«Нижний Новгород» № 4 (45), 2022

Покуда в сердце не живёт влюбленность, ему являться песней не дано

(из стихов номера)

Открывают номер блистательные стихи Андрея Коровина, подборка «...но всё-таки летать необходимо»:

пока мы живы – держится страна

Продолжает тему надежды Андрей Дмитриев подборкой «Кликни надежду по ссылке»:

на школьной предначертано доске.

Так метко и метафорично охарактеризовать поколение русских интеллигентных дворников, как это делает Виктор Ляпин, по силам только настоящему поэту, а по достоверности и силе воздействия стихов, с большой долей вероятности, самого поэта не минула «чаша сия», о которой можно сказать: «Наслажденьем ты была...».

запивая закатом.

«Счастливые созвучья» Михаила Песина прорастают каждой рифмой:

ему являться песней не дано.

Читатель вместе с Денисом Кальновым мысленно прошагает из будущего в прошлое в подборке «Шаг в будущее в прошлое есть шаг»:

которой завершится эпизод.

Русский путь, отмеченный Татьяной Батуриной в подборке «Цевница» (многоствольная флейта, разновидность славянской дудки, тростянка, свирель) – роднит стихи с лермонтовской «Цевницей», в которой угадываются традиции антологической миниатюры, элегии и эпитафии:

И жизнь, и бессмертье – всё Русь.

Как бы заново прожил свою жизнь человек, перенесенный магическими часами на двенадцать лет назад? Ответ на этот вопрос каждый вправе дать самостоятельно, а мнение Павла Чхартишвили прочтем в его рассказе «Непреклонный голос».

Людмила Тобольская представлена рассказом с символическим названием «Рябковский поворот» – о поворотах в судьбах людей, чья жизнь, казалось бы, уже сложилась.

Владимир Гуляев предоставляет «Не последний шанс» нам и хранителям семейной памяти – фотографам в различных жизненных обстоятельствах: в горе и радости, до момента, пока смерть не разлучит людей, и даже после, когда разлучит.

Денис Коломиец, «Мама, я возвращаюсь домой» – о современной трагичной ситуации на Донбассе, о долгих и опасных путях возвращении, смертельных рисках, которым подвергается герой в простом желании вернуться к нормальной жизни.

Андрей Пучков предлагает порассуждать о настоящей (не мнимой) ценности «Удачного выстрела»:

«– Степаныч, ты что, промахнулся, что ли?! С такого-то расстояния?.. – раздался удивлённый голос напарника.

– Нет, Миша, не промахнулся!.. – улыбнулся я и, почти физически ощущая, как скатывается с души глыба несостоявшейся смерти этого голубоглазого мальчишки, добавил:

– Напротив, Миш, это мой самый удачный выстрел… самый удачный…».

Юрий Фанкин в бесхитростной деревенской истории «Пропало колечко…» поделится размышлениями о таких главных бытовых мелочах, составляющих смысл существования человека, и их последствиях:

«И вот отцовского заветного кольца не стало. И как-то странно оно пропало. За какие-то минуты. Будто вор за углом стоял и дожидался, когда она уйдёт в избу. И далось ей это мыло! Вымыла бы руки без мыла – вода хорошая, мягкая. Нет, потащилась за мылом. Кольцо сняла... Зачем? Чтобы лучше пальцы отмыть? Вот и отмыла...».

Павел Лаптев представил современную фантасмагорию с элементами гротеска «Салон красоты»:

«– Ай! – крикнула она сильнее, когда увидала на полу ухо Юрия Юрьевича.

А он вскочил с кресла и начал бегать по маленькому залу. Все застыли и смотрели на Юрия Юрьевича, не зная, что предпринять в этой ситуации. Но вот Андрюша спокойно поднял отрезанное ухо и бросил его в умывальник. Потом остановил стонущего Юрия Юрьевича и усадил назад в кресло.

– Что же вы так? А? – причитал Юрий Юрьевич. – Как же вы так?

– Послушайте, послушайте! – призвал его Андрюша. – Вот выпейте быстрей, – засунул в рот Юрию Юрьевичу флакон с туалетной водой. Парикмахерша, которая с самого начала стояла с открытым ртом в шоке, тут очнулась и начала шёпотом что-то причитать.

– Смотрите-ка! – сказал весело парикмахер Андрюша. – Вам идёт так!

