Языческий Космос. Елена Крюкова о произведении «За пеленой Седых болот» Андрея Горляка

Языческий Космос

Елена Крюкова о произведении «За пеленой Седых болот» Андрея Горляка

Традиция славянского фэнтези уже существует довольно давно, и в литературе, и в кино. Чем привлекателен этот жанр? Автор погружает читателя в мир выдуманный, в то же время этот вымысел носит вполне реальные черты; русский человек легко может узнать в фантастических героях и сюжетах свое языческое прошлое, и это сочетание сказки и подлинности, реального и ирреального притягивает, тем более, внутри такого жанра всегда существует простор для показа великолепных фантазий автора (на то оно и фэнтези).

Изобразить древность – задача не из легких. Надо действительно обладать богатым воображением, чтобы ярко и рельефно рисовать картины жизни, быта, сражений, любви, обычаев и обрядов древнейшей языческой ПраРуси – ойкумены, которой мы не только не знаем, но можем о ней лишь догадываться. «За пеленой Седых болот» Андрея Горляка – такая попытка погружения в неведомые времена.

Живописать Время – так притягательно для художника! Но фантазия фантазии рознь. Фантаст – археолог, который раскапывает мощнейшие культурные пласты, в том числе и пласты языка (в первую очередь языка!), реконструируя былое. А выдумку надо насытить жизнью. И здесь на помощь приходит слово. Логос.

«Глянул он вверх и обомлел: а там из звёздного моря-океана сыплются вниз искрящиеся капли. Летят к земле, переливаются и становятся всё больше и больше. Сперва они были размером с журавину, затем с лещину, потом с яблоко, и вот выросли до размеров репы. Ударились они оземь и, озарившись светом горящих колец, явились из них семь красавиц-сестричек.

На ножках у них сапожки ладные, на головах очелья[1] блестящие, расшитые серебром да украшенные жемчугами. На очельях рясны[2] висят, а в них чистейшие адаманты[3] искрятся. У каждой волосы густые и длинные, по плечам струятся и мерцают вплетёнными в них звёздочками. (...)».

Конечно, это сказочный распев, это поступь легенды, предания, плавание в священной, сакральной атмосфере необъяснимого давнего мира. Андрей Горляк виртуозно погружает нас в пространства густых лесов и ягодных луговин, урочищ и крутояров; его герои «со знаком минус» – Царь Болотник, Царица Болотница, их дочь Кимиора – настоящие владыки трясин и топей, с виду красивых, а чуть ступишь на ковер разноцветных трав – смертельно опасных. Болотные чудища – враги людей. Традиционное противостояние протагониста и антагониста здесь отдано не отдельным людям, а целым племенам.

Эта проза удивительно сочетает в себе четыре важные вещи: реконструкцию (возрождение) языческого уклада, интонации древнего сказа, чистый воздух детской наивности (и детской доступности стиля) и изображение абсолютно взрослых и серьезных проблем, которые искусно спрятаны автором за цветистым, украшенным вербальными богатствами, разнотравным ковром откровенно-живописной стилистики.

Речь не о целевой аудитории – не суть важно, для кого написана эта повесть или, вернее сказать, небольшой, компактный роман, – для увлекающихся язычеством подростков или для зрелого читателя, знающего толк в увлекательном сюжете, а тем более – в языковом изобилии и стилистической красоте. Славянская история «провоцирует» на написание такого романа. Когда-то и Толкиена читали дети, и «Гарри Поттер» завоевал в первую очередь детскую аудиторию; а позже пришло иное осмысление этих своеобразных эпических, многомерных полотен, и аудитория расширилась.

Возможно, Андрей Горляк сейчас делает в пространстве славянского фэнтези шаг, сопоставимый с рождением новой языческой литературной галактики, предельно славянской, предельно сказочно-русской. Крайне привлекательно сочетание в этой прозе русской сказки и авторской выдумки, общеславянских языковых находок и изображения уникальных говоров. Автор идет по лезвию бритвы между сущим и догадкой; этот путь заставляет сопереживать героям книги, где, по требованиям жанра, много экшн-сцен, сюжетного напряжения, эмоциональных вспышек, проистекающих из контрастов действия:

«– За ней, туманники! – услышала она команду Кимиоры, несясь вниз по ступенькам.

Пелена вскипела, заклокотала и понесла на своих волнах бесформенные, уродливые создания, оплетённые мокрыми водорослями. Висевший при входе вырезанный из дуба знак Ярила грозно засверкал лучами, но его облепил густой комариный рой. Толкунцы[4] обжигались, мёрли и тысячами падали вниз, но их несметное количество сделало своё дело. Жужжащая туча поглотила оберег и утащила его куда-то во мрак.

Клокочущий поток обрушился на закрывшиеся двери, выбил их и стал заполнять бурлящими волнами землянку, освещая её изнутри слабым мерцающим светом.

– Позвать Корягуна! – скомандовала Болотнянка и, лишь тот предстал пред нею, распорядилась: – Передай туманникам, чтоб везде всё обшарили! И накажи Трясинцу, чтоб он им в подмогу удушников отрядил.

Тем временем Карислава уже била тревогу, поднимая мужа и детей:

– Вставайте! Беда нагрянула!».

Это сакраментальное «беда нагрянула» – необходимое условие любого эпоса, любой народной сказки, любого произведения, где надо непременно соединить, «столкнуть лбами» Добро и Зло. Беда, горе приходят внезапно. И носители Добра борются с носителями Беды. Это традиционно, и это верно. В современной интеллектуальной русской прозе мы сейчас во многом потеряли героя, идею героя. А эта идея опирается именно на такую дихотомию – на изображение схватки Света и Тьмы, Ярилы и нечисти. Хотя парадокс: два славянских бога, Световид и Чернобог, образуют своеобразный дуэт, дуал Света-Тьмы. И понятно, что Тьма не может без Света, и наоборот. Таков закон Вселенной. В книге он искусно прослежен.

Повествование то и дело перемежается песнями, и эти напевы, эти безыскусные рифмы говорят нам о жизни наших предков, быть может, больше, чем любые изыскания археологов (хоть, понятно, эти песни – тоже фантазия автора!):

Мы небесные сестрицы,
На все руки мастерицы!
Нам работа нипочём!
Все травинки подберём!
(...) Затушить беды костёр
Помогите, Семь Сестёр!
Выручайте и спасите!
Злые чары отведите!

Имена героев полны таинственной музыкой: Любояр, Зареслав, Милана, Карислава... Даже коня кличут музыкально, ласково: Тоног. Здесь и тонконогий конь, и тонкий в кости, изящный, и звучит корень «тон» – тоном нежной свирели... Удивительна в романе и мелодия Природы, ее всемерной помощи человеку, и в радостные минуты жизни, когда люди в лесу собирают ягоды («Короба, лукошки и корзинки уже были полны ягод, сиявших в солнечных лучах жаркими багряными бусинами. Тётка Ожега посмотрела вверх. Ярило степенно катилось по лазури к вершине невидимой небесной горки, изливаясь тёплыми медовыми потоками (...)»), и в горестные, когда силы Зла стремятся уничтожить человека:

«Бурлящие потоки окаймили яблоню белым поясом, а вынырнувшие из них туманники поползли по дереву. Но врага ждал отпор, которого он совершенно не ждал. Яблоня преобразилась, ощетинившись ветвями-копьями, прутьями-стрелами и листьями-клинками. Отражая натиск, она секла, рубила и пронзала вязкие и цепкие сгустки, норовившие оплести дерево и добраться до Зареслава.

Отрубленные лапы, когти и хвосты падали вниз, но на их месте отрастали новые. И тогда яблоня стала сбрасывать свои плоды. Яблоки летели вниз огненными шарами и разрывались, разбрасывая вокруг себя яркие искры, рассеивающие туман. Завязалась настоящая битва. (...)».

Здесь уместно вспомнить слова из позднейшей русской песни: «И бесстрашно отряд поскакал на врага, / Завязалась кровавая битва...». Битв в общеславянской и в русской истории насчитывается предостаточно. Наиболее памятные, такие, как Куликово поле, Чудское озеро, Бородино, Курская дуга – навек в сердце. Но чувство родной земли и возможность обретения высокого героизма родились из таких древнейших битв, какие изображает автор – на грани сна и яви, сказки и были.

Среди героев книги появляются совсем уже фольклорные, почти комические «болотные» персонажи – Булькун и Торфянушка. А нас все больше берут в плен сочувствия и сорадования настоящие герои – мальчик Зареслав и его конь Тоног. Фактически, Зареслав – это юный богатырь, прообраз будущих русских богатырей – Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича; вместе со своим гнедым конем он образует такое подобие древнерусского кентавра, единство-единение человека и животного (кстати, имя мальчика – огненный, солярный символ-знак: слава заре, слава зари!). Это есть древнее слияние человека и матушки-Природы (которая выступает здесь в образе верного коня), а ведь Конь и Коновязь – это архаические созвездия славянского северного неба; Конь веками ходит вокруг Коновязи (Золотого Кола, Полярной звезды). Человек переселяет, перемещает свою жизнь, свой быт наверх, в небеса, в неуклонное движение созвездий. И в тексте книги не раз являются звезды, как вечные спутники смертной человеческой жизни. Архаический космизм звучит в романе тайной нотой.

Так автором, и в кадре, и за кадром, изображаются три мира, составляющих иерархию древнего мироздания: Нижний Мир (болота, нечисть, чудища), Средний Мир (земля, люди, живущие на ней) и Верхний Мир – звезды, боги-небожители. Семь Сестер-звездочек – это Стожары (Плеяды).

Ветер, небо и луна!
Драгоценных звёзд казна!
Будьте в сговоре со мной –
Станьте крепкою стеной
Супротив беды лихой!

И опять перед нами поэтически продемонстрированное единство человека и Космоса, человеческой души и матери-Природы. Пожалуй, это и есть самое нравственно-ценное положение языческого романа Андрея Горляка.

Плеяды-Стожары, Семь Сестер, спасают племя. «Семь Сестёр окружили людей, взяв их под свою защиту, и создали непреодолимый заслон из звёздной пыльцы». Так Космос встает на защиту человека. Значит, Космос воистину одушевлен; весь текст – латентный гимн первобытному анимизму, тотальной одушевленности природы, в которой причудливо мешаются колдовство и мудрость, жестокость и милость.

В финале книги к людям прилетает ворон. Он роняет к ногам Любояра солнечный оберег. Как совместить ворона, зловещий символ зла, вестника горя, и знак Ярилы, Солнца? Но автор делает этот смысловой жест не зря. Тьма мира несет в вороньем клюве свет жизни. Солнце есть жизнь. Оно побеждает в книге-сказке. И этот хеппи-энд ожидаем, ибо без радости нет горя, а без горя – радости.

Замыкается круг сражений, любви, смертей и рождений.

И размыкается золотой звездной спиралью – сказка становится жизнью.

Такова безыскусная мудрость, такова ясная улыбка, посланная нам Андреем Горляком из незнаемого времени, где кикиморы-Кимиоры и звездные Семь Сестер жили рядом с людьми. Современный человек утратил эту крепчайшую связь с Природой, но обрел возможность рассказать людям о том, что когда-то так было.

Прочитать произведение Андрея можно на сайте издательства, а также на сайте книжного магазина «Читай-город».