Пустое «мы» сердечным «я»... («Метаморфозы критики» Елены Сафроновой)

Пустое «мы» сердечным «я»...

(«Метаморфозы критики» Елены Сафроновой)

Литературная колонка Елены Сафроновой «Метаморфозы критики». Это гибкое, текучее и всеобъемлющее название означает мобильное состояние современной литературной критики, ее новые виды, формы, которые принимает жанр сегодня. Обо всем этом пойдет речь в материалах колонки. Также «метаморфозы» означают многообразие мира и многомерность человеческого восприятия. Мнение читателей может не совпадать с мнением критика.

В моей практике еще, пожалуй, не было занятия по литературной критике, на котором бы кто-то из слушателей не спросил: как правильно писать рецензии? От первого лица: «Я прочел; я думаю»? Отстраненно и безлично: «складывается впечатление; нельзя не отметить»? Наукообразно: «Был проведен анализ; мы наблюдаем; мы полагаем»?..

Ответ я обычно начинаю с того, что не форма подачи в рецензии главная. Но поскольку вопрос возвращается, как бумеранг, я решила посвятить ответу на него критическую колонку.

Названием колонки служит цитата из знаменитого стихотворения Пушкина:

Помню необычный «фидбэк» этих стихов: статью, в которой они рассматривались с точки зрения этикета. За давностью лет уже не помню фамилию автора, но его основная мысль запала мне в душу: он на полном серьезе доказывал, что «вы» - не всегда пустое, а «ты» - не всегда сердечное. То есть – что панибратство бывает некрасивым, потому лучше быть холодно-вежливым в любых бытовых ситуациях.

Рассуждения в духе «капитана Очевидности» ломятся в открытую дверь и не замечают подтекста. В этом их слабость. Этикет – прекрасная и неоспоримая вещь, но иногда он слишком «официализирует» отношения. В условиях, когда молодые люди друг другу «выкают», точно старички, согласно правилам приличия, обращение на «ты» заменяет пышную тираду о своих чувствах. Этот символ особого отношения прочитывается однозначно. Именно о нем писал Пушкин. Его стихи нельзя принимать как урок хорошего тона – но они указывают на некий выход из строгих рамок этикета.

Как «применить» стихи о великосветском этикете и любви в области литературной критики? Примерно так же: принять к сведению, но не буквально. В отличие от учебника этикета, учебника «критического дела» мне еще встречать не доводилось. Может быть, потому, что я не имею базового филологического образования?.. Давайте договоримся: эта колонка адресована не дипломированным филологам, а различным пытливым самоучкам, осваивающим премудрости критики эмпирически, читая тексты других авторов и занимаясь на семинарах. Но, как ни странно, чаще всего вопросы о «мы» и «я» от филологов по образованию и поступают. Понятно, что в самостоятельной, а не ученической работе они хотят привычно оформить рецензию точно диплом: «Полагаем, что в данной научно-художественной парадигме будет возможным предположение...» - и дополнить ее страницей сносок. В этом нет ничего плохого. Как нет преступления и в пренебрежении строгими правилами. 

Было бы проще всего ответить (что я периодически и практикую), что у каждого издания, принимающего литературную (кино, театральную и пр.) критику есть собственный формат, и новые авторы должны ему следовать. Поговорку о чужом монастыре и своем уставе никто не отменял. Благо, большинство изданий сейчас используют форматы вполне демократичные, популярные – без сносок, без строгого оформления цитат, без наукообразия. В электронных литературных изданиях сноски очень удобно заменять гиперссылками. Но ради такого элементарного совета не стоило бы и затеваться... Вопрос так же глобален, как пушкинское «Ты и вы». Он апеллирует не только к этикету критического дела.

Так вот. Учебника «Как писать критические статьи и рецензии» назвать не могу. Правда, Василий Ширяев, учредитель собственной Большой Камчатской критической премии (за критику критика, номинал приза – две бутылки водки и балык) 10 лет назад выдал на-гора две замечательные инструкции: «Как делать критику» и «Как быть критиком».

Делать критику, по словам Ширяева, очень просто:

«Первая часть — предметная, то есть о чем она заявлена. Зануды полагают, что статья должна писаться о книгах (если это литературная критика) и ни о чем другом. Это глупо, потому что до книг кому какое дело?.. Все это не так уж важно. ... Статьи пишутся не потому, что выходят книги итд, а наоборот: книги выходят для того, чтобы появились критические статьи. Причем, как всем известно, для того, чтоб написать о книге, книгу не обязательно читать. (...)

Приводите иноязычные цитаты по принципу «Не знаю, что это значит, но звучит круто». Хорошо, конечно, добавлять в статью мультипликацию, картинки и иероглифы, но не всякая полиграфия позволяет. (...)

Искренность добавляете по вкусу.

Потом еще раз все тщательно перемешиваете.

Выкладываете небольшими.

Закругляетесь.

И отправляете в редакцию».

А главное – ни в чем не походить на Льва Данилкина, который тогда был одним из самых «модных» постоянно пишущих критиков, почему и оказался «антигероем» Ширяева.

В статье «Как быть критиком» Ширяев вообще «резвился», рассматривая «критика в разрезе. В собственном соку». Ширяев честно предупреждал: «Не забывайте раз в год перечитывать учебник по языкознанию. Неважно какой. Просто чтобы не забыть, что язык используется не только для сочинения стихов, писания книг и «приращения смыслов»», - и тут же опровергал свои же советы. И допускал едва ли не личные выпады (если читать его буквально).

«Критические статьи пишутся обычно филологами, обслушавшимися лекций и всерьез полагающими, что это и есть русская речь. Лекция — это экстремальная форма речи, типо бреда, только неинтересного.

