«Блик незримого в чаше воды...»

У Клементины Кручинской свободное дыхание. Она дышит как хочет в стихе («Дух дышит, где хочет» – вспомним сакраментальную фразу из Писания). При этом ее может мало заботить точность рифмы, хотя с рифмой поэт старается обращаться бережно и осторожно... – ее гораздо более волнует образ, его наполнение, его эмоциональное насыщение, его СВЕТ, излучение. Да, Клементина Кручинская поэт света, и эта апология света то открыта, то латентна, то явлена ярко и непобедимо, то исчезает за пологом, занавесом видимого мира.

Брошенные на землю кольца...

Эта игра солнца в глазах любимого человека запоминается надолго. Поэты любят сравнивать глаза со звездами, со звездным светом, а тут – солнце: это символ единства Космоса и живой души, вселенской природы (которая, если вспомнить Пушкина, изначально равнодушна, не замечает человека – «... Младая будет жизнь играть / И равнодушная природа / Красою вечною сиять») и одной-единственной, неповторимой (и невозвратной!) любви.

Приглядывать за розовым цветом заката.

Тут свет идет и от лета, и от зимнего неба, и от холодного заката, окрашенного в теплые тона. (Думаю, сленговое «Екат» – укороченное название города – для тех, кто об этом не знает, не говорит ничего; но в нем просвечивает удаль и прелесть молодого и радостного бега через город по хрусткому светлому снегу. В этом тоже – своеобразное внутреннее сияние, перламутровые переливы настроения, уловленного мгновения).

Поэт, и это естественно для любого художника, пытается владеть временем. Времени, как мегаобразу, много места отведено в текстовых полотнах Клементины:

Прочь из ловушки, прочь – айда по полю! (...)

А ушедшее детство, прощание с ним? Горькое оно или счастливое? С чем у нас ассоциируется прошлое? С болью или праздником? А может, с луной, которую в детстве можно было вылепить из теста и испечь, как пирог...

И утону в твоих глазах (...)

Иногда автор сбивается на штампы (жаль!), на расхожую красивость – это, увы, происходит в стихах, но хорошо, что происходит редко. Притом эта красивость, даже в формате одной строки, может навредить стихотворению в целом:

Блик незримого в чаше воды...

Казалось бы, все хорошо, вплоть до того, что невидимый блик, отраженный в чаше с водой, – это превосходный образ ночи и уединения (и даже намек на трансцендентное!); но заканчивается четверостишие так:

Замер сказочный миг настоящего.

Вот этот «сказочный миг», спокойно живущий в десятках тысяч, в миллионах разнообразных стихов во всем мире, есть самый настоящий поэтизм. А поэтизмов художнику надо сторониться. Нет ничего лучше оригинальности, уникальности, собственного голоса. Он у Клементины Кручинской, без сомнения, есть:

Что любят и ждут тебя дома!

Поэзия не любит не только штампованно-красивых слов и ложно-пафосных выражений; если всплывают в тексте обыденные, бытовые словечки – их необходимо обыграть, интонацией или метафорой, естественно вписать в общую картину. Еще поэзия любит точность. Если в стихотворении возникают туманные, непонятные фрагменты, которые надо объяснять, если в русском тексте вдруг там и сям вспыхивают иностранные слова – они должны быть оправданы. А то получаются строки и даже строфы вроде этой:

Когда те же ноги к другому порогу несут.

«Вяло», «инертно», «фаст-фуд»... Быть может, по-иному прозвучала бы строчка про фаст-фуд, если бы автор написал нечто вроде «когда, как во сне, поглощаю чужую еду...». А завидовать можно, да, тем, кто согревается в зимний холод в любимых объятьях; но такие объятия чаще всего бывают отнюдь не вялыми.

Иной раз стихи Клементины напоминают песенные тексты:

счастливым.

Такие строфы просто просятся на музыку. Может, было бы совсем неплохо автору поработать с композитором. Услышать, как стихотворение живет в стихии другого искусства.

Удаются Клементине, это уже понятно, городские зарисовки, городские этюды, куда совершенно свободно вписывается личная история, история любви лирической героини:

За свинцовыми тучами плыть.

Мы опять видим в тексте свет. Свет – лейтмотив творчества Клементины Кручинской, и за жизнь этого света внутри ее поэтического мира прощаешь автору вербальные недочеты. Тем более, что, как выясняется, оригинальности поэту не занимать:

Заразившись опасным недугом...

Такое ви́дение мира, такая необычная, странная на первый взгляд, но художественно убедительная авторская оптика искупает фрагментарные неуклюжести стихосложения («...Как мимо мне пройти просторов, / Хранящих дом, любовь, тепло?»):

Ищи среди людей. И не людей.

Поэзия Клементины Кручинской заслуживает внимания. Бесспорно и то, что автору надо продолжать работу над словом. А перспективы – обнадеживающие. И то лучшее, что уже написано, достойно быть собрано в книгу. Это будет книга интересного, оригинального, необычного поэта. Такого, что не может – ни в поэзии, ни в жизни – существовать без света, радости и надежды на счастье.

Крюкова Елена: личная страница.

