«Нева» № 12, 2021

«Такое на дворе стояло время. Свиблово – Гиблово»

(о журнале «Нева», №12, 2021)

Цитата номера: «Недавно с прискорбием я узнала, что вместо этой старинной бани стоит теперь то ли банк, то ли общество с ограниченной уголовной ответственностью. Ну, что сказать – или потребность в банях отпала, или трепетное отношение к своей культуре атрофировалось» (О. Щукина).

Мысль номера: «Ведь время было не компьютерным, а орфическим» (В. Алейников).

Парадокс номера: «Можно сказать, что роман Сальникова – антироман «Доктора Живаго», а сам Петров – лайт-версия Живаго» (М. Стригин).

Главный материал номера: «И я ощутил тогда, что время свободно раздвинулось, разлилось широко в пространстве, слилось с ним в единое целое, – и там, далеко, высоко, за окном, за бетонными стенами, за всеми домами окрестными, в ненастном, сумрачном небе, над эпохою нашей грозною, сквозь дни ее и года, возникло сияние звездное, чтоб остаться там – навсегда...» (В. Алейников «И сияние», в название обзора взяты строки повести).

Персоналии номера: Джанни Родари, архимандрит Августин, Генрих Сапгир, Ксения Синякова, Ольга Суок, Эдуард Лимонов, Саша Соколов, Василий Аксёнов, Андрей Вознесенский, Татьяна Гнедич, Михаил Лозинский, Арсений Тарковский, Анна Ахматова, Лев Толстой, Александр Пушкин и др.

«Наталья Борисовна, это ведь о Вас – «девушка с дивными каштановыми волосами»? – на заданный вопрос Наталья Борисовна Иванова, не медля, ответила: «Да, точно. Стихи с тех пор Володины помню, и как он читал». Не догадалась тут же спросить, правда ли Лимонов тогда влез в открытое окно комнаты на пятом этаже?

Но не станем забегать вперёд, своевременно найдётся этому диалогу объяснение. Пока же идём вперёд по порядку.

Читателю знакомство с декабрьским номером «Невы» предлагается начать с привычной рубрики «Проза и поэзия», где первыми, как ни странно, даны стихи.

И зачинатель разговора про время и вехи Андрей Новиков в стойких традициях силлабо-тоники в первых же строках подводит некий знаменатель не под всей жизнью, но под значительным её периодом. «Мне все казалось: медленно расту, а это изменялся угол зренья». И его вывод об итоге: «Еще в руках бутылка с теплым пивом, и далеко оливковое дно, банально все окончится обрывом, а в нем и есть спасение одно», – смыслово перекликается со знаменателем и итогами Б. Чичибабина: «Бог не повинен ни в жизни, ни в смерти. Мук не приявший вовек не спасется».

Всегда любопытно познавать литературу на стыке жанров или сталкиваться с опытами профи, сменивших специфику, экспериментирующих.

Владимир Алейников (Москва, заметьте!) в воспоминаниях/снах И сияние представляет читателю прозу поэта. «...Время вдруг разъялось – и я увидел себя, измученного, совершенно больного, в бреду, в невероятном семьдесят седьмом». Вместе с поэтом мы попадаем в шестьдесят третий год, шестьдесят четвёртый, в семьдесят седьмой, где запросто говорим с Генрихом Сапгиром, слушаем пророческие стихи Леонида Губанова. Так же запросто вдова Асеева – Ксения Синякова – однажды передаёт бездомному Владимиру Алейникову записочку с адресом, где в хозяйках жилья Ольга Густавовна Суок – вдова Олеши. Мы проживаем историю ухода Николая Шатрова и «оплакивания» его вдовой Маргаритой. История эпатажа шатровской вдовы прахом незабвенного своего супруга мгновенно воскрешает схожую историю с прахом и старухой-вдовой из «Хранителя древностей» Домбровского, преданную гласности десятью годами ранее.

Проза поэта вышла такой, что не оторваться, и за этот материал – помимо автора, конечно, – не один читатель отдаст поклон главному редактору журнала Наталье Гранцевой, материал – сокровище, гиероглиф времени на бумажном листке.

Да, Алейников не был, а есть: «Ах, что это за время было – когда стихи жили в устном исполнении, воспринимались – с голоса! Орфическая пора. Такое – не повторится. Хорошее бывает только раз».

И тут самое время вернуться к диалогу, с которого начался обзор. На читке стихов присутствовала тогда Наташа Иванова – «стройная, худенькая, кареглазая, с длинными, дивными, каштановыми, прямыми, спадающими на плечи и на спину волосами» (а ныне первый заместитель главного редактора журнала «Знамя»). Отсюда и ответ Н.И на вопрос обозревателя журнала: «Стихи с тех пор Володины помню, и как он читал». И Лимонов, действительно провернул такой акробатический фляк: во время читки влез в открытое окно на пятом этаже. Но позёрство его не было замечено и оценено по достоинству – люди стихи слушали.