– Как? – не понял испуганный Юрий Юрьевич.

– В бинте. Ну-ка! – Андрюша достал из тумбочки курительную трубку и вставил в рот Юрия Юрьевича, сказав при этом, – но чего-то не хватает, или, скорее, что-то лишнее.

Он поднял валявшуюся на полу брошенную парикмахершей кровавую бритву и быстро сбрил Юрию Юрьевичу усы.

– И кто теперь скажет, что это не Ван Гог! – воскликнул Андрюша».

Светлана Ривера в философском наблюдении «Необязательное интервью» поделится неожиданным открытием:

«Но знаете, какое самое красивое место на Земле, на мой взгляд?

– Какое же?

– Место, где вы на самом деле счастливы… Где вам спокойно, где вы в ладу со всем миром и собой, со своей душой. Вы искренни, вам больше не нужна эта чертова игра, не нужна погоня за сиюминутным признанием, за одобрением или пониманием».

Три поэтичные зарисовки Марии Бушуевой материализовались в «Три легкие улыбки» – это немного обо всем: быстротечности бытия, женской красоте, зависти и жизненных метаморфозах трех красоток и одной дурнушки; «Когда все спят» – скромная радость от простого человеческого общения, «вот так ночью закрыться, когда все спят, сесть на край ванны и выкурить с тобой одну сигаретку»; «Интерференция» – о детской дружбе такой, что «границы твоего «я» стираются, чужая душа начинает перетекать в твою душу, смешивая свои невидимые частицы с твоими, ты словно начинаешь жить в двух жизнях сразу, в своей и в совсем незнакомой, и чужие чувства и чужие мысли открываются тебе, точно книжка…».

Романы на исторические темы – вещь коварная, требующая внутренней достоверности описаний событий, обстановки, временной стилистики языка, глубины и подлинности характеров, изученных по переписке и архивным материалам. Великий русский романист Лев Толстой, задумывая романы о Петре I и декабристах, месяцами изучал документы в архивах, встречался с родственниками своих будущих героев, записывая их воспоминания, погружался в атмосферу эпохи, и, в итоге, по разным причинам, отказывался от намеченных замыслов.

Роман Владимира Василиненко «Светлейший Алексашка» из петровской эпохи, безусловно притягательной, не только благодаря масштабу личности Петра, но и рельефными характерами героев его ближайшего окружения. В таких произведениях автору важно ни на йоту не сфальшивить, найти точные средства передачи атмосферы эпохи первой четверти XVIII века, избежать штампов, внести личностное отношение в повествование, ибо к теме Петра I за три столетия обращались самые известные литераторы.

Яркое впечатление от прочитанного в некоторой степени снижает значительное количество исторических неточностей. Например, автор пишет: «Невский проспект был проложен руками пленных шведов», – не вполне корректно, так как строительство велось одновременно с двух сторон: от Лавры – монахами (немногим более половины проспекта), от Адмиралтейства – пленными шведами. Два участка должны были соединиться в районе Новгородской дороги (ныне Литейный проспект) и образовать Невскую першпективу, названную в честь Александро-Невской лавры. Авторская фраза: «Трогай! – скомандовал он кучеру, и царский экипаж лихо покатил по Невской «першпективе», от самой Александро-Невской лавры до Адмиралтейства», – способна вызывать недоуменную улыбку, так как время описываемых событий – 1717 год, а строительство Невской першпективы завершилось только в 1720 году. «Простые обыватели, – пишет Владимир, – разумеется, не знали, что смертный приговор царевичу был вынесен за четыре дня до его кончины. Его подписали сенаторы, адмиралы, генералы и высшие сановники». По сохранившимся архивным документам Верховный суд, состоявший из министров, сенаторов, военных и гражданских чинов в количестве 127 человек, вынес свое решение 24 июня 1718 года: «Единогласно и без всякого пренословия суд приговорил, что он, царевич Алексей за вышеобъявленные все вина свои и преступления главные против государя и отца своего, яко сын и подданный его величества, достоин смерти», т.е. за два дня до гибели царевича, который скончался в седьмом часу пополудни 26 июня 1718 года.

Также представленный отрывок романа до известной степени диссонирует с названием «Светлейший Алексашка», так как его главные действующие персонажи – император Петр I и его сын – царевич Алексей.