(...)

Из-за того, что все или почти все сейчас в наушниках слушают какой-нибудь хеви-метал, возможность адекватного прочтения длинного предложения (6–7 строк) упала до нуля.

Делайте паузы между предложениями. (...) Объясняйте книгу так, чтобы было понятно гопнику из соседнего подъезда, а не доценту, которому она все равно. А еще лучше представьте, что гопник эту книжку и написал. Причем этот же самый гопник.

(...)

Все сложное можно изложить просто, иначе языка бы не было и нас тоже. Но мы есть, язык тоже есть, следовательно «вопросы побоку» — и вперед.

Забудьте за метафизику: она только мешает статьи писать.

(...)

Все критики делятся на тех, кто

1) любит литературу (журналисты),

2) кто любит слово (филологи) и

3) кто любит язык (язычники).

Лично я к литературе и к слову вполне равнодушен.

(...)

Если есть возможность превратных толкований — смело ее используйте, причем все сразу».

И так далее.

Воспринимать «инструкции» Василия Ширяева как руководство к действию – все равно что считать «Ты и вы» пособием хороших манер. Но мимо них пройти немыслимо. На мой взгляд, феномен Василия Ширяева в отечественном литпроцессе сводится к утверждению яркой индивидуальности критика, которой соответствует крайне непосредственная форма. Ширяев, любящий имидж «человека от сохи», на деле – выходец из интеллигентной семьи, обладатель двух образований: преподаватель иностранных языков и юрист. Вне всяких сомнений, он мог бы изъясняться на «птичьем» языке. Но для того, чтобы его критические заметки «услышали», Ширяев выбрал живую народную (если не простонародную!) манеру – и она сработала!..

Любопытно, что так называемая «филологическая» критика, восходящая к литературоведческому исследованию в любом самом кратком отзыве и вроде бы претендующая на наибольшую «нейтральность», часто сама по себе становится объектом критики и, прямо говоря, высмеивания. Ироническому осмеянию подвергается ее чрезмерно наукообразная форма. Такую манеру отрицает (действенным примером) не только Василий Ширяев. Юморист Евгений Минин посвятил этому феномену профессиональную пародию «Про Барто – и про то...» (см. «Литроссия» от 27 июля 2017 года), которую начал с пояснения: «Часто в СМИ попадаются критические обзоры, где критики, которых я называю «терминаторы», так засоряют свой текст, что невозможно понять суть, и вообще – хвалят они это произведение или бранят. Порой обуревают сомнения: сами они понимают, что пишут и о чём? Хотя я всегда считал, что рецензии – это путеводитель для читателя в огромном мегаполисе литературы. И второе, полагаю – о русской литературе для российского читателя следует писать на русском языке, а не на смеси русского с филологическим сленгом». Это четко выраженная позиция. А пример означенной «смеси» Минин остроумно сочинил, «анализируя» бессмертные детские стихи Агнии Барто: «Образы Тани, мишки и бычка сделались частью внутрилитературно-политического фольклора, который неотъемлем от особенной личности автора, разработавшего собственную коммуникативную систему. Система эта характерна подчёркнутым самоумалишением и вбиранием опыта с последующей рефлексивной отдачей».

Полагаю, смысл вопроса молодых критиков гораздо шире желания получить техническую рекомендацию, как писать рецензии. Он – о смысле и сути критики. Поединок между точками зрения, объективной или субъективной должна быть идеальная критика, и если объективной, то каковы ее критерии, а если субъективной, то где предел, за которым личное видение переходит в предвзятость, вечен. Заговорив об этом, я не установлю истину в последней инстанции. Но внесу свои «пять копеек» в палитру мнений.

По мне, и рецензия, и критическая статья должны быть написаны с допущением личностного начала автора. Местоимение «я» в рецензии – мгновенно считываемый символ того, что критик: а) высказывается откровенно; б) берет на себя ответственность за каждое сказанное им слово; в) осознает, что его отзыв – единичное мнение, не претендующее на всеохватность. Не говоря уже о том, что в тексте, написанном от первого лица, гораздо проще обращаться к опыту критика. Он нужен, когда критик уже читал другие книги рецензируемого автора, составил о нем представление, а новая книга укладывается в это русло либо ломает тенденцию. Не обязательно даже твоя рецензия – «путеводитель для читателя в огромном мегаполисе литературы», это тоже достаточно завышенное ожидание. Но она в любом случае – твои мысли и эмоции. Стоит ли стесняться, что именно ты думаешь так, а не иначе, о чем и заявляешь?..

Тогда как обманчиво бесстрастная наукообразная подача рецензий с ее излюбленным страдательным залогом и безличностью воспринимается как абсолютное знание. Не в этой ли претензии на нечто большее, чем частное мнение, кроется корень неприятия и пародирования филологической критики?.. К сожалению, научный дискурс и идеальное оформление текста по редакторским стандартам не гарантируют от тенденциозного взгляда и даже ненаучного подхода. А раз так – стоит ли имитировать объективность?.. Конечно, надо стремиться к ее достижению. Но по силам ли это отдельно взятому человеку? Поговорим об этом в следующий раз.

Елена Сафронова: личная страница.

Уже сегодня вы можете заказать рецензию на свои произведения у Елены. Профессиональная рецензия от Pechorin.net - ваш быстрый путь к публикации в лучших печатных или сетевых журналах, к изданию книг в популярных издательствах, к номинациям на главные литературные премии. У нас самая большая команда критиков в сети: 29 специалистов, 22 литературных журнала, 7 порталов. Присоединяйтесь к успеху наших авторов. Направьте свою рукопись нам на почту: info@pechorin.net, - и узнайте стоимость разбора уже сегодня.