Борис Кутенков о стихотворениях Филиппа Хаустова

Борис Кутенков о стихотворениях Филиппа Хаустова

Автор пишет интересные во всех отношениях стихи, основанные на переосмыслении культурных кодов и работе с интертекстом. Так, уже первое стихотворение, называющееся «Детская песенка» и отсылающее (впрямую) к знаменитому «Голубому вагону», обманывает своим названием – оно совсем не детское и апеллирующее к гораздо более сложным экзистенциальным проблемам: «уплывают в туманы несбывшиеся друзья», «что-то тяжкое и голубое» – а вовсе не легковесное и оптимистичное, как в известной песне. Не могу сказать, что это стихотворение безупречно технически: так, в строке «хоть заплачь, хоть завой, хоть тресни» – чрезмерно много повелительного наклонения, хватило бы одного или двух глаголов, но три избыточно умножают информационную нагрузку, не привнося ничего нового в содержание; как и «скатертью-скатертью», как и вторая строка последней строфы. Вообще, количество лишних слов в этом стихотворении просто зашкаливает – «усталой больной головы», «грохочет, бежит, качается, вертится»; вряд ли здесь имели место сомнения в выборе слова, само стихотворение довольно энергичное и написанное в убыстренном темпе. Есть предположение, что эта проблема чисто техническая и легко устранимая – связанная с выбором слишком длинной строки и необходимостью впихнуть так называемые «слова-затычки», что уводит от необходимой для поэзии сжатости, экономии речевых усилий. Не по вкусу мне и неуместная фольклоризация – к тому же с весьма заезженным эпитетом: «грусть-тоска моя колченогая», и заштампованные «пустынные небеса». В общем, от совершенства этот текст далёк, но сама работа с расхожими образами и «чужим словом» – именно художественная, именно поэтическая, выводящая к «сложно построенному смыслу» (Лотман).

Второе стихотворение – «Эскапизм» – вновь задействует близкий художественный метод, основываясь (снова) на советском тексте с его простенькими коннотациями – на этот раз «Мы с приятелем вдвоём / Замечательно живём» С. Михалкова – и вновь двигаясь в сторону экзистенциального усложнения смысла. Уже во второй строке появляется слово «дилемм» – несколько (но уместно) тяжеловесное в подобном контексте (сразу опознаваемом читателем, что важно, так как есть возможность для сравнительного анализа), плюс неожиданное, впрямую указывающее на это усложнение. В стихотворении эта эксплицитная аллюзия не единственная: так, строки «И дощечку, и быка, / Напечёт тебе бока» отсылают к «И жучок, и паучок...» «Доктора Айболита» и к известному в большей степени по «Брату-2» детскому стихотворению, где есть «И тропинка, и лесок, / В поле каждый колосок». И, возможно, есть ещё какая-то отсылка, которую я не учитываю, – на то она и работа с культурными кодами, мне сама по себе весьма близкая, что постоянно можно не учесть какое-то тройное дно у шкатулки. Стихотворение мне представляется весьма удачным именно потому, что дополнительно убеждает в интенции автора, – через игровой метод прорываться к экзистенциальным началам; а пути решения этого могут быть весьма разнообразны и разноуровневы – в любом случае, задача выбрана сложная, и это мне симпатично. «Вот белок, мелок, желток, / свет ездок, шесток, жесток» – просто очень хорошо: здесь удачна и работа с амбивалентностью синтаксической формы («свет ездок» – «ездок» здесь и существительное, характеристика света, и в то же время характеризующий эпитет, как «жесток», – благо что стоит рядом с ним и подчёркивает это усиление), и сама видимая путаница, семантическая глоссолалия, – когда при распутывании каждое слово встаёт на своё место: «желток» как-то причудливо сопрягается с «шестком» и «белком» (условно «птичьими» ассоциациями), а всё вместе – с мотивом рождения, прорастания, трудного пробирания к себе, когда и перебор вариантов становится осмысленным. Придраться в этом стихотворении мне не к чему, считаю его безусловной удачей.

