«Нижний Новгород» № 3 (44), 2022

На русском дышим языке…

Имя Юнны Мориц – гарантия увлекательного чтения, погружения в яркий, неподражаемый мир не только поэта, но человека с глубокой нравственной и гражданской позицией, достаточно вспомнить знаменитое стихотворение 1958 года «Кулачный бой». В юбилейный для поэтессы год с душевным трепетом присоединяюсь к редакционному поздравлению, ведь прикасаясь к стихам Юнны Петровны, ощущаешь не только духовную чистоту ее лирики, но и всегдашнее, неизменное, несгибаемое внутреннее сопротивление несправедливости и злонамеренной лжи:

России, где Бог – на моей стороне!

И в каждой строке подборки – любовь к Отечеству, которое в беде, и любовь к родному языку, который мы не дадим в обиду:

На русском дышим языке.

Александр Орлов продолжил тему, начатую Юнной Мориц, подборкой стихов «Мои сны тревожат космодромы и стихи, рождённые войной», которые достойны уважения в попытке если не поднять еще выше поэтическую планку, заданную главным автором номера, то удержать ее на должной нравственной высоте. К явным плюсам подборки можно отнести открытые финалы опубликованных стихов с выходом в бесконечное пространство для размышления.

«Ариаднин день» Анастасии Ростовой уведет читателя в странствие по сентиментальным ностальгическим воспоминаниям:

И замерзает слезинка поверх стекла...

«Раскол. Книга огня (фрагменты)» Елены Крюковой в наше особенное время (всеобщего раскола: России с Украиной и так называемой европейской цивилизацией, Запада и Востока, Америки и Европы) по стилю горька, прерывиста и неоднозначна, обжигает языками пламени выразительных средств, но на правильно найденном балансе огня и покоя побуждает задуматься о том, что при всех отличиях в верованиях, зачастую искусственно созданных, человек не должен переходить границ, за которыми начинается братоубийство и превращение в зверя. Трагическая борьба протопопа Аввакума за истинную веру, и трагическая же борьба патриарха Никона, описанная автором, продолжаются и сегодня в каждом из нас. Как поступить честнее, как праведнее, как вернее, – вопросы, тревожащие человечество во все времена. Но даже бесконечные острые споры, не должны и не могут заканчиваться призывами к насилию и массовыми убийствами тех, кто мыслит и чувствует иначе. Ответ на эти, кажущиеся простыми, вопросы – неизбывная забота великих мыслителей всех времен, нашла, в частности, отражение в диалоге Л.Н. Толстого с С.А. Толстой во время работы писателя над неоконченным романом «Декабристы»:

«– Вот, например, смотреть на историю 14-го декабря, никого не осуждая, ни Николая Павловича, ни заговорщиков, а всех понимать и только описывать.

– Как же это?

– Если б я знал – как, то и думать бы не о чем…».

Из логических узелков эпизодов и эпизодиков Елена Крюкова умело сплетает хрупкую ткань повествования:

«А на другой день явилися в село скоморохи. Зачали петь-плясать, песни нахальные кричать, бубны звоном ломать! Вопили: излечим вас, людие, от тоски! А я из толпы им орал: какая же тоска, ежели с Богом Христом ты! И я восхотел их поколотить. Ну, штобы убрались подобру-поздорову! И зачалась могучая драка. Я скалку в руки взял и ею махал. По башкам, по раменам плясунов ударял. О Христе взахлёб на морозе кричал! Драка, и опять кровь, красные шматки ея огня... кровь... лилась... во снег и грязь... и я остановился, встал, отдуваясь, утираясь от крови, запоздало молясь...

Наша беда – мы опаздываем.

Не поспеваем. Время не нагоняем.

Мы – поздно – везде!

Мы не прорастаем зерном в борозде!

Мы лишь хотим, а делаем все в мечтах.

Нам бы храбрее стать, да борет нас детский страх!

Вот так и смерти боимся.

Да! таково сильно страшимся ея.

На краю судьбы... на краю бытия...».

Светлана Замлелова предлагает читателю свое прочтение неожиданной темы «Горький. Дни болезни», которая в 30-ых годах XX века была совершенно «закрытой» для публичного обсуждения, даже «засекреченной» по понятным политическим мотивам. В опубликованных биографиях и книгах, посвященных творчеству М. Горького этого периода, можно прочесть (как «под копирку»): «В ночь с 18 на 19 июня 1936 года Горький умер. Его убили подлые отравители Рыков, Бухарин, Ягода. Убили за то, что он был ближайшим другом великого Сталина, лучшим другом трудящегося человечества. Как больно, как горько сознавать, что наш Горький умер насильственной смертью. Он мог еще жить, мог творить».

