Увидела свет дебютная книга поэта с потрясающим, едва ли не марсианским именем Аннэтэс Рудман: «Начало. Я однажды жила».
История создания этого сборника отчасти рассказана самим автором во вступительном слове: «Жизнь для меня – творческий процесс. Иду сквозь годы – легко, будто танцуя. Пою и пишу – от чувственного избытка. Люблю каждый дарованный миг, неважно, чего в нём больше – радости или грусти. И благодарю всех, кто разделил со мной этот путь. …Всегда писала «в стол», для себя и узкого дружеского круга, не думая о чём-то большем. Но, видимо, пришло время делиться пережитым. И вот дневник моих самых сокровенных чувств стал стихотворным сборником. Я открыта перед вами, распахнута настежь – как эта книга…».
«Фактографически» признание Аннэтэс подтверждает в одном из предисловий Марина Газманова – супруга известного артиста, популярный дизайнер, сама не чуждая литературе. Перу Марины Газмановой принадлежат две книги: «Единственная. Нарисовать мечту» и «Откровенник». Откровенные стихи Аннэтэс Рудман вызвали у Газмановой родственные чувства, и она напутствовала книгу такими словами: «Писать поэтический сборник 25 лет, выстрадать каждую строчку, а потом влюбиться, поменять кожу, возродиться из пепла, перерасти саму себя и за девять месяцев родить новое произведение. Вот это ЖЕНЩИНА! Встречаем, читаем, учим наизусть, перенимаем опыт, расширяем свою библиотеку». Тут стоит упомянуть, что второе предисловие написала легендарная кинозвезда Марина Влади. Марина Владимировна отметила: «Очень много из написанного было близко мне и, я думаю, будет близко каждой женщине с русской душой».
По-видимому, именно тем, что стихи для книги собирались на протяжении четверти века, объясняется её нетипичный для первого авторского издания объем. Здесь 256 (!) страниц. Правда, ровно половину из них занимают рисунки. Тексты и иллюстрации к ним (далеко не всегда буквально трактующие сюжеты, зачастую абстрактные) чередуются строго. Рисунки выполнены явно профессионалом. Они могут быть черно-белыми или цветными, но в любом случае изображения яркие, четкие, сделанные уверенными линиями и в целом удачно дополняющие поэтические высказывания, словно еще одна, визуальная, форма художественного слова. Эти броские вкрапления придают книге «воздуха» и «света». А они важны для поэтического мира Аннэтэс.
Возможно, книга могла бы быть короче за счет исключения некоторых «проходных» стихов. Но автор прямо назвала «Начало. Я однажды жила» «дневником самых сокровенных чувств». Значит, она четко представляла себе, что хочет сказать и в какой последовательности. Довольно часто поэтические книги стоит рассматривать не только как художественные продукты, но и как исповеди их создателей. По мне, «Начало. Я однажды жила» – пример именно такой исповедальной лирики.
Стихи объединены в главы под названиями-цитатами: «Живи и не думай о смерти...», «Память вчерашнего дня», «В поисках обманчивой свободы…», «Я задену тебя плавником...», «Притяженье вновь одолевая...», «Я здесь не сумею одна...». Количество стихов в них не одинаково. Например, в открывающем сборник разделе «Живи и не думай о смерти...» 21 текст, самым насыщенным является раздел «Память вчерашнего дня», где 29 стихотворений, а в финальном «Я здесь не сумею одна...» – всего семь произведений. Что подтверждает мою догадку: стихи сгруппированы в главы не по формальным и эстетическим признакам, а по темам, обусловленным либо биографией и хронологией жизни поэтессы, либо её переживаниями по конкретным, пусть и скрытым от глаз читателей поводам. Тематическая заданность явственно прослеживается в разделе «Притяженье вновь одолевая»: он рисует путешествия. И похоже на то, что в главу «Я здесь не сумею одна...» вошли стихи, связанные с болезнью очень важного для автора человека. Весь этот комплекс текстов – сплошная молитва за ближнего своего. Но вдруг мольба сменяется обращением к Богу, констатацией осознания своих жизненных принципов:
За всех, кто однажды не подал мне руку.
