Литературная колонка критика Елены Сафроновой «Метаморфозы критики». Это гибкое, текучее и всеобъемлющее название означает мобильное состояние современной литературной критики, ее новые виды, формы, которые принимает жанр сегодня. Обо всем этом пойдет речь в материалах колонки. Также «метаморфозы» означают многообразие мира и многомерность человеческого восприятия. Мнение читателей может не совпадать с мнением критика.
Начиная эту колонку, сразу оговорюсь. Слово «неблагодарность» употребляется не в прагматическом смысле. Тот, кто счел, что речь пойдет о «вознаграждении» за критику, может сразу бросать чтение (хотя лучше дочитать до конца, чтобы понять текст верно).
Разговор – о случаях, когда критическая рефлексия вызывает у авторов отторжение и негодование. Когда вместо элементарного «спасибо» критику говорят: «Гад же ты!» – и даже сулят кары земные и небесные. Все эти примеры условно объединим под понятием «неблагодарности» (так как определение не абсолютно, беру его в кавычки). Тема неприятная и болезненная; но поэтому и заслуживает обсуждения. Можно счесть колонку проявлением модного сейчас в литературе «проговаривания травмы».
Оставим в стороне тех критиков, которые намеренно делают свои отзывы возможно более злыми и хамскими, чтобы «выбесить» авторов, и радуются, как Мальчиш-Плохиш над бочкой варенья и коробкой печенья, когда это удается. О них я достаточно писала в предыдущих колонках. Сейчас речь о том критике, что не имел намерения задеть писателя, но последний был оскорблен. Внутри этой темы выделяются три вопроса: отчего это происходит; как (и возможно ли) такого избежать; как вести себя критику в ответ на «неблагодарность».
Я не закладываю в колонку прямых прототипов из реального литпроцесса; кого хочу назвать, поименую прямо. Помещаю размышления в условное пространство творческой жизни, в эдакую современную Лапуту. Помните, этот летающий остров появляется в третьей части «Путешествий Гулливера» Джонатана Свифта?.. Он парит в воздухе, удерживаемый тяготением огромного магнита, и служит обиталищем учёных и творцов – математиков, астрономов, «технократов», а с ними музыкантов, которые замечательно интеллектуальны и способны породить научные теории, далеко опережающие свое время, но совершенно беспомощны в практических вопросах и не могут претворить свои теории в жизнь. У Свифта среди жителей Лапуты не было писателей и поэтов. Но мы можем экстраполировать законы Лапуты на все творческие сферы. Литературная среда испокон веков претендует на звание «башни из слоновой кости» – чем не Лапута?..
Но, к сожалению или к счастью, литпроцесс не может полностью абстрагироваться от общественных отношений – так же, как и царство разума Лапуты не было защищено от восстаний плебса своей сказочной страны и едва не погибло в их результате. Если бы литература действительно являлась «башней из слоновой кости», прибежищем «чистого искусства», ее деятели писали бы просто для собственного удовольствия и не задумывались не только над общественной реакцией на их труды, но и над необходимостью обнародования оных. Такое не способен представить себе даже Свифт. Творцам необходимо признание, это аксиома. Следовательно, полноценное творчество – это творчество, воспринятое и осмысленное социумом. А в роли «осмыслителя» традиционно выступает критик. Он тут не единственный, никто не спорит. Просто есть разница между «неблагодарностью», направленной коллективному (бес)сознанию: «Остолопы читатели не поняли моего прекрасного текста!» – и конкретному критику: «Идиот Х. написал дебильную рецензию на мой лучший роман!». Коллективное бессознательное безлично и все стерпит; а вот Х. начинает терзаться, переживать, в худшем случае – искать симметричные ответы, и «вражда» между автором и критиком грозит принять масштабы «Игры престолов».
На первый вопрос «Отчего происходит «неблагодарность» к критику?» поможет ответить мой журналистский опыт. Параллель не так отдалена, как может показаться.