Третье стихотворение – «Жестков» – имеет довольно распространённый недостаток: первые две строки в строфе неизбежно становятся проходными, так как подготавливают к сильным образам, ради которых они, собственно, и написаны. Отсюда появляется и «стылый декабрь», и абстрактно-символистский «поток теней», и строка с невнятной инверсией «по горло самое замело» (почему не «самое горло»)? Нетрудно заметить, что именно эти строки не только художественно слабы, но и страдают теми самыми техническими недостатками, – а весь упор приходится на финал строфы (третья и четвёртая строки), базирующиеся всё на том же художественном методе переосмысления советского масслита (в данном случае этот образный ряд последовательно переосмысляет связанное с героями фильма «Ирония судьбы»). Финал этого стихотворения – с выдуманным героем – откровенно тёмное место; начинаешь вспоминать, нет ли такого героя в той же «Иронии...», смотреть в Гугле, есть ли такой книжный или киношный персонаж. Ассоциативно фамилия «Жестков» скорее связана с колбасой, но никак не с «раздолбанными басами» и очень отдалённо с «раздольем»; финал оставляет загадку – возможно, как раз он ассоциативно недоработан и мог бы вывести читателя к большему, чем эти смутные догадки – «говорящая фамилия» указывает нам на ограничения на фоне «раздолья» или важнее отсылка, связанная с колбасой (впрочем, этот «тёмный угол» таков, что оставляет фактически безграничное пространство для интерпретаций). Не то чтобы я за безусловную ясность в стихах и прояснение спорных моментов, но, может быть, стоило бы впоследствии подумать над уплотнением ассоциативного ряда – чтобы строки вели к какому-то определённому ряду интерпретаций (не обязательно всецело предусматриваемому автором, но в какую-то сторону читателя стоит вести).

«За чертоги» и «Гиена» показались значительно слабее всего прочего состава подборки. В первом – сонете – автор в рамках ветхозаветного мифа о разрушении Земли пытается продвинуть идею спасения «за чертогом чёрной точки» неких постоянных констант типа счастья. С этого риторического вопроса и начинается стихотворение. Но о его художественном наполнении не могу ничего сказать – представляется, что все отдельные удачные образы «утоплены» в самой идее, подчинены ей. Могу чего-то не понимать. В «Гиене», на мой вкус, избыток «гиенных» и «генных» рифм – в противоположность «подчинению» идее в предыдущем стихотворении, здесь превалирование звуковой стороны, которая в какой-то момент становится самодовлеющей, – и ради чего всё это, непонятно.

«Вампиры» аккумулирует основную художественную интенцию всей подборки первой строкой, в которой переосмысление замкнуто на работе с исходным значением слова, а не культурными кодами («вампиры» по понятным причинам противопоставлены «чесночному», «осиный корабль» и «море-небо» из того же антитетического образного ряда, – иными словами, эта трансформация выполняется последовательно; художественный метод остаётся тем же, но средства его исполнения – иные). Жаль, что стихотворение явно не закончено; этим переосмыслением всё и ограничивается, а финал довольно вялый, семантически не акцентированный.

Заключительное стихотворение подборки интересно во всех смыслах, прежде всего своей музыкой и плотной постмандельштамовской образностью (пожалуй, чуть подводит рифма: неточная «дыни – проходили» и чуть нарочитая «задали – за дали»). Пожалуй, после слова «баштан» не следовало употреблять «баштанница»: я могу чего-то не учитывать в работе с неочевидными двойными значениями, но всё же хотелось бы большей тонкости ассоциативного ряда. Что-то стоит «прятать» в подтекст, и автору пока, на мой взгляд, не всегда хватает чувства меры, чтобы учитывать подобные вещи.

В целом – замечательный автор с очень большим потенциалом. Настоящее открытие. Хотелось бы следить, публиковать, рекомендовать.

Результат сотрудничества: стихотворения Филиппа опубликованы в журнале "Прочтение", также Борис пригласил автора принять участие в литературно-критическом проекте "Полет разборов", подробнее о 60 встрече поэтического проекта читайте в журнале "Формаслов".

Борис Кутенков: личная страница.

Хаустов Филипп Андреевич, 1994 г. р. По образованию переводчик, литературовед. Стихи пишет с 2009 года. В 2012 году занял III место в категории «Проза» конкурсе детско-юношеского литературного творчества «Волшебное слово» (категория 15-18 лет); в 2019 стал лауреатом конкурса переводов поэзии Шарля Фердинанда Рамю, организованном культурным центром франкоязычных стран «Франкотека». В 2020 году принял участие в программе «Турнир поэтов» интернет-телевидения «Литклуб.TV». Стихи и поэтические переводы публиковались в коллективных сборниках.