В остальном же из стихотворения в стихотворение, из раздела в раздел переходят несколько характерных для Аннэтэс Рудман тем. Наиболее «горячая» среди них – тема любви мужчины и женщины. Можно назвать ее магистральной темой и смыслом сборника, отчего он предстает «женской лирикой» в хорошем смысле слова: книгой, написанной женщиной в первую очередь для женской аудитории, не скрывающей сосредоточенности на том, что волнует прекрасный пол. Оттого стихи Рудман и отзываются в душах. Вспомним отзыв Марины Влади. Любовная лирика Рудман классична по форме, сюжету и слогу. Скажем, многие стихи рассказывают о расставании любящих, об общении с «бывшими» – или, напротив, о несовпадении, когда объект не принимает чувство лирической героини. Такие рассуждения можно назвать даже банальными. Так же, как и в жизни любовная неудача – частая и тривиальная драма. Что не снижает её остроты для каждого отвергнутого или непонятого. Поэтому, полагаю, здесь Аннэтэс творит в духе коммуникативной поэзии, и её всем понятные и всеми прочувствованные на собственном опыте стихи будут обречены на успех.
Точно так же общеупотребительны другие часто поднимаемые поэтессой темы: сладостные воспоминания детства, ощущение взросления, восприятие мира со всеми его красотами и горестями, каждодневные дела, сочинительство как крик души, взлеты и падения, возрождение после неудач и горя, невозможность убежать от себя или от мучительных отношений. И – принятие мысли о собственной физической конечности, из которой вытекают «разговоры с Богом», стихи о религиозных переживаниях. Духовной лирикой, схожей с псалмами, текст «Разговор с Богом» не назовешь. Это именно преломление духовных постулатов в душе поэта и осознанное откровение. К чести автора, в ее лирике нет богоборчества или «несогласия» со Всевышним. Напротив, она принимает Божий мир как бесценный подарок и возвращает Ему свою искреннюю благодарность: «Господь мне дарит годы-аметисты, / И я их на Его алтарь кладу».
На протяжении сборника на глазах читателя происходит «арка героя», столь важная для построения любой истории. События и встречи, происходящие с лирической героиней Аннэтэс Рудман, вкупе с изменением внешних обстоятельств, приводят к внутренней трансформации этой натуры, её миропонимания, ставшего мировоззрением. Нравственный рост героини заметен между двумя стихотворениями – открывающим книгу:
***
Живи и не думай о смерти!» –
и замыкающим ее:
***
Свет благодарности горит.
Лирическая героиня не так и изменилась. Из девочки, счастливой каждым мигом бытия и не думающей о бесконечно далекой смерти, выросла женщина, много пережившая и перестрадавшая, но не ожесточившаяся душой и принимающая все испытания как повод в очередной раз поблагодарить Создателя. Хотя на пути к этому осознанию героиня не раз падала духом, опускала руки, упивалась своей болью:
А в будущее – не выходит.
Наиболее частыми соблазнами и проблемами для женщины, живущей в этой книге, были разочарования в любви или в тех, к кому героиня питала светлые чувства (те самые «бывшие»). О бывших, как правило, Рудман говорит с иронией (и один Бог знает, чего ей самой и ее персонажу это стоит!). Но порой обида жжет слишком сильно, и переживание становится подлинной драмой. Так, стихи «Диалог бывших» кончаются беспощадной фразой: «Да, я помню, как ты убивал». Во вселенной Аннэтэс Рудман зачастую от «бывших» невозможно уйти, отряхнув прах с ног – ибо каждое движение души оставляет на ней зарубку или даже рану. Как невозможно уйти и в целом от любви. Мир без неё пуст и темен. Во всяком случае, пространство поэзии Рудман лишенным любви точно не может существовать. Здесь постоянно присутствует некий «ты». Обычно его присутствие благодатно: он спасает лирическую героиню от разных бед, реальных или фантазийных – грозы, одиночества, болезни (болезнь – это жизнь без любви) или домашнего «каменного цветка», превратившегося в прожорливого монстра. Иногда, впрочем, «ты» не приходит или удаляется, оставив героиню одну перед глубиной потери. Это рождает лирику грустную, если не скорбную. Но все же количественно оптимистичных стихов больше. Мне кажется, это оттого, что героиня во всех перипетиях стремится сохранить себя – собой. Невозможность убежать от прошлого и от себя, той, какой была раньше, её частая тема, как уже говорилось. Однако стремление быть самой собой пересиливает:
Я себя отыщу.
Ну, а стоящее неподалеку стихотворение о том, как себя изменить за три дня, воспринимается как добрый совет товаркам по несчастью. Как и следующая установка:
С чего-то нужно начинать.
Авторы коммуникативной поэзии часто делятся с читательницами своим опытом и не гнушаются давать рекомендации – в чем еще один секрет широкой популярности таких текстов. А у героини Рудман это еще и знак душевной цельности лирического образа. Такое качество импонирует мне, надеюсь, и другим читателям.
Сборник производит впечатление гармоничного сочетания формы и содержания. Особенно ценно это «чувство равновесия» у дебютанта. Броское и стильное оформление книги диктует соответствующий словесный ряд. Стихи Рудман выстроены, скорее, в возвышенной стилистике, чем в духе разговорной речи. Поэтому у нее местами прорывается не красота, а красивость:
как мотылёк…
или
у оливы – у моей сестры.
Но чаще её метафоры – удачные и порой неожиданные:
распустится. Я рвать его не буду.
В число излюбленных образов Рудман входят зеркала и крылья. И то, и другое она вписывает в контекст не только любовной лирики. Так, зеркало, чаще всего – символ (само)идентификации, столкновения с правдой жизни, способности воспринимать истину. Да и метафора крыльев прозрачно намекает на умение героини не сгибаться перед житейскими трудностями: «Открою шкаф, среди вещей ненужных / Заброшенные крылья отыщу». Более того, даже от изживших себя отношений крылья помогут избавиться:
***
И сброшу крылья, чтобы улететь.
В заключение хочу отметить несколько стихов Рудман, выпадающих из любовно-семейного дискурса и единой темы становления личности. В этих текстах поэтесса обращает внимание на «соседей» по нашему свету и сочувствует им. По-человечески очень хорошо стихотворение «В антикварном быту старушки». Представительница старинного, вероятно, аристократического рода живет в окружении портретов предков и продает фамильные ценности, которые для неё «как глоточки святой воды», чтобы выживать. Автор с горечью констатирует: «Жизнь любила её вначале, / Но забыла о ней в конце». Увы, таких старушек из «бывших» много в Северной столице России, которой Аннэтэс Рудман посвятила пронзительные строки:
И роднятся с дождём тротуары.
(…)
Где блокадная память не тает.
И уж если говорить об исторической памяти, то словно под дых бьет стихотворение «Валуны» из главы «В поисках обманчивой свободы»:
Линейкой с красною звездой.
(…)
И над Москвой нависнет мгла.
Сочувствие поэт может питать не только к людям. Об этом красноречиво гласит стихотворение «Старый тополь». Сначала идет вроде бы непритязательная бытовая сценка: люди задыхаются в тополином пуху, а ребятня с ним опасно играет («Пух, как порох, взял и вспыхнул, пламя побежало»). Но из этой заурядной картинки сделан парадоксальный вывод: «Через год не стало пуха – умер старый тополь». Не произошло как будто ничего страшного, потрясающего устои. Но смерть усталого дерева огорчила поэта – и миру явилось вот такое душевное стихотворение. А ведь любовь ко всякой Божьей твари – это и есть любовь к Богу.
Елена Сафронова: личная страница.
Рудман Аннэтэс Николаевна – издатель, журналист, певица, поэт. Родилась в Томске. Живет в Москве. Окончила филфак Российского университета дружбы народов (РУДН). Преподавала, вела журналистскую и продюсерскую деятельность, работала на телевидении, организовывала фестивали. С 2002 года возглавляет издательский дом «Импресс-Медиа», основным проектом которого является выпуск глянцевых журналов N-Style и N-StyleMan. Награждена орденом «Национальное достояние, 2017» — за огромный вклад в российский издательский бизнес, развитие новых направлений в журналистике, активную просветительскую деятельность и участие в благотворительных проектах.