Желая продлить орфическую пору, обратимся к стихам номера, причём соберём разбросанные по страницам поэтические строки в венок сонетов и насладимся поэзией в достаточной дозе.

Плетём венок, начиная со стихов Анастасии Андреевой (Брюссель! но родилась в Питере). В каком-то из известных литжурналов дано упреждение об отказе стихотворным текстам без знаков препинания. Но разве же отсутствие таковых мешает нам в настоящей поэзии развидеть настоящую поэзию?

закинул и ждет пождет
может думает
что внутри как в соборе
если долго просить
что-нибудь снизойдет

...

отдай что есть
накоплено все зря
пусть бабочки порхают
с укоризной
так жить нельзя
и умирать нельзя

Вплетаем в венок нигде не опубликованные стихи Веры Френкель (рождена в Ленинграде). Елена ИОФФЕ, составитель и редактор, упреждая вопросы, комментирует подборку: «прожила Вера свою короткую жизнь». А в подборке переливаются цвета: белый, золотой, золотистый, розовый, снова белый. Солнца столько, что даже если нет солнца, повсюду солнцем светит белый снег. Взгляд этого поэта всё время обращён к небу, даже если опускается вниз, к земле, то видит золоченые лужи, в которых отражено золотое небо. И между ними – небом и землёй нет человека, ни одного упоминания о нём. Безлюдный город, разве только поэты бродят по его улицам.

Алексей Весёлкин (Зарайск, Суздаль) говорит с нами на родном языке, даёт нам «наирусскоснейшие слова, не бывает русее», а обернётся ли этот разговор контактом или непониманием – индивидуально в каждом случае: поэзия избирательна.

В одной пижаме, в тапочке одном,
Как в первый раз, старик глядит в окно
И думает: зима, душа, смотри,
Под снегом мир, как сам я изнутри!

...

Плыть через черную полночь
Лодочкой, звездами полной,
Словно икону целуя,
Пить этот мир. Аллилуйя!

Замыкает венок сонетов поэт Людмила Шарга (Одесса), ведёт разговор с собой, с поэтами, с Проведением. Доверительно, по-детски открыто и с самомнением выстраивая отношения, боясь оступиться, оспорить. Но уверенно в исходе, во Всепрощении: «Всё будет тишина».

И я успею засветло домой –
в ковчег двора,
в котором над зимой
плыла под парусами занавески,
где в пламени свечи у поставца
не меркнет свет любимого лица.

Ток высокого поэтического напряжения непременно нужно уменьшить ровным дыханием прозы, восстановить пульс.

Татьяна Окоменюк (Украина, Германия) предлагает нам рассказы «Дурачок. Снегурка. Тринадцатый». Герои их – Санька-спасатель, девушка, ожидающая ребёнка, переговорщица – все помещены автором в нестандартные ситуации. У них даже нет выбора, по определению наделены ролью героя. Часто ли в обыденной жизни мы встречаемся с героическими историями? На территории этих трёх рассказов намеренно создана повышенная концентрация героизма.

Павел Мейлахс (род. в Ленинграде). В рассказе «Горе» читателю предстоит выслушать монолог пубертатного подростка или неопытного юноши, размышляющего над проблемами пола, запутавшегося в перипетиях мужской дружбы. «Слово трахаться он узнал относительно недавно и сам ошалел, услышав его в такой близости от себя». А в чём же состоит его горе, спросите вы? Спросить-то спросите, но ответа до времени не получите. Ответ могли бы дать герой и автор, знающие многое о мужском мире.

Сергей Зельдин (Краснодар, Украина) – большой фантазёр – знакомит читателя журнала с персонажами своей подборки из трёх рассказов. В «Васисуалие Лоханкине и его роли» умудряется тов. Зельдин поссориться Дм. Быковым и заступиться за Ильфа и Петрова. А фантазии «И если бы меня пустили тихонько посидеть в уголке на стуле и дали бы поглядеть, как они ссорятся из-за фразы, которую я знаю наизусть, то я легко бы отдал за это остаток своих дней» – вполне симпатичные, кому из нас не приходило в голову телепортироваться в пространство любимой книги. Ну а присоединяться или нет к его симпатиям Лоханкину и думам о русской интеллигенции под холодный борщ – это уж дело индивидуальное.

Герой Рассказа «Дитя солнца» – сторож А.Е. – носитель нездешнего лоска и старорежимной интеллигентности, кажется, ещё большим фантазёром. К пятидесяти годам он обрёл устойчивое одиночество в однокомнатной квартире. Другой бы на его месте, возможно, запил горькую или искал бы крюк глазами, но сторож А.Е., вдохновлённый Стивеном Кингом и Лемом, берётся за... Ой, умолчу. А коса у него, похоже, ржавая и всё время втыкается в землю.