Современная ироничная бытовая повесть Марины Тарасовой «Умри вместо меня» насыщенная элементами гротеска и абсурда, настолько пронизавшими наше ежедневное состояние, что читатель легко поверит с реальность происходящего с героиней Агнией Николаевной Кулигиной, проживающей в бедной квартирке московской деревни Нагатино.

В подборке «Стихи по кругу» представлены произведения Валерия Сухова, Михаила Попова, Арсения Ли, Петра Родина, Алексея Шихалёва, Александра Высоцкого, Евгения Харитонова, Сергея Уткина, Олега Игнатьева, внутренне связанные не присутствием общей темы, а скорее единым трепетным отношением поэтов к Родине и Богу, верой в духовность и победу добра:

 

(Петр Родин, «Бабья Гора»)

Любителям жанра нон-фикшн адресует Рустам Мавлиханов свою зарисовку «Собирая плоды» о творчестве Василия Евграфовича Чешихина-Ветринского (1866–1923) – историка русской и европейской литературы, переводчика, публициста, краеведа, народовольца и журналиста, публиковавшего свои труды под псевдонимом Ч. Ветринский. Перу Ветринского принадлежат популярные книги «… Герцен», «Т.Н. Грановский и его время», «Гуманист сороковых годов», «Иван Сергеевич Тургенев», «Достоевский в воспоминаниях современников, письмах и заметках», сборник «Божьи дети» и другие, написанные нарочито простым, доступным широкому читателю слогом.

Рубрика «Публицистика». Николай Бенедиктов. «Трудный путь сближения? Истоки социализма – в идеях христианства».

В чем же состоит сегодня основное русло русского православия? Совершенно точно это основное русло включает и антисоветизм, и монархизм. И эти черты не могут не вызвать естественного удивления. Разве не русские императоры отменили патриаршество, были влиятельными европеизаторами, превратили церковь в чиновный отдел государства, были замешаны и виновны в крови своих отцов, своего народа? Печально в этой ситуации то, что исследователи христианства и историки всех сортов до самого последнего времени не обращали внимания на социальное учение христианства. Не увидеть родства коммунистических идей с христианским учением невозможно.

Церковь, обозначив свой выбор в антисоветизме и монархизме, обрекла себя на страшные испытания и ослабление живой веры. Попытки же быть «современными» приводили опять же к подхватыванию затухающей тяги к европеизму и американизму.

Протоирей, профессор богословия Александр Смирнов, октябрист по партийной принадлежности, в 1906 году напишет: «Да поймите-же! Христос не был и не хотел быть политиком. Он указывал путь ко спасению, а не к политическим реформам. В задачу Его деятельности вовсе не входили политические и социальные вопросы. Он имел дело только с индивидуальною душою человеческою, поэтому для Него было совершенно безразлично, какая форма правления существует в данное время, какими внешними политическими свободами пользуется человек. Для Него дорога была одна только свобода, – свобода беспорочного духа».

Алла Новикова-Строганова. «Русь, как молитву, тверди наизусть». 155 лет со дня рождения Константина Бальмонта.

Стихи Константина Бальмонта на первый, не пристальный взгляд, укладываются в ассоциативный ряд: Серебряный век – перезвон хрустальных созвучий – поэзия как волшебство – один из основоположников русского символизма; все так, но не только. Стихи Бальмонта генералу Лавру Корнилову, опубликованные в Омске в 1919 году, как будто вылеплены из другого стилевого теста, иных метафор и созвучий:

Венок лавровый принесут.

В сборнике «Марево», изданном в Париже в 1922 году, читаем такие горькие, рвущие сердце на части строки:

И на помощь никто не придет.

Будем ценить поэзию разного Бальмонта, не только в лавровом, но и в терновом венце.

200-летний юбилей со дня рождения замечательного критика, поэта, публициста, переводчика Аполлона Григорьева, о котором пишет Галина Мухина в эссе «Он был похож только на русского и ещё на себя самого», нашел горячий и многочисленный отклик в журнальных публикациях 2022 года.

С горячей апологией стихов Аполлона Григорьева выступил Александр Блок, который своей статьей 1915 года «Судьба Аполлона Григорьева» не только восстановил интерес к творчеству Григорьева, утраченный за полвека после его кончины, но дал потрясающее по точности определение жизни и творчеству Григорьева: «Он – единственный мост, перекинутый к нам от Грибоедова и Пушкина: шаткий, висящий над страшной пропастью интеллигентского безвременья, но единственный мост».