Владимир Лебедев в трех коротких жизненных рассказах «С природой на «ты»», «Ошибочка вышла», «Лесная фантазия» оказался не только на «ты» с природой, а его негромкий писательский голос прозвучал камертоном понимания непростых человеческих судеб и характеров.

Урмат Саламатов в коротком рассказе «Банкир: история освобождения» поделился современным взглядом изнутри на проблемы банковского «планктона», кризиса среднего возраста, насилия над душой, пытающейся вырваться из заколдованного круга обыденности.

Вероника Воронина зарисовкой в лучших традициях беломорских легенд зримо, убедительно, точно с умелым использованием поморской лексики подарила читателю «Край земли, где гуси говорят с ушедшими».

Татьяна Ярышкина умело замаскировала за простецким названием «Банальная рифма» совсем не банальные стихи, но вдумчивого читателя не проведешь:

Так успеть бы – по-русски – о главном своём, о немногом.

Андрей Шацков отмечает свой 70-летний юбилей «Прощанием славянина».

От всей души хочется поздравить Андрея Владиславовича, пожелать ему здоровья и профессиональных успехов, воспринимая представленное в номере творческое стихотворное одиночество исключительно в качестве фигуры речи и так свойственных русской душе бесконечных поисков себя:

Только ноги не знают, куда в одиночку брести…

Александром Кабановым – главным редактором украинского журнала о современной культуре «ШО» найдены верные «Слова, рожденные остаться»:

веткой яблони твоей.

«Мыло» Александра Григорьева – современная искренняя короткая трагикомедия из жизни пятидесятилетних «мыловаров» и их друзей в живом неподражаемом изложении со счастливым началом, грустной серединой с перчинкой и (слава Богу) не совсем трагичным концом.

Дарина Копытова смело перенеслась в атмосферу XIV века и домыслила образ исторического персонажа – митрополита Пимена, придав этому образу определенную литературно-художественную выпуклость с сопутствующими чертами и мыслями кающегося самозванца.

Сергей Уткин с короткими рассказами «Котёнок как никогда» и «Гадость и старик», несомненными достоинствами которых являются искренность и желание думать о главном.

Прозаическое украшение номера – два коротких рассказа Марины Соловьевой с медицинскими названиями «Анестезия» и «Аллергия», использование которых не должно вводить читателя в заблуждение, а относится к процессу воздействия жизненных ситуаций на хрупкие человеческие души.

Когда рассматриваешь чужие семейные фотографии, поневоле задаешь себе вопрос – а как сложилась судьба этих людей. Одну из таких трогательных историй семьи эмигрантов «За что я люблю Манечку» рассказала Эвелина Азаева, живущая в Канаде.

Впечатление от рассказов Сергея Зельдина, выполненных в жанре мини-сценок, «Конец кино», «Депер», «Трамвай», с трудом поддается однозначному описанию, ибо в них густо замешано все – сочувствие, тревога, горькая ирония, гротеск, но, главное, такое понятное и однозначное желание жить: на Украине ли в Чехии, в настоящем или в прошлом…

Модная нынче тема о парадоксе корабля Тесея – «Если все составные части исходного объекта были заменены, остаётся ли объект тем же объектом?» нашла неожиданное развитие в книге Ильдара Абузярова «Корабль Тесея».

Вспомним, что согласно греческому мифу (Плутарх), корабль, на котором Тесей вернулся с Крита в Афины, хранился афинянами до эпохи Деметрия Фалерского и ежегодно отправлялся со священным посольством на Делос. Перед каждым плаванием при ремонте корабля заменялась часть досок, в результате чего спустя некоторое время были заменены они все, из-за чего среди философов возник спор о том, всё ли это ещё тот корабль или уже другой, новый?

Мне ближе и интереснее иная постановка вопроса: если бы все заменённые доски были сохранены и из них был построен корабль, то какой из этих двух кораблей является настоящим?

Мне кажется, что в заглавии повести «Выход» ее автор Антонина Шабанова умышленно опустила вопросительный знак. Что ждет читателя в финале очень грустной повести из жизни современных Золушек, обделенных вниманием и заботой родителей? Счастливый конец, как в добрых сказках иди жизнь предложит свою альтернативную драматургию?