В третьем рассказе – «Кино моего детства» автор упоминает о кинофильмах семидесятых годов, об обязательном документальном блоке перед показом художественной картины, о злободневном «Фитиле» и умном «Хочу всё знать». На заметку: незнающим полюбопытствовать, знающим повспоминать.

Новую для нас рубрику «Вселенная детства» открывает рассказ Константина Сибирцева (Петропавловск, Тайвань) «Посылка».

В городском детском доме имена вновь поступившим младенцам-отказникам почему-то давал завхоз. Иван Иванович был юмористом и приверженцем немецкой философии, потому со временем в детдоме собрались Гегель, Фихте, Шеллинг, Фейербах. Не заставил себя ждать и Кант, получив при приёме имя Иммануил и отчество Иванович от завхоза. И здесь нам предложена история Мони Канта, прошедшего через спортивную секцию борьбы, литейный цех и добравшегося до Австралии. Чего только в его жизни не было, хотя бы взять вот такой примечательный факт: «Я, Кант Иммануил Иванович, вступая в ряды Вооруженных сил СССР, принимаю военную присягу и перед лицом своих товарищей торжественно клянусь...».

Ту же рубрику продолжает повесть Ольги Щукиной (С-Петербург) «Путем сорной травы». Фабула повести содержит в себе, на вроде матрёшки, но только раскрывает шире и глубже, идею рассказа «Посылка» той же рубрики. Здесь схожий главный герой из сиротского дома: «...решилась я рассказать о том, как этот самый брошенный ребенок, преодолев детдомовское детство с бешеным упорством, не имея поддержки ни в ком и ни в чем, сочинил собственную жизнь». Жизнь вроде бы сочинялась само собой, и время дошкольного сиротства запомнилось нашей героине, как самое счастливое. Но не всё шло гладко, попадались на пути и редкостные «любители» детишек, такие как Адель. «Особенно хорошо я запомнила ее крупные руки. Должно быть, она была гурманкой, я бы даже сказала, эстеткой по части глумления над детьми... Ее изыском была любовь к чесанию пяток и спины».

Повесть всегда трудный рубеж: здесь нет разбега романа, но и сжатость рассказа не ограничивает. Соблюсти баланс истории, выдержать сюжет и не растерять интерес читателя – задача не из простых. Ольге Щукиной это бесспорно удалось. «Путём сорной травы» – поэма, равная Педагогической.

Настало время рубрики «Публицистика», тут как правило, бывает не мало интересного.

Владимир Спектор (Луганск, Германия) в воспоминаниях «Всё могло быть хуже...» говорит о времени своего детства, о советской атмосфере в понимании мальчика-фантаста, мечтавшего работать диктором телевидения, но читать с экрана свои романы. Здесь названия шоколадных конфет чередуются с названиями телепередач и кинофильмов, радиоспектаклей и с детскими книжками, читанными дедом; череда их превращается в оду всему советскому, в праздник ностальгии. «Время не уходит. Вместе с его приметами уходим мы. А приметы эти разные. Для кого-то – моменты карьеры и любви, прочитанные (или написанные) книги и песни, фильмы и картины...».

Приблизившись к рубрике «Критика и эссеистика», познакомимся с разбором литературоведа, прозаика, критика Владимира Холкина «Уход или побег. Заметки вслед». Разбор касается статьи И. Сурат «Творить жизнь (Сюжет «ухода» у Пушкина и Толстого)». Сурат исследует источник тревоги двух Мастеров, послуживший исходу каждого. Читателю интересно следить за двумя критиками, идущими след в след по пути поиска причин этической невозможности (в одном случае) и обречённости (в другом), приведших великих писателей к пониманию следующего: уход тождественен верности себе. В разборе много аргументирующего материала на примерах произведений Пушкина и Толстого. «Сходны эти сюжеты и в событии «воли к смерти», несмотря на разительно несхожий их исход».

Рубрика «Петербургский книговник» преподает «Искусство чтения». Вера Харченко (Тверь, Белгород) перечитывает «Чипполино» через 70 лет, наблюдая за эффектом, как исследователь. Пристальному рассмотрению подвергаются препятствия, появляющиеся перед Чипполино в каждой главе, «приоритет отца» для Чипполино, навыки его общения с другими персонажами, отношение ко лжи, отношение к школе. Всего автор текста исследует семь суперактуальных особенностей книги и причисляет её к классике. «Мы назвали «Приключения Чиполлино» классической книгой, потому что только классический текст, когда его перечитываешь, открывает для тебя нечто новое. Он неисчерпаем и прекрасно отвечает другой, уже новой эпохе, будто был написан специально для нее, и ценность его все возрастает».