Клементина Кручинская. Литературным творчеством занимается с 7 лет. Активно начала развивать литературное мастерство с 21 января 2021 года. Поддержал друг. В 2022 году первая подборка стихов попала в лонг-лист конкурса «Капитан Грей». На ЛитРес размещена электронная версия книги автора. Печатная версия создается издательством «Перископ», г. Волгоград. Выход – октябрь 2022 года. Окончила ГОУ ВПО «ЕГТИ», специальность – Литературное творчество (мастер Ю.В. Казарин). С 2005 года является участником литературного объединения «Живые родники» имени А.С. Эйриха. С 2022 года – художественный руководитель. Член Союза писателей XXI века с 2022 г. Публикации: Сборник стихотворений литературного конкурса «Горю поэзии огнем» (Лауреат 1 СТЕПЕНИ), 2018; Поэтический спектакль поэтов и музыкантов «Лучшее вслух», г. Нижний Тагил, очное участие, приз зрительских симпатий за стихотворение о войне «Знаешь, папа», 2021; Поэтоград № 6, июнь 2022; Альманах «День и ночь Поэзии», «Перископ», сентябрь 2022.

Стихотворения Клементины Кручинской*

***

Не пересчитывай года­: в них мало места.
Я отпущу молочный смех до рождества,
И что есть сил, сгибая рожь, махну из детства,
Сожму рукой в последний раз луну из теста
И утону в твоих глазах. Так пахнет полем…
Невинность лет я помещу в твои ладони —
Тепло и плоть, и страсть, и стыд, и лад они,
И семь небес и две земли в твоём глаголе.

***

Время течёт сквозь пальцы моих ладоней,
Сколько изломов, линий, мозолей, долей,
Прочь из ловушки, прочь — айда по полю!
Воду в ковше к губам (проглотить бы волю):
В ней зазеркалье звёзд, вековая пыль,
Тот я - живой мертвец, что сорвал ковыль,
И побежал в степи вороным конём —
Не затушить всю прыть земляным огнём!

***

Листья любят друг друга, не спорю,
И на ощупь ложатся под ноги,
Их природное братство, не скрою,
Вызывает на сердце тревоги.

Прижимаясь к случайным подошвам,
Им неважны столетия мира,
Они льнут так бесстыдно и пошло,
Чтоб идти  с нами без ориентира.

***

Непорочность во взгляде луны,
Отражение глаза смотрящего,
Блик незримого в чаше воды —
Замер сказочный миг настоящего.

***

Влететь из лета в припудренное снегом небо,
Бежать по нежно-хрустящим дорогам Еката,
Вдыхать аромат знакомого кофе и хлеба
Приглядывать за розовым цветом заката.
Завидовать тем, кто в объятиях согреется вяло,
Когда я инертно съедаю зловредный фаст-фуд,
Я попросту ноги засовываю под одеяло,
Когда те же ноги к другому порогу несут.

***

Под выдохами ветра море буйно,
Тревожатся над белой пеной чайки,
Я мчусь к тебе под стон кипучей бури,
Чтоб встретиться, как будто бы, случайно.

И торопливых волн круговорот не важен,
Сквозь бело-кучерявые приливы
Я  у твоих ворот стою отважно —
И будет миг, и будет день, и будет век…

счастливым.

***

Большая кухня, на плитке — суп,
На подоконнике — ирис,
А за окном овец пасут,
А на столе —вареный рис.

Обед! Прекрасная пора,
Когда все вместе —десять вилок,
За вилку-ложку детвора
Рубаху тянут аж до дырок.

Манящий запах чая (ах!),
И хлеб душистый с леденцом.
Уходит в этом мире страх—
Сидишь довольным наглецом.

Я тут

Я сижу и смотрю:
Водопад быстрых волн.
Я губами ловлю этот миг,
Это время в ока мгновения.

Но а ты — в отраженье воды
Прожурчишь мне протяжно в ответ:
Я любил и люблю.
На века и на вечное время.

Я тебе в брызгах вод
Голосами невидимых губ
Из небесной ладони
Отвечаю неслышно: Я тут!
И в душе этих вод замираю...

***

Солнце играет в твоих глазах.
Скошенные слова в голосах.

Ты обнимаешь меня, молча.
Брошенные на землю кольца...

Я повторяю своё: «Прости!»
Ты прижимаешь несмело к груди.

Пальцы — в растрёпанные волоса...
Скорость — за двести... Где тормоза?..

На счастье

На счастье тебе медовой халвы,
Свекольным расписанной соком,
Сквозь стёкла в заснеженных шапках холмы
И кошку, прильнувшую боком.

Засвеченных фото с кусочками сна,
И песен, рассказов о мире былом,
И стол со скатёркой из вечного льна,
И сердце, стучащее только о том,
Что любят и ждут тебя дома!

***

Говорят, в твоём городе дождь...
Этот город немного простужен.
И не вырваться сердцу наружу,
И к тебе по следам не дойдёшь!

Смыто все. Серый воздух забудут
(крепко заперт небесной плитой) .
Но гроза гулким взрывом разрубит
Горечь муки, любовный застой.

Через время в разорванных тучах
Вспыхнет свет сквозь потоки воды.
Напоённой земле, мокрым сучьям
Дарят сорванный запах сады.

Этот привкус дождя не забыть...
Этот город ужасно простужен...
Только просится сердце наружу —
За свинцовыми тучами плыть.

***

Ценно лишь то, что ушло безвозвратно.

***

Чем старше — тем живее детство,
Тем больше памяти в глазах.
И никуда уже не деться
От седины на волосах.

В них колтуны — мечты, желанья.
От них избавиться б, но нет!
И до сих пор так тихо манит
За занавеской тёплый свет,

Когда зима и минус тридцать,
Но ты несёшься в снега хруст...
А летом, в зной, когда не спится, —
Мороженое и арбуз...

И не было тогда сезонов,
И время медленно текло...
Как мимо мне пройти просторов,
Хранящих дом, любовь, тепло?

Картошки жарящейся запах,
Объятья мамы поутру...
И в первый раз уроки завтра,
и в первый раз подарков жду!

* Стихотворения публикуются в авторской редакции.