В традиционной рубрике номера «Стихи по кругу» представлены стихи апостольской дюжины самодостаточных поэтов, наполняющих светлой лирикой душу России и наше сознание: Галина Стручалина, Владимир Плехов, Вита Пшеничная, Мария Затонская, Александр Зверовщиков, Галина Таланова, Кристина Крюкова, Павел Шаров, Екатерина Фомичёва, Александр Шубин, Наталья Лужбина, Петр Родин. Позволю себе очертить этот круг (безусловно, не имеющий начала и конца) наиболее запоминающимся строками от Александра Зверовщикова:

Какой-то год. Какой-то век.

Галины Стручалиной:

Если мы помним и дышим...

Виты Пшеничной:

Вот и вся моя защита.

Андрей Рудалёв в дискуссионной исторической статье «Советский человек Петр Великий», посвященной 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I приводит оценку Ключевским противоречивой деятельности императора: «Петр не успел стряхнуть с себя дочиста древнерусского человека с его нравами, понятиями, даже тогда, когда воевал с ними», дополняя ее рассуждениями Василия Розанова: «Он боролся с Россией, но... на русской же почве; с нравами, но русским же нравом; с обычаем, но не покидая русской своеобычности; и, наконец, он сам, он весь в лице своем, движениях, манере был новый русский быт, и только более свежий и, главное, более правдивый, чем тот окаменевший в своей условности и формализме прежний быт...». Автор смягчает однобокость эффекта от сказанного, добавляя: «Петра невозможно воспринимать и как противника отечественной старины. Что он будто рассек страну на две части. Сама отечественная история логическим образом переходила на новый уровень, и он стал персонифицированной проекцией ее воли и энергии».

Личность такого масштаба, как Петр I, по понятным причинам, не могла ограничить историческое наследие и память потомков однозначными и сугубо позитивными оценками. Н.Я. Данилевский в статье 1884 года «Происхождение нашего нигилизма» отметит: «Подражательность началась у нас с реформ Петра I, в своей страстности далеко перешедших за должную меру заимствования, необходимых тогда собственно лишь для некоторых чисто государственных потребностей. Эта подражательность распространялась постепенно на все области жизни и мысли, всё возрастая и возрастая и по разрядам явлений, к которым относилась, и по кругу сословий и лиц, которых охватывала из Петербурга, как из центра. Для пояснения моей мысли, я приведу здесь лишь факт, что начавшись в области чисто государственной, с войска, флота (где действительно была необходима) и администрации, подражательность долго, почти все прошлое столетие не налагала печати своей на нашу внешнюю политику, которая, за небольшим лишь исключением, оставалась самобытною и чисто национальною до самой смерти Екатерины Великой, и во благо нам было это. Только с этого времени потеряла наша внешняя политика национальность направления, и тем обратила всю нашу мощь в служебную силу для чуждых нам европейских, преимущественно же немецких интересов; а когда, в течение нынешнего XIX столетия, и призывалась на короткое время народно-русская политика, под давлением ли общественного мнения, это направление не имело выдержки, и даже при благоприятных результатах войн, достигнутых большими жертвами крови и денег, мы поступались ими».

Валерия Белоногова в очерке «Поверье о жарком ветре соранге», посвященном 130-летию со дня рождения Константина Паустовского очень точно подметила, что Паустовского прежде всегда интересовало то, что условно называется «химией» творческого процесса. Отсюда его стойкий интерес к судьбам великих художников, литераторов, музыкантов, а книги Паустовского – не просто биографические тексты, а каждый раз попытка приоткрыть завесу над тайной творчества, непознанным стремлением уловить творческое воображение художника, способное разбудить фантазию читателя.

«Моя писательская жизнь, – писал Паустовский, – началась с желания всё знать, всё видеть и путешествовать. И, очевидно, на этом она и окончится. Поэзия странствий, слившись с неприкрашенной реальностью, образовала наилучший сплав для создания книг».

Михаил Садовский в эссе «Мы живём, точно в сне неразгаданном» к 135-летию со дня рождения русского поэта Игоря Северянина предпринимает успешные усилия разгадать причину успеха основоположника эгофутуризма.

В 1912 году Северянин напишет:

Я повсесердно утвержден!

Впоследствии Северянин смог публично отречься от эгофутуризма, но эгофутуризм не смог отказаться от Северянина. Собратья по течению так и не дождались его «второго пришествия» – мавр сделал свое дело, оборвав нить своего северянизма, сохранив при этом свое эго, отринув от себя свои «дурманы» и «мэтрство», царящие в своей первой громкой книге «Громокипящий Кубок».

Очерк Эдуарда Кузнецова «Быть самим собой» к 115-летнему юбилею со дня рождения русского поэта Арсения Тарковского не только биографичен. Стихи Тарковского, на первый взгляд, как правило, бессюжетны, не имеют определенного и однозначного финала – легкой авторской подсказки, удивляют недосказанностью строк, оставляя волнующее послевкусие.

