современный лад могут дать очень интересные результаты. Ведь в этих задумках, неоконченных текстах содержится колоссальный творческий заряд, некое великое начало, от которого может заискриться мысль…

1401
Автор статьи: Савченкова Екатерина.
Окончила РГУ им. С.А. Есенина по специальности журналистика (Рязань, 2010). Фотограф. Участница режиссерской лаборатории в театре им. М.Н. Ермоловой (сезон 2020/21). Выпускница Литературной мастерской Захара Прилепина (2021).
Пока никто не прокомментировал статью, станьте первым

ПОПУЛЯРНЫЕ ИНТЕРВЬЮ

Небыков Алексей
Герои-ликвидаторы Чернобыльской АЭС. Александр Акимов – человек, увлеченный чтением. Воспоминания друга детства - Небыкова Александра Алексеевича
В интервью-воспоминании рассказывается о начальнике смены 4-го энергоблока Александре Фёдоровиче Акимове, который в день катастрофы на Чернобыльской АЭС выполнял на станции свои служебные обязанности. Кроме фактов о событиях той ночи в статье приводятся уникальные воспоминания друга детства Александра Акимова - Небыкова Александра Алексеевича, с которым они хорошо дружили в период с 1959 по 1968 годы.
9307
Небыков Алексей
Интервью с Владимиром Алексеевичем Соловьевым в День космонавтики
В честь Дня космонавтики Литературный проект «Pechorin.net» представляет интервью с Владимиром Алексеевичем Соловьевым – учёным, конструктором; космонавтом, дважды совершившим полеты в космическое пространство, которому принадлежат непревзойденные до сегодняшнего дня мировые рекорды по орбитальным перелетам и космическому маневрированию; руководителем пилотируемых космических полетов РФ (станции «Салют-7», «МИР», «МКС»); дважды Героем Советского Союза; доктором технических наук, профессором, заведующим кафедрой МГТУ им. Н.Э. Баумана, членом-корреспондентом РАН; лауреатом Государственной премии РФ и премии Правительства РФ.
5391
Небыков Алексей
Интервью с Мариной Игоревной Егоровой в День танца
В день Международного праздника танца Литературный проект «Pechorin.net» представляет интервью с Мариной Игоревной Егоровой - Главным балетмейстером Ансамбля песни и пляски имени В. С. Локтева, заслуженным работником культуры РФ. Ансамбль имени Локтева - это единственный в мире детский коллектив со своей уникальной историей, школой и традициями, состоящий из хора, оркестра и хореографической группы.
4777
Небыкова Алина
«Композиторы рождаются для того, чтобы оставить плоды своего труда потомкам, стране и цивилизации». Интервью с Татьяной Алексеевной Чудовой
Композитор, педагог, профессор Кафедры сочинения композиторского факультета Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского, Заслуженный деятель искусств РФ, член Союза композиторов РФ, лауреат Премии Ленинского комсомола СССР (1984), автор более 500 сочинений - Татьяна Алексеевна Чудова в день своего рождения дала эксклюзивное интервью Литературному проекту «Pechorin.net».
4170

Подписывайтесь на наши социальные сети

 

Хотите стать автором Литературного проекта «Pechorin.Net»?

Тогда ознакомьтесь с нашими рубриками или предложите свою, и, возможно, скоро ваша статья появится на портале.

Тексты принимаются по адресу: info@pechorin.net.

Предварительно необходимо согласовать тему статьи по почте.

Вы успешно подписались на новости портала