«Белой музыки бьется крыло». А. Воронцов о стихах и музыкальной композиции Марины Лисовец «Чувство снега»

«Белой музыки бьется крыло»

 Андрей Воронцов о стихах и музыкальной композиции Марины Лисовец «Чувство снега»

Марина Лисовец, без сомнения, поэт, и не только потому, что умеет писать стихи, а потому что у нее поэтическое видение мира. Некоторые считают, что стихотворец изображает то же самое, что и прозаик, только с пафосом и в рифму. Но это довольно поверхностный взгляд, если не сказать дилетантский. У хорошего поэта, в отличие от представителей других словесных жанров, сильнее, на интуитивном уровне, развито стремление к иносказанию. Скажем, прозаику трудно без какой-либо «подводки» так написать об ангеле-хранителе героя:

Мой Ангел-хранитель болен
Сменами настроения,
Гриппом или мигренью...
Видимо, он неволен
Жить и творить в неволе -
Надо же, невезение!
И щеки его пожухли,
Потрескались и опали
Кусочками хрупкой эмали
В мои нарядные туфли.
Зато, появившись, набухли
Мешки под моими глазами.

(«Ангел-хранитель»)

Или вот метафорический переход от цепочки (украшения) к цепям, сковывающим чувства людей, из стихотворения «Разрыв цепочки»:

Ведь скоро цепи станут тяготить.
Они гнетут похлеще испытаний.
В их лязганьи бой предзнаменований.
И отзвук предстоящих расставаний.