Мне кажутся не достаточно обоснованными попытки критиков и литературоведов отнести Тарковского к поэтам элитарным, с индивидуалистическим творчеством, рассчитанным на узкий круг читателей. Своими мыслями о соотношении временного и вечного, божественного и человеческого поэт щедро делился с окружающими, и каждый, при желании, может найти в поэзии Тарковского близкие ему и созвучные настроению строки, например, такие:

До встречи погашено в ней.

«В первом отряде космонавтов было 20 человек, – напомнит Александр Цирульников в очерке «Космонавты из «палаты лордов», – никто из них не знал, кто будет пилотировать «Восток-1», и каждый был готов и хотел осуществить взлет на орбиту и облететь Землю. И еще одна особенность. На Землю все космонавты возвращаются на 3-4 сантиметра выше своего прежнего роста. Это происходит потому, что на позвоночник там не воздействует силы гравитации, все позвоночные диски расслабляются, расширяются. Позвоночный столб вытягивается, а вместе с ним и рост человека…». А вот насколько по-разному сложились судьбы космонавтов первого отряда и всем ли посчастливилось выпрямиться во весь рост, читатель узнает из журнальной публикации.

В 2016 году в издательстве «Беловодье» увидела свет книга Юрия Ключникова «Караван вечности: вольные переводы суфийской поэзии VII–XX вв.». Лейла Орен в обзоре «Сумей понять язык своей души…» поделилась с читателем впечатлением о прочитанном авторском переложении суфийской прозы, а также его стихах-подражаниях суфийским поэтам, включающим элементы поэтической импровизации переводчика. Автор переводов использует хорошо зарекомендовавший и испытанный метод погружения в исходный материал и так говорит о своей работе над стихами:

«Я, создавая эту суфийскую антологию, пользовался подстрочниками, поэтическими переводами, сделанными до меня, а также комментариями русских и зарубежных востоковедов. Потом я уходил в мысленное погружение, пытаясь почувствовать, что хотел выразить автор».

Ольга Александрова вместе с «Девушкой с фантастикой в руках…» поразмышляет о жанре фантастики с позиций парадокса корабля Тесея.

К современным разновидностям парадокса с успехом можно отнести знаменитый крейсер «Аврора» – так как при реставрации 1984–1987 гг. от исходного корабля остались лишь отдельные фрагменты рубки, а подводная и надводная части были заменены новоделом. О том, что происходит с развитием современной фантастики и о векторе этого развития читатель при желании сможет узнать из публикации Ольги Александровой.

---

ЧИТАТЬ ЖУРНАЛ

---

Pechorin.net приглашает редакции обозреваемых журналов и героев обзоров (авторов стихов, прозы, публицистики) к дискуссии. Если вы хотите поблагодарить критиков, вступить в спор или иным способом прокомментировать обзор, присылайте свои письма нам на почту: info@pechorin.net, и мы дополним обзоры.

Хотите стать автором обзоров проекта «Русский академический журнал»? Предложите проекту сотрудничество, прислав биографию и ссылки на свои статьи на почту: info@pechorin.net.

Родился в Ленинграде, автор стихов, пародий, эссе, переводов, опубликованных в советской, российской, зарубежной периодике: «Смена», «Советская культура», «Новгородская правда», «Тюменский комсомолец», «Уральский рабочий», «День литературы», «Новый мир», «Причал», «Эрфольг» «Таврия литературная», «День и ночь», «Дальний Восток», «Автограф», «Литра», в изданиях Латвии, Чехии, Эстонии и других стран («Юрмала», «Ригас Балсс», «Молодежь Эстонии» и др.). Начинал творческую деятельность в 80-ых годах прошлого века в качестве автора и исполнителя Ленинградского городского клуба песни, позднее — участник нескольких ленинградских ЛИТО, ВИА и рок-групп, автор и ведущий музыкальных программ на Ленинградском радио, артист Ленконцерта. Всего в творческой биографии стихи более чем к 100 песням на музыку Александра Зацепина, Сергея Березина, Аркадия Укупника, Вячеслава Малежика, Валерия Ярушина и других. Песни на стихи Александра Костерева в разное время исполняли: Валентина Легкоступова, Валерий Леонтьев, Валерий Ярушин, Вячеслав Малежик, Юрий Охочинский, Эдита Пьеха, Михаил Шуфутинский, группы «Ариэль», «Иваныч», «Нескучный сад», «Пламя» и др. Победитель многих российских и международных литературных конкурсов. В настоящее время проживает в Санкт-Петербурге.