В подрубрике «Рецензии» Марианна Марговская рецензирует книгу Евгения Степанова «Люди истории. Истории людей». Рецензия «Современность в лицах» говорит о необычности изданных мемуаров, в них много оценочного мнения о субъектах и их творчестве. Хотя автор книги упоминает в своих историях не только литераторов: Довлатова, Юнну Мориц, Бродского, Гранцеву, Алейникова, но и политических деятелей Горбачева, Ельцина, Путина. «Перелистывая книгу Евгения Степанова, понимаешь, что под видимой легкостью скрывается большая, многолетняя работа, имеющая целью передать атмосферу эпохи, и прежде всего – ее творческой, поэтической стороны. А потому короткие анекдоты о современных литераторах здесь перемежаются серьезными профессиональными оценками их творчества».

«Петровы в гриппе» вроде бы победно отгремели, но грипп (а грипп ли?!) свирепствует, поэтому Михаил Стригин вполне уместно и своевременно берётся за рецензию книги Н. Сальникова. В своём разборе «То ли о романе, то ли просто о гриппе» рецензент не деконструирует исходный текст, а вступает в диалог с автором. А ведь долго тому сопротивлялся. Взяться всерьёз за прочтение романа Стригина подтолкнули рекомендации Макаревича и Хаматовой, а до того чтение не пошло. Пандемия ли сыграла роль, время ли протикало, но оценка романа диаметрально поменялась: от предполагаемой коммерческое чтиво до «это, бесспорно, экзистенциальный роман». Рецензию стоит прочесть хотя бы уже из того случая, что сравниваются герои Сальникова и Пастернака.

Владимир Спектор, чуть выше упомянутый, на этот раз даёт рецензию на «Термитник» Лидии Григорьевой. Истории романа в штрихах, по мнению рецензента, «написаны увлекательно, мастерски и с подробным знанием того, что происходит в судьбах героев и стран их проживания. А это не только Россия, но и Англия, Германия, Прибалтика...». Как следует из рецензии, книга эта не роман в привычном представлении, здесь предлагаются отдельные самодостаточные истории «с переходами и коридорами», как случается в термитниках живой природы.

В рубрике «Книжный остров» представлены три книги из Книжной Лавки Писателей от издательств Алетейя, Кучково поле, Культурно-просветительское товарищество, изданные в 2019 – 2021 гг. «Сборник статьей и эссе разных лет русско-французского культуролога» (Валерий Байдин); «Дело Тухачевского» (Вячеслав Лопатин); «Заслуги графа Петра Христиановича Витгенштейна в Отечественной войне 1812 года, сопоставимые с заслугами М. Кутузова» (Редкол.: К. Иванисенко, Р. Ганцев, С. Степанов).

Публикация по Сборнику, Делу и Заслугам подготовлена Е. Зиновьевой.

К 800-летию Александра Невского в рубрике «Пилигрим» о миссии «Александро-Невской лавры по запискам иностранцев» повествует наш современник Архимандрит Августин (Никитин), Ленинград. Рассматривается период с восемнадцатого века и по настоящее время, предлагаются наблюдения по разновременным свидетельствам и упоминаниям лавры в различных хрониках.

События в этой своеобразной летописи раскрываются поистине грандиозные, например, о причислении к православию «сиро-халдейцев» или выходцев с Африканского континента.

«25 марта 1898 года, в стенах Свято-Троицкого собора Александро-Невской лавры произошло поистине историческое событие. Речь идет о присоединении к православию более девяти тысяч христиан, принадлежавших к древней Ассирийской церкви. Проживая среди мусульман Турции и Персии вблизи границы Российской империи, они решили присоединиться к Русской православной церкви, чтобы обрести покровительство и заступничество со стороны православной державы».

Описана страница истории российской недостаточно широко известная, потому и стоит, вероятно, окунуться в данный текст, чтобы сопричаствовать, соприкоснуться.

Мы вникли во все рубрики, вчитались в тексты и добрались до финала.

Следует сказать, что сделав наблюдения, с лёгким сердцем можем вынести утверждение: «Нева» – журнал высшей ступени лестницы ранжирования российской периодики, отборное издание широкой тематической направленности, независимо от топопривязки авторских персоналий.

ЧИТАТЬ ЖУРНАЛ

Pechorin.net приглашает редакции обозреваемых журналов и героев обзоров (авторов стихов, прозы, публицистики) к дискуссии. Если вы хотите поблагодарить критиков, вступить в спор или иным способом прокомментировать обзор, присылайте свои письма нам на почту: info@pechorin.net, и мы дополним обзоры.

Хотите стать автором обзоров проекта «Русский академический журнал»? Предложите проекту сотрудничество, прислав биографию и ссылки на свои статьи на почту: info@pechorin.net.

1206