.png)
По официальным данным за год в России пропадает без вести более 180 тыс. человек, 160 тыс. из них находят живыми или мёртвыми. В 2022-ом в розыске находились 38 тыс. потерянных душ и тел, они числились пропавшими без вести. Зачем нам эта статистика применительно к разбору художественного произведения, спросите вы. Ответ прост: именно на истории «потеряшки» с частичной амнезией строит сюжет своего экономического детектива, трилогии «Россия. Наши дни», писатель Макс Ганин. Пока автор направил на рецензию лишь одну книгу из трёх, но уже вполне понятно, что материалом он владеет на все сто. Первая часть называется «Гипноз», действие происходит в 2006 году в Москве и области. Поехали.
Что мы имеем? Некий молодой мужчина, основной персонаж повести, обнаруживает себя в лесу связанным. Он ничего о себе не помнит, даже имени. В ходе повествования выясняется, что лес этот находится близ Шатуры, в Московской области. Что ж, интерес читателя к происходящему появляется сразу. Вообще начинать детективное произведение таким образом всегда по-хорошему выгодно, поскольку вы сразу задаётесь вопросом, а что же дальше? Для автора остросюжетных книг зацепить внимание книгочея в самом начале – важнейшее умение. И оно у Ганина есть. Получив необычного героя в странных обстоятельствах, читающий начинает «сюжетное строительство» в собственном уме, а потом сравнивает, оказался ли он прав в своих предположениях. По этой схеме работает любой хороший детектив.
Дальше герой попадает в полицию, затем – в больницу, где добрые медики пытаются помочь ему вспомнить хотя бы что-то, но всё бесполезно. Чтобы как-то идентифицировать себя в обществе, парень выбирает себе имя Олег. Единственное, медперсонал, который возится с ним и помогает выздороветь, всё же выглядит несколько вычурно, уж слишком много внимания одному конкретному пациенту. Может, так и правда бывает в государственных больницах? Не уверен. Могу предположить, что у автора есть какие-то особые отношения с медициной или медиками. И этот пиетет неосознанно проявился на страницах.
Тем временем сюжет закручивается, становится сложнее, в нём появляется всё больше новых обстоятельств, линий и ответвлений. Врачи рассылают ориентировку на новенького по всей России, посмотреть на Олега приезжают самые разные люди – вдруг это их пропавший родственник? В это время у нашего самоназванного Олега происходят проблески в сознании: он что-то начинает вспоминать. И воспоминания его красноречиво говорят, что человек он не простой, а с большой и сложной историей.
Наконец за Олегом приезжает жена. Оказывается, что на самом деле его зовут Григорий Тополев. И он не просто какой-то там Гриша с кривой дороги, а крупный бизнесмен, плотно пустивший корни в компании «Аэрофлот» и в бизнес-империи аэропорта «Шереметьево». Счастливая девушка везёт вновь обретённого супруга к специалисту по амнезии, который, кроме прочего, использует и методы регрессивного гипноза, пытаясь возвратить память явно статусного пациента. И это даёт свои плоды, но не буду спойлерить.
В этой части мне хочется вспомнить другую книгу приблизительно на ту же тему. Это дебютный роман Павла Манылова «Папа», вышедший в прошлом году в издательстве «АСТ». Сюжет, естественно, иной, но множество схожих маркеров: рейдерские захваты крупных компаний, высокопоставленные бандиты, агенты спецслужб и полицейские, представители кавказских криминальных кланов, да и времена примерно те же. Интересно, что из сложных финансовых обстоятельств главному герою «Папы» помогает выпутаться отец. У Ганина родственники Олега-Григория также играют огромную роль в решении его проблем. И это, кстати, уже тенденция среди писателей остросюжетной прозы, да и многих других тоже: мы, наконец, поняли, что главная опора и поддержка – это близкие, родные люди, а не временные партнёры и фальшивые друзья.
В аннотации к произведению я прочитал, что оно основано на реальных событиях. И вот то, что и как разворачивается на страницах дальше, говорит о том, что автор писал какую-то глубоко личную историю: всё, что Ганин описывает, либо происходило с ним самим, либо при его участии.
Далее в лучших традициях современного детектива – как кино, так и книг, – Ганин раскрывает перед нами картину, в которой мелькают реальные одиозные имена, вроде Бориса Березовского, а большие деньги, дерзкие рейдерские захваты и махинации высокопоставленных полицейских, перемешиваются в густой остросюжетный коктейль: именно из таких произведений получаются отличные фильмы и сериалы с множеством умело переплетающихся сюжетных линий. Для того чтобы убедительно написать такой текст, нужно в достаточной мере знать, как работает система власти, правоохранительных органов, по каким законам живут современные криминальные группировки. Этого умения, знаний такого рода, к слову сказать, часто не хватает современным киносценаристам.
А теперь пробежимся по тексту редакторским взглядом. Во-первых, неправдоподобные диалоги. Придётся написать банальность: люди так не говорят. Не стоит объяснять сюжетные перипетии через разговоры героев, лучше делать это через описание действий и/или мысли действующих лиц. Давайте на примере. Мать и жена главного героя говорят об обстоятельствах, которые случились в тот день, когда он исчез, а через некоторое время обнаружил себя в лесу без памяти. Заметим, что обе женщины уже знают информацию, которую проговаривают в своём общении:
«– Спасибо, Ксюха, а то сил нет сдерживаться.
– Я вижу… Ну, как мы знаем, он поехал с водителем и охранником в банк на Новочеремушкинской улице за деньгами, чтобы отдать их клиентам инвестиционной компании. По дороге с дачи он заехал, видимо, за кейпассом в московскую квартиру, подтверждение чего мы видели на видео с камер видеонаблюдения, которое получила милиция. Затем, когда они почти добрались до места, почему-то остановились с другой стороны улицы, и Гриша пошел в банк пешком без сопровождения охранника. Машина сделала круг, подъехала к банку, где эти нерадивые работничка и ждали его в течение пяти часов. После того как мы с вами забили тревогу и потребовали от охранника, чтобы он пошел в банк и проверил, там его начальник или нет, выяснилось, что Гриша туда даже не заходил.
– А правильно нам с тобой последняя гадалка показала на карте район Шатуры, где он был. И она единственная, кто сразу же, увидев его фотографию, подтвердил, что он жив и что у него с головой не в порядке. Помнишь? Мы еще с тобой подумали, что ему голову пробили, а оно вот как оказалось… И я не очень поняла с этим кейпассом! Что это такое? – спросила озадаченная Екатерина…».
Во втором же предложении ясно указано: «Как мы знаем». Повторюсь, потому что это важно: всё, что проговаривается дальше, уже известно участницам диалога. Так зачем они это друг другу повторяют? А затем, что автору нужно донести до читателя новую информацию. Но почему таким способом? Все эти «данные» лучше давать в описательной части, а не в разговорной. Либо, как вариант, общаться должны люди, один из которых ничего из сообщаемого не знает. Очевидно, что автор писал произведение на топливе безудержной энергии, поэтому не думал о таких «мелочах». Однако мы имеем дело с рукописью, а значит, у Макса Ганина есть возможность переосмыслить материал и многое переписать.
Второе. Повествование порой сильно затянуто, без некоторых подробностей вполне можно было обойтись. Например, многочисленные обсуждения состояния Олега-Григория в больнице нестерпимо долгие. Время его пребывания в больнице расписано плюс-минус на 15 страниц, из которых мы узнаём, что все вокруг усиленно пытаются вернуть пациенту память: он проходит тесты, ездит со следователем по возможно знакомым ему местам, встречается с людьми, которые могут оказаться его родственниками и т.д. Может, конечно, это вкусовщина и предвзятость, но, как мне видится, лучше давать такого рода информацию ёмко, чётко, без размазывания, на три или четыре страницы вместо 15-ти. Аргумент прост: подобные затягивания замедляют движение сюжета, а читатель начинает скучать.
Третье. И это уже штамп в наше время: любой книге нужен хороший редактор. Я читал рукопись, поэтому сильно надеюсь, что когда дело дойдёт до издания, текст подвергнется внимательным редакторским и корректорским правкам. Я не сильно люблю в критических статьях разбирать конкретные фразы и предложения, поскольку они, вырванные из контекста, почти всегда звучат нелепо. Но кое-что всё же попробую проанализировать.
Возьмём предложение:
«Доктора также порадовал и тот факт, что Гриша ясно осознавал, какие ягоды в лесу можно было есть, а какие являлись ядовитыми и помнил названия большинства растений и животных, не стал пить из канав и луж, а дотерпел до жилых построек и попросил напиться там…».
«Дотерпел до жилых построек» – это как? Я не настаиваю, но, вероятно, эта фраза лучше бы прозвучала так: «не стал пить из канав и луж, и медленно пошёл в сторону жилых построек, где точно можно было напиться…».
Или вот:
«Профессор тихим, четким и при этом очень мягким и приятным голосом говорил с Григорием...».
Сразу четыре прилагательных для одного существительного – это перебор. На литературных курсах говорят, что даже два – это слишком. На мой взгляд, вместо «тихого, чёткого, мягкого и приятного» можно сделать так: «Мягко, но по-врачебному твёрдо, профессор говорил с Григорием…».
Понятно, что всё это вариативно: сколько критиков, столько и мнений. Но могу сказать точно: как минимум ещё одна авторская и одна редакторская правка пойдёт тексту только на пользу. Всё остальное придёт к автору вместе с практикой.
А закончить рецензию хочется на хорошем примере:
«Поездка с капитаном Селивановым не принесла ощутимых результатов. Место выхода Олега из леса было зафиксировано на карте и сфотографировано на камеру. Пешее углубление в чащу не сулило ничего хорошего. Со слов опытного оперативника, тропа, по которой им предстояло дойти до места пробуждения Олега по заданию руководства, шла через непроходимые топи, кишащие ядовитыми гадюками. И тот факт, что человеку в стрессовом состоянии, когда инстинкт самосохранения берет верх над разумом, повезло, не являлся гарантией успешности их миссии…».
В этом абзаце всё понятно, чётко, ясно и по делу, без лишних слов. Я искренне надеюсь, что финальный вариант произведения прочитаю уже изданным и отредактированным примерно в этой стилистике.
Роман Богословский: личная страница.
Георгий Валентинович Золотов. 50 лет. Пишет под литературным псевдонимом Макс Ганин. Ввиду того что по ряду причин не имеет возможности заниматься своей профессиональной деятельностью (финансист) и устал постоянно всем вокруг объяснять, как дошел до такой жизни, был вынужден написать собственную историю в виде автофикшн романа. Творческий путь начался в 2022 году с издания романа «Презумпция виновности». Увлечение литературой превратилось из хобби в профессию. Сейчас заканчивает трилогию «Россия. Наши дни», которая состоит из книг: «Гипноз», «Административный ресурс» и «Презумпция виновности». В планах на ближайшие несколько лет создание исторического романа «Лианозовы» и пьесы «Сорокалетние». В декабре 2023 года был принят в Союз писателей России.
Прочитать первую книгу Макса Ганина трилогии «Россия. Наши дни» можно здесь.
Автор статьи: Богословский Роман.
.jpg)
