.png)
21 октября Ю.В. Воронцов отметил свое 70-летие. Накануне юбилейного концерта в Московской консерватории Юрий Васильевич дал интервью нашему порталу, в котором рассказал о своих учителях и учениках, поделился размышлениями о природе таланта, о силе национальных традиций в русской музыке, назвал любимых писателей и любимые музыкальные произведения на литературные сюжеты.
Беседовала Алина Небыкова.
Для композитора, как для любого творца, важно при жизни получить признание. В 2005 году по версии газеты «Музыкальное обозрение» (проект «События и персоны») вы отмечены в числе 10 лучших композиторов России наряду с А. Эшпаем, Р. Леденевым, А. Чайковским, М. Броннером и другими выдающимися композиторами современности. Что с тех пор изменилось в вашей творческой жизни?
Я бы вывел такую формулу: широко известен в узких кругах. И это можно сказать о многих моих коллегах. В истории случаются периоды, когда творчество композиторов находит больший отклик. Это волны, как отливы и приливы. Когда эти фигуры оказались поднятыми на вершину волны, они меньше всего думали о том, чтобы оказаться в этой точке. Именно это и позволило им сосредоточиться на главном.
Юрий Воронцов в ДТК Руза
О вас написана книга композитора и музыковеда Ольги Озёрской «Юрий Воронцов. Эстетические взгляды и музыкальная композиция». Эта монография опубликована международным издательством «Lambert Academic Publishing». Цитата из книги: «Для музыки Воронцова характерны философичность мышления, позитивность концепций, органичность целого, изысканность образов, многослойная семантичность, доступность восприятию разных категорий слушателей». Насколько важна для академического композитора доступность композиторского языка для слушателя?
Я бы привел в пример ситуацию, в которой оказался Дмитрий Шостакович во время написания своей Седьмой симфонии. Вся страна, и прежде всего власть, ожидали чего-то очень сильного и в то же время всем понятного. Как велик был соблазн использовать упрощенный язык. Казалось, все подталкивало Шостаковича к такому решению. А он написал на пределе своих профессиональных возможностей. И написал шедевр. Могло получиться, могло не получиться. Но выбор художника в этой ситуации оказался единственно верным решением. А он очень рисковал. Власть обеспечила перевозку партитуры по воздуху в блокадный Ленинград. И зная, что от него очень ждут профессионального музыкального слова в такой сложный период для страны, он совершил просто подвиг для композитора – написал сложную, но при этом всем понятную музыку.
Но когда ты находишься в условиях обычной жизни, ради того, чтобы получить какую-то благосклонность части зала, явно не стоит идти на компромисс.
3 ноября в Московской консерватории состоится ваш юбилейный авторский вечер. Какие произведения прозвучат в этот день?
Как обычно в такие концерты включаются произведения разных лет. Будет одно сочинение из прошлого века – «Там, куда улетает крик…» для инструментального ансамбля. Основным исполнителем концерта будет «Студия новой музыки», дирижер Игорь Дронов. Ансамбль исполнит пьесы: «Drift» (2012), «Гимн памяти Шнитке» (2015), «Зимний путь 1941» (написано в 2021 году и посвящено 80-летию битвы под Москвой).
Кроме того, прекрасный пианист Михаил Турпанов исполнит «Обряд» для фортепиано (2017).
Юрий Воронцов с дирижёром Игорем Дроновым
Без чего невозможен рост композиторского сознания и умения?
Десять-двадцать лет назад я бы сразу ответил вопрос. Сейчас этот вопрос заставляет задуматься. Сорок лет композиторской педагогики дают обширную пищу для размышлений на эту тему. Главное, что удивляет, – как прихотливо природа одаривает талантами людей. Она может дать почти все необходимое, но не дать какую-то малость, без которой все остальное не работает. И случаев, когда человек одарен максимально, но чего-то не хватает, чтобы действительно превратиться в большой талант, встречалось по жизни великое множество. Главная печаль в том, что никакой усердный труд не способен компенсировать эту недодачу. И становится на этом фоне понятно, как редки случаи поистине великих композиторов, которых можно перечесть на пальцах одной руки.
В этом году вы стали почётным гостем известного ежегодного Фестиваля «Вологодские кружева», на котором состоялась премьера вашей новой работы для оркестра «Вологодская невеста» по мотивам народной вологодской песни. Какие еще произведения с элементами русского фольклора у вас есть?
У меня практически нет сочинений, в которых бы не чувствовалось русское народное начало. Давно прошли времена, когда русская народная песня использовалась узнаваемо целиком. Сейчас это, скорее, аллюзии, «дух народного творчества», музыкальная душа народа. В современной музыке западной Европы после Великой Отечественной войны хорошо прослеживается тенденция к отказу от национального. Поощряется все, что угодно, кроме этого. Национальное получает ярлык устаревшего, неинтересного, ненужного. Возможно, начальным толчком к этому было понятное и весьма достойное желание Германии реально осуществить денацификацию сознания нации. Так как Германия во все времена была центром музыкального мира Европы, то эти идеи были подхвачены всей Европой. Я особенно ярко это почувствовал, когда наши молодые композиторы, мои ученики в период нулевых и 2010-х годов стали активно участвовать в европейских конкурсах и фестивалях. Стала намечаться болезненная точка разницы воззрения на национальное. В России современная жизнь не просто связана, а очень плотно связана с мощными национальными истоками и традициями, чего не скажешь о многих странах Европы. И я заметил, что не только я думаю так, но и многие молодые композиторы. Окунувшись в музыкальную жизнь Европы, возвращались к российским берегам. Это объяснимо, молодость всегда устремлена к новому, необычному, – чем для музыкальной России всегда была Европа, и в частности, Германия.
Юрий Воронцов с дирижёром, народным артистом РФ Валерием Полянским
София Губайдулина говорила: «Труд композитора – очень сложная вещь, где-то надо брать энергию и силы». Где берёте их вы?
Дар композитора предполагает тотальную обязательность ежедневного труда. Я своим студентам всегда рассказываю о И.С. Бахе. Он считал, что композитор получает от Бога дар, талант. И должен нести этот дар людям, это его предназначение на Земле. Если Бах один день не поработал, он считал себя грешником, потому что Бог дал ему дар, а он «не донес» его до людей. «Во Славу Божью» – это слова, которыми тот заканчивал каждое свое сочинение. Кстати, когда мне попала в руки рукопись клавира Шестой симфонии П. И. Чайковского, в конце каждой части угольным карандашом было написано «Во Славу Божью». И это, конечно, не демонстрация религиозности, а благодарение Бога за тот дар, который Петр Ильич получил. И пишет эти слова композитор, осуществив свою миссию, – закончив сочинение. Конечно, сейчас другое время, и людей с тотально религиозным сознанием встретить трудно, но даже без религиозной платформы эта идея продолжает работать в творчестве.
«10 взглядов на 10 заповедей» – одно из самых необычных музыкальных сочинений начала XXI века – концерт для симфонического оркестра, который написали 10 российских композиторов, включая вас. К коллективному творчеству известнейших российских композиторов сразу же проявили огромный интерес многие оркестры и дирижеры. Так, в рамках премьерного тура в 2004 году концерт исполнили 18 симфонических оркестров в 26 городах России. Соавторами необычного концерта стали Андрей Эшпай, Михаил Броннер, Роман Леденев, Александр Чайковский, Александр Вустин, Рустэм Сабитов, Юрий Воронцов, Сергей Жуков, Сергей Павленко и Ефрем Подгайц. Было решено писать по десяти библейским заповедям.
Все десять композиторов согласились с предложением сочинять свой «взгляд» на основе ряда нот, латинское обозначение каждой из которых совпадает с первыми буквами их имен или фамилий. В звукоряд вошло десять нот: от Михаила Броннера – «В» (си-бемоль), от Андрея Эшпая – «Es» (ми-бемоль), от Сергея Жукова – «G» (соль).
По какой заповеди писали вы и какая была ваша нота звукоряда?
Заповеди мы решили не распределять, поскольку сочли излишним закреплять их за конкретными композиторами. А вот с присвоением моей ноты все долго мучались. В итоге кто-то предложил дать мне ноту «До», поскольку древнее название этой ноты «Ut» созвучно с первой буквой моего имени Юрий.
Юрий Воронцов с женой Ириной
Музыку Владимира Мартынова и Николая Корндорфа называют русской версией минимализма. Согласны с этим?
Если односложно, то нет. Особенно, я думаю, возражал бы против этого Николай Сергеевич Корндорф. На мой взгляд, есть фигуры куда более подходящее под это определение. Например, Павел Карманов. Тем более, что 40 лет педагогики означают, что все студенты Московской консерватории прошли перед моим взором. Павел погрузился в минимализм со студенческих лет, и вообще в Москве я не помню больше человека, который бы принял «эту религию» сразу. На мой взгляд, сочинения в подобной технике трудно хорошо написать композитору, обычно работающему в другой технике. Поскольку это не просто техника, это иная эстетика, иной способ мышления. Одним из важнейших факторов минимализма как эстетики является музыкальная форма, вот по этому компоненту Корндорф туда «не ложится».
В прошлом году нас покинула Татьяна Алексеевна Чудова. Яркий композитор, профессор нашей кафедры сочинения, отдавшая 50 лет своей жизни педагогической деятельности в Московской консерватории, человек, открывший для меня мир академической музыки. Какой вы ее запомнили? И кем Татьяна Алексеевна была для вас?
Во-первых, я успел у нее поучиться, на первом курсе по чтению партитур меня распределили к Татьяне Алексеевне. И после двух месяцев занятий она ушла в декретный отпуск рожать своего первенца Ваню. Тяжело говорить, потому что вся консерваторская жизнь прошла с ней рядом. У нас были совместные авторские концерты: по отделению – у нее и у меня. Татьяна Чудова – яркий композитор, особенно в сочинениях, ориентированных на народную тематику и голос. Она сама прекрасно пела. Но, пожалуй, главное, что хочется сказать, что она сумела вырастить троих прекрасных детей фактически в одиночку. Она совершила житейский подвиг и много сделала для самого статуса женщины в творческой профессии! Вот за это ей можно было бы дать государственный орден, потому что другого такого человека я не знаю. Оставшись наедине с тремя детьми, она не только продолжала интенсивную композиторскую работу и профессорскую педагогическую работу на высочайшем уровне, но и смогла дать прекрасное образование детям, которые уже в наше время стали заметными музыкантами.
Юрий Воронцов с композитором, профессором МГК Татьяной Чудовой
Современными исследователями и философами высказывается мнение о том, что на смену постмодерна в искусстве пришёл метамодерн, из-за усталости от смыслов, характерных для постмодерна. Поэтому композиторы метамодерна хотят запечатлеть в своей музыке тишину. Но не такую тишину, как у Джона Кейджа в «4:33», а тишину как чистые созвучия, в которых нет ничего лишнего. Совпадают ли ваши наблюдения с этой точкой зрения?
Думаю, что, находясь конкретно в какой-то точке развития музыки, крайне трудно понять и предугадать, что из того, что происходит вокруг тебя, станет стрежневым и определяющим данное время. Как рождается дерево? Сначала это куст, и какая из веточек станет стволом, сразу не определишь. И только спустя время становится понятно, какая из ветвей была основной. Исходя из этого, подобные выводы можно будет сделать на расстоянии, спустя десятилетия. Я чувствую, что студенты сегодня пробуют все: театрализацию, электроакустику, абсолютно разные направления.
Топ 3 ваших любимых музыкальных произведений на литературные сюжеты.
Пик такого рода явлений – романтическая эпоха в музыке. И все основные примеры, безусловно, там. Если опера, то «Пиковая дама» Петра Ильича Чайковского. Если вокальная музыка – цикл миниатюр с сопровождением фортепиано Франца Шуберта «Зимний путь» на стихи Вильгельма Мюллера. Из инструментальной музыки это симфоническая сюита Н.А. Римского- Корсакова «Шахерезада».
Какие композиторы вам ближе: структуралисты, занимающиеся развитием музыкального языка, или концептуалисты, генерирующие идеи, которые притягивают средства?
Я бы начал с того, что при ответе на такие вопросы, я чувствую свой знак зодиака. Весы – это знак гармонии, а обе эти точки крайние. Я бы искал золотую середину между этими двумя элементами. Гармоничность восполнения целого для меня важнее, чем концепция.
Юрий Воронцов с композитором Виктором Екимовским в ДТК Руза
Когда я только начинала знакомиться с творчеством Ю.В. Воронцова, и попросила вас же порекомендовать мне послушать что-то из опусов, вы посоветовали мне начать с сочинения Vertigo для симфонического оркестра. Почему именно с него?
Скорее всего потому, что на тот момент это было самое свежее симфоническое сочинение.
Что вы взяли в профессиональном и человеческом смыслах от своего педагога, создателя нового учения о гармонии, доктора искусствоведения, профессора Юрия Николаевича Холопова?
В профессиональном смысле от него было что-то взять невозможно, поскольку это был человек с компьютерным мозгом. Абсолютно нечеловеческий уровень способностей, особенно что касается памяти и аналитики. Я встречал только двух людей такого уровня. Это Альфред Шнитке и Юрий Холопов. Научиться этому нельзя, но стремиться надо. Он педантично любил точность мысли и аккуратность в отношениях. Когда я был студентом, я считал себя отличником и был таковым. И вот настал первый зачет по музыкальной форме, который мне надо было сдавать Юрию Николаевичу. Я что-то говорю-говорю, он молча без всякой реакции слушает, а потом выносит зачетку со следующими словами: слишком много сорных слов. Он точно указал на то, над чем мне впоследствии надо было работать. Я сразу же понял, что мне предлагалось покинуть тот уровень, на котором я был, и перейти на новый.
Юрий Воронцов с музыковедом, профессором МГК Валентиной Холоповой
«Гимн памяти Альфреда Шнитке» – очень красивая пьеса, которую вы посвятили памяти выдающейся личности и одному из ваших любимых композиторов. Вспоминаю вашу речь, предваряющую показ данного сочинения в Московском Доме композиторов. Профессор Евгений Кириллович Голубев после исполнения Первой симфонии Шнитке сказал ему: «Альфред, в вашей музыке слишком заметно желание понравится публике, и музыка вам этого не простит». Вы согласны с автором этого высказывания? И что он имел в виду?
Шнитке не нужна была эстетика, которой придерживался его преподаватель Е.К. Голубев. Музыкальная эстетика Голубева существовала вне зависимости от происходящего вокруг, революций, реформ и прочего. Это была эстетика особого развития музыки вне времени. Шнитке был человеком другого плана, он хотел отражения действительности и эпохи в музыке. У Шнитке было много внимания к темной стороне души. Первым так поставил вопрос Достоевский – внимание к грехам человеческим. Альфред Шнитке тоже чувствовал, что литераторы вокруг писали об этом. С Виктором Ерофеевым Шнитке сделал оперу «Жизнь с идиотом».
Никогда не забуду, как однажды во время наших занятий в консерватории я, давая характеристику музыкальному произведению, употребила помимо прочих слово «красивое». И отследила стремительное изменение эмоции в вашем в лице, оно стало буквально сиять. Только спустя время я поняла, почему. В монографии О. Озёрской я обнаружила ваше высказывание: «Для меня имеет большое значение красота. Люблю ее как в жизни, так и в музыке…». Почему эта категория так важна для вас?
Получилось так, что в период становления нашего поколения 50–60-х годов был тренд на дьявольское начало в искусстве, как продолжение линии Достоевского. Иногда это приобретало характер «чернухи», беспросвета. Я обращал внимание на то, что даже у Федора Михайловича, например, в романе «Братья Карамазовы» много копания в душе, но в целом роман производит впечатление красоты. Форма начинает работать на сторону красоты. Настоящие художники, пользуясь совсем некрасивыми приемами, делают идеи и их воплощение красивыми. Мои любимые писатели Владимир Сорокин и Виктор Ерофеев. «Тридцатая любовь Марины» Сорокина – мое любимое произведение. Все сделано так мастерски: и идея, доведенная до крайности, и смелость языка, и поиск гармонии. Сорокин пишет о грязных вещах, но фактор красоты перемещается в область идеи и в поле произведения искусства. Произведения как такового, вне зависимости от того, как пишет автор. Всегда в творчестве присутствуют два начала: божественное и дьявольское. Художник, отражая жизнь, обязан разрабатывать не только верхнюю сферу, но и нижнюю.
Юрий Воронцов с композитором, профессором МГК Фараджем Караевым
Самый главный совет молодым композиторам.
Мой ответ будет парадоксальным. Выслушать совет и поступить по-своему. Невозможно, переступая поколения, поступить одинаково и войти дважды в одну реку. С возрастом желание подсказать возрастает. Но если перекинуть на жизнь, то совет бабушки – это хорошо, но она не может считывать всей сложности жизни на этом витке. Молодые композиторы, которые у меня учатся, ощущают даже пятилетнюю разницу в возрасте, что уж говорить о разнице в полвека. Поэтому я стараюсь не давать прямых советов моим ученикам. Нужно уметь подвести их к правильному решению, но не путем совета.
Юрий Воронцов с композитором Алиной Небыковой
Юрий Васильевич Воронцов – российский композитор, музыковед и педагог. Профессор Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского, член Союза композиторов России, член правления Союза композиторов Москвы. Родился в 1952 году в Москве. Выпускник Московской консерватории (1977, классы Е. Голубева (сочинение) и Н. Ракова (инструментовка)). С 1979 года преподает на кафедре сочинения Московской консерватории, с 1992 ведет класс композиции.
Автор 5 симфоний, пьес для симфонического и камерного оркестра (в том числе «Пастораль» (2003) и «Амулет» (2006), посвященный юбилею Моцарта), фортепианных произведений, хоровой, камерно-вокальной и органной музыки, мюзиклов «Дюймовочка» (1994) и «Сказка о царе Салтане» (1999).
Автор статьи: Небыкова Алина.