Я начала работать в газетах почти 25 лет назад, писала и о социуме, и о культуре. «Социальную» журналистику затрагивать не буду в силу бескрайности темы. А вот «культурная» осталась почти такой же, как при Власе Дорошевиче, известном театральном критике и фельетонисте конца XIX – начала ХХ века. Практика не изменилась: посетил спектакль/концерт/литературный вечер, поговорил с их организаторами и участниками – и срочно в номер!.. Но даже при Дорошевиче культурные репортеры не ограничивались механическим описанием происходящего на сцене/экране/выставке. Правило хорошего тона для газетчика – добавить к пересказу собственное мнение. Вот тут и закавыка. Именно культурная, невинная на первый взгляд и, по гамбургскому счету, не влияющая на глобальные события журналистика принесла мне больше недоброжелателей, чем все прочие материалы. Да и не только мне. Сколько раз прилетало: «Да вы, журналисты, все …!» Порой культурные деятели даже отказывались от контакта с репортерами. Пытаясь найти причины этого, я читала прессу – и недоумевала: никакого негатива, откуда же такая агрессия?.. Измучилась от невозможности понять – и спросила у знакомой дамы, психотерапевта, сертифицированного юнгианского специалиста.
Психотерапевт объяснила: профессия журналиста обязывает его сделать вывод и обнародовать его. То есть представить собственное мнение. У каждого человека есть определенное представление о себе и о своих деяниях – и о том, как их видят люди (то есть, по сути, как должны видеть). Журналист «опасен» именно своим личным мнением. Подсознание нашептывает: что, если он увидит и опишет нас не такими, какими мы себя ощущаем, а вовсе иными?.. Психотерапевт подчеркнула: тут не важно, ругательное у журналиста мнение или хвалебное, оно попросту другое. Оно не соответствует личному мнению его «фигуранта». От другого люди стараются абстрагироваться вольно, а чаще невольно – чтобы сохранять гармонию и милое собственное представление о себе. Отсюда, полагает специалист, растут ноги у инстинктивного неприятия журналистов огромной частью населения. Можно с этим объяснением не соглашаться. Но его стоит принять к сведению.
Журналистская практика дала мне и понимание куда более приземленных вещей. В большинстве случаев люди просто хотят, чтобы их нещадно хвалили и не предавали огласке какие-то щекотливые моменты. Это простое человеческое желание присуще всем – от культуртрегеров до механизаторов. Его не стыдятся, а транслируют: «Напиши вот как: перечисли такие-то фамилии, похвали этих, не упоминай тех, других и третьих и промолчи про наши проблемы». Склонность «диктовать» газетчикам, как писать, непротиворечиво уживается с убеждением, что журналистика – «вторая древнейшая» профессия, все сотрудники этой сферы по определению продажны, а «в газетах пишут» лишь то, что кому-то выгодно. Вообще «продажность» плоха, но когда ее заказываем мы – хороша.
Все эти издержки базируются еще на одном постулате. По умолчанию принимается, что творческий человек – это художник, литератор, музыкант, скульптор, только не журналист!.. Тот – информационная обслуга, а не мыслящая единица со своим взглядом на вещи и системой ценностей. Его работа – не творческий процесс, его материал – всего лишь наш пиар, а не произведение искусства!.. Не странно ли, что режиссер или живописец, болезненно переживающий вмешательство в свою работу над спектаклем или картиной, не видит ничего зазорного в том, чтобы исправить материал журналиста (и не только фактографические ошибки, но и оценки, и выводы)?.. Нет, не странно. Журналист не имеет права написать статью «по-своему». Он обязан написать ее «по-нашему». Что это – отголоски учения Юнга или соображения личной выгоды?.. Все вперемешку.
Объяснение специалиста по учению Юнга относится не только к журналистике. К литературной критике мы вправе его применить с поправкой на еще более «сложные» характеры персоналий литературного мейнстрима. Чтобы не тратить слов на описание оных сложностей, иллюстрирую их двумя цитатами.
Моих творений не понять» (Владислав Ходасевич).
«Место критиков в лакейской» (Виктор Ерофеев).
Второй вопрос: возможно ли творцу избежать разочарования в критике, а критику – последовавшей за этим «неблагодарности»? Во всяком случае, попытки делаются. В медийной сфере – уж точно. Был найден самый логичный выход – творцы перешли на «самообслуживание». Поставили спектакль – сами о нем и написали! Соорудили инсталляцию – сами обрисовали, о чем она глаголет городу и миру! Добавили «комментарии публики», кто проверит?.. Эта идея носилась в воздухе и осенила сразу многих. В последние годы почти у всех артистических коллективов (театров, издательств, музеев и пр.) появились пресс-службы, которые перевели общение со СМИ на систему пресс-релизов. У творческих единиц функции «комментариев для СМИ» обычно выполняют агенты или представители. Правда, в нашей стране агенты гораздо чаще встречаются у артистов и музыкантов, чем у писателей. Писательских пресс-секретарей я не встречала ни разу. Пресс-службы издательств работают активно – но это другой коленкор, чистая реклама и коммерческое продвижение. В литературной критике не рекомендательного свойства проблема остается.
Пресс-релизы хороши для творцов тем, что не допускают фактических ошибок, не пропускают важных деталей и показывают все содеянное с наилучшей стороны. Для прессы они тоже удобны: переписал и поставил в издание, сэкономив время и силы. Однако же недавно пресс-секретарь одного театра сказала мне, что при широком распространении пресс-релизов театр ощущает дефицит авторских материалов. Следовательно, индивидуальный подход обозревателя в культурной журналистике не утратил ценности. Литературная критика обычно основывается на индивидуальном подходе. Но именно он зачастую вызывает «неблагодарность». Круг замкнулся.
Решение вроде бы лежит на поверхности. Критик, который не хочет неприятностей, должен писать только положительные рецензии и статьи. Увы – закономерность не выстраивается. У меня были случаи, когда авторы бурно реагировали на критику, не являвшуюся критикой в прямом смысле указания на недостатки (у кого их не было, отзовитесь?..). Сплошь и рядом негатив основывается на том, что критик и автор друг друга не поняли. Это естественно для межчеловеческих отношений. Люди то и дело не понимают самых близких – детей, супругов, родителей. Что уж говорить о критике и писателе!.. То критик не компетентен в теме, которую развивает писатель; то они не сходятся в политических взглядах; то у них разный культурный уровень и нравственные платформы. Наконец, критик тоже не семи пядей во лбу и вполне может быть неправ (но и автор вполне может вычитать у критика то, чего он не писал, – по Фрейду и по Юнгу). Этому феномену я посвятила колонку «Как субъекту достичь объективности?» (http://pechorin.net/c/eg0rv). Там был свод моих личных «ноу-хау», как стремиться к объективности субъективного. У каждого уважающего себя критика подобные правила есть. И все равно не всегда помогают. Справедливее всего сказать, что нельзя прожить литературную жизнь, не столкнувшись с «неблагодарностью» (здесь имею в виду и писателей, и критиков).
Третий вопрос. Как реагировать на «неблагодарность»? Самый важный и самый трудный – в силу многократно упомянутой индивидуальности. Счастливы те индивиды, которые к профессиональным конфликтам способны относиться философски (как к рабочим моментам), стоически или вообще никак. Но что посоветовать тем, у кого на фоне «неблагодарности» кошки на душе скребут?..
Прием, что поможет одному из нас, окажется пустышкой для другого. Именно поэтому я не доверяю пособиям по практической психологии – а они часто расписывают, как выходить из конфликта и справляться с его негативными моральными последствиями. Мне кажется, книги эти рассчитаны на «среднюю температуру по больнице»… Однако верю, что кому-то они помогут. Остаток колонки адресован тем, кому не попалась или не помогла мудрая книга.
Мне видится оптимальной «Памятка для культуртрегера» Елены Зейферт, которую она не так давно вывесила на своей странице в соцсети «ВКонтакте» (https://vk.com/feed?w=wall712142182_290):
1. Люби автора. Беззаветно. Он несёт к тебе свои сокровища, амбиции, надежды. Люби всех авторов, сам уйди в тень, но свети им ярко.
2. Не жди благодарности и взаимовыручки. Это не бартер: ты им, они тебе.
3. Будь готов к тому, что автор не упомянет тебя среди тех, кто его поддерживал. Автор – сам. Он всё делает сам. Он феномен, живёт по законам самодвижения.
4. Будь готов к тому, что автор обидится на тебя. За что? Ни за что. Если это случится, смотри пункт 1.
Елена Зейферт имела в виду свою культуртрегерскую деятельность. Но ее заветы универсальны (тем более, что в числе многих ипостасей Елены есть и литературно-критическая). По мне, это хорошая моральная поддержка всем, столкнувшимся с «неблагодарностью». Эти советы помогают ощущать себя в творческой среде как в идеальной Лапуте, где все взаимно вежливы, уважают оппонента, а недоразумения готовы «отпускать».
Автор статьи: Сафронова Елена.