Литпроцесс в прозе и понимании Елены Крюковой буквально насыщен творческими сюрпризами, неожиданными и оригинальными оценками, математической точностью душевных измерений и индивидуальностью погружения в исследуемый материал, которое при этом происходит в самой неожиданной плоскости. Зарисовки «Вдох и выдох. О библейских и евангельских образах и сюжетах в русской литературе» и «Старик Ерёмин нас заметил...» в этом смысле не стала исключением.

«Русская душа – неразрешимая загадка только для человека западной культуры, – справедливо отмечает Елена. – Для нас тут никакой загадки нет. Душа русская суть христианка; принадлежать Христу, стремиться ко Христу есть ее первое, насущное, самое верное предназначение, и она, в особенности творческая, хочет не зря прожить земную жизнь, хочет успеть, перед переходом в Мiръ Иной, сделать все, к чему чувствует себя призванной».

Не рассказ, не эссе о судьбе Михаила Павловича Ерёмина предложила читателю Елена Крюкова, а литературный поцелуй памяти, признание в бессмертной любви своей к замечательному советскому и российскому литературоведу, профессору Литературного института им. А.М. Горького. До прочтения этого материала я не был знаком с творчеством Ерёмина, но это глубочайшее и точно выраженное чувство признательности в виде душевного послевкусия еще долго отзывалось в моем сердце.

Татьяна Криницкая. «Человек долгой дороги». О книге Евгения Шишкина «Николай Булганин. Рядом со Сталиным и Хрущевым».

Людям старшего поколения фамилия Булганина говорит о многом. Восстанавливая историческую справедливость, Е. Шишкин проводит читателя по нелегкой жизни своего героя, оставляя нам самим возможность оценивать Булганина по конкретным делам. После того, как политические позиции Хрущёва окончательно упрочились (победа в июне 1957 года над «антипартийной группой», в которую также входил Булганин), в марте 1958 года при формировании правительства Верховным Советом нового созыва Булганин не был переназначен на пост председателя Совета министров СССР. Вместо него, по предложению Климента Ворошилова, на этот пост был назначен сам Хрущёв. В августе 1958 года Н.А. Булганин был отправлен в фактическую ссылку в Ставрополь на должность председателя совнархоза.

---

ЧИТАТЬ ЖУРНАЛ

---

Pechorin.net приглашает редакции обозреваемых журналов и героев обзоров (авторов стихов, прозы, публицистики) к дискуссии. Если вы хотите поблагодарить критиков, вступить в спор или иным способом прокомментировать обзор, присылайте свои письма нам на почту: info@pechorin.net, и мы дополним обзоры.

Хотите стать автором обзоров проекта «Русский академический журнал»? Предложите проекту сотрудничество, прислав биографию и ссылки на свои статьи на почту: info@pechorin.net.

Родился в Ленинграде, автор стихов, пародий, эссе, переводов, опубликованных в советской, российской, зарубежной периодике: «Смена», «Советская культура», «Новгородская правда», «Тюменский комсомолец», «Уральский рабочий», «День литературы», «Новый мир», «Причал», «Эрфольг» «Таврия литературная», «День и ночь», «Дальний Восток», «Автограф», «Литра», в изданиях Латвии, Чехии, Эстонии и других стран («Юрмала», «Ригас Балсс», «Молодежь Эстонии» и др.). Начинал творческую деятельность в 80-ых годах прошлого века в качестве автора и исполнителя Ленинградского городского клуба песни, позднее — участник нескольких ленинградских ЛИТО, ВИА и рок-групп, автор и ведущий музыкальных программ на Ленинградском радио, артист Ленконцерта. Всего в творческой биографии стихи более чем к 100 песням на музыку Александра Зацепина, Сергея Березина, Аркадия Укупника, Вячеслава Малежика, Валерия Ярушина и других. Песни на стихи Александра Костерева в разное время исполняли: Валентина Легкоступова, Валерий Леонтьев, Валерий Ярушин, Вячеслав Малежик, Юрий Охочинский, Эдита Пьеха, Михаил Шуфутинский, группы «Ариэль», «Иваныч», «Нескучный сад», «Пламя» и др. Победитель многих российских и международных литературных конкурсов. В настоящее время проживает в Санкт-Петербурге.