Стефания Данилова о стихотворениях Ол. Магнет

Перед нами подборка лирики о главных ценностях: любви к женщине, ностальгии по родным местам и Божественном. В мире, изобилующем разрушительными, эсхатологическими текстами стихотворения с подобным посылом приятно встретить. Однако заметно, что в плане технэ («техника» – в переводе с греческого) автору предстоит долгий и увлекательный путь познания. Главной бедой, присущей всем начинающим авторам, в этих текстах является назывность – когда боль называется болью, любовь – любовью, тоска – тоской, осень плачет дождями, а у фонаря желтый свет. Иными словами, эти моменты весьма прозаически, повествовательны, в них нет литературного тропа. То, что в огне нет брода – интересный образ, заметный, но частица «ведь» тут лишняя, в поэзии следует избегать словечек «ведь», «только», «ну», как и в речи – «эээ», «блин» и т.д. «Цветные сны промчались мимо – все черным снегом замело» – вот она, попытка весьма удачной метафоры, здесь и оксюморон – ведь снег не бывает черным физически, но мрак, присущий его появлению, ассоциирующийся с ним на психологическом уровне, именно что черен. Ряд нарастающих по накалу эмоции прилагательных: «Живой, сияющей, горячей, стоящей храмом на Крови...» – вызывает невольную симпатию на синестезийном уровне, это описательно, иносказательно и чисто. Это не Эрос, а торжество Сторге или Агапэ. Возможно, стоило написать «Спасом-на-Крови» – как петербурженка, не могу не упомянуть этот момент.

Когда вы хотите сказать о тоске и боли, пишите не этими словами, а тем, что за ними стоит – в таком подходе и заключается сила. Что такое, к примеру, тоска? Словно запыленный мир вокруг? Лиловое ленивое марево? Нежелание не то чтобы встать с кровати, но даже открыть глаза, потому что не хочется смотреть в такой мир? А что такое боль? Побелевшие костяшки, звон разбитого памятного фужера, отдающийся эхом много лет, обещание, что никогда не сможет быть выполнено... У каждого понятие боли – свое. Магия поэтического зеркала такова, что автор бытописует именно ЕГО боль, именно ЕГО ярость, именно ЕГО радость – а читатель видит там СВОЕ СОБСТВЕННОЕ. Теперь о рифмах, которых стоит избегать: счастья-ненастья, пробили-любили (глагольная), вечен-свечи (банально), туда же – вновь-любовь. Из удачных примеров: замело-стекло (разные части речи, рифма точная). Если нужна хорошая рифма, рекомендую старый добрый Помощник поэта на Стихи.ру. Есть и сборники интересных рифм, все это легко найти в Интернете. И, конечно, рекомендовано читать-читать-читать – из имен предложу Нику Батхен, Марину Кудимову, Алексея Витакова, хотя бы их для начала, любые стихи и книги, с рифмами там проблем нет. Можно идти по улице, и играть в рифму сам с собой – с чем рифмуется дерево? А лужа? А небо? Постепенно инструментарий рифм будет наращивать себя сам, ведь наш мозг – великая нейросеть.

Первое стихотворение о милом дворе. Это ностальгическое стихотворение, в котором с конкретикой как раз почти полный порядок: гнилая лавка, качели ржавые, которые КРИЧАТ! – какой удачный образ, антропоморфный, живой! – Светка, второй этаж, квартира восемь... У читателя здесь может быть совсем другой двор – и лавка не гнилая, а свежевыкрашенная, и не Светка, а Танька, и этаж не второй, а первый, и квартира любая. Но в этом и есть магнетическая сила конкретики. Видно, что автор довольно умело владеет ей и МОЖЕТ взять эту высоту! Вот на это стихотворение из подборки по силе и стоит равняться. Из критики: «пеССтарый»... – две буквы «с» на стыке слов сливаются, то же касается и любых других букв, имеет смысл взять инверсию или заменить прилагательное: добрый?.. или дать ему имя: Басик?.. Тузик?.. В «Тайком навстречу выбегала»... отчетливо отдает онегинской строфой, виден неподдельный интерес автора к Пушкину. И снова открытый финал: где же Света? Ее нет. И причина ее отсутствия не важна (и тут кажется, что первый текст, который о любви, он мог бы быть адресован лирическим героем – Светке!) – отъезд, смерть, замужество за другим... – не суть. Любившая с юности невзаимно Светлана вдруг обретает настоящую ценность, а другие имена даже и не могут вспомниться. «Пальто повесь» – приглашение к долгому и обстоятельному разговору, где и ждет читателя разгадка. «Могла-имена» – конечно, это ассонанс, а не рифма. Как можно исправить? «Любовь ее была видна.... совсем другие имена». Стоит поработать над рифмами в середине, чтобы привести текст к совершенству. Этот текст близок к нему.

Касательно стихотворения «Прости. В огне ведь нету брода» хотела бы отметить, что финал остается открытым, оставляя загадку для читателя: героиня ушла? Разлюбила? Умерла? Точного ответа нет, в этом уравнении у каждого интерпретатора будет своя переменная.

И, наконец, последний текст – «Я видел много боли». Здесь сразу бросается в глаза неудачная инверсия: «в глазах мелькают лица погасшие детей». Погасшие детей... здесь, на мой взгляд, стоит еще поиграть. Рифмы «забыть-выть», «рыдает-решает» – тоже стоит исправить. Где можно и нужно глагольные рифмы? В таких историях, когда это никто и не заметит – так никто не замечает небрежную прядь у великого актера, считая это авторской задумкой... в то время как студента за такое или тем паче курсанта – упрекнут за эту неопрятность. Не совсем понятно, как держать в руках беды для радости одной, что это за беды? И для какой радости? Спасти кого любой ценой? Финал интересен и снова окутывает читателя туманом: «...палач ты или врач». Если это текст о хирурге, в чьих руках острые скальпели для операций – то тогда при чем тут поле? Рекомендую автору определиться самому, о чем этот текст для него.

Ознакомиться с подборкой было приятно. За текст «Мой милый двор, давно я не был тут» большой жирный плюс, с остальным нужно работать, но я твердо верю, что у автора это получится. Желаю путеводных звезд и дальнейших успехов.

Стефания Данилова: личная страница.

Ол. Магнет родилась в России, но много времени провела в Европе. О себе сообщает следующее: «Я подхожу к своим произведениям, как к эстетическому начинанию, исследованию основных жизненных моментов: чувств, неоднозначности, поиска личностной актуализации. В то же время воздерживаюсь от описания лишних деталей, концентрируюсь на основополагающих элементах, которые формируют сюжет и создают динамичную композицию повествования. Формируя свои художественные области, я использую метод, напоминающий точность фотографии, повествую о жизни, которую интенсивно наблюдаю и близко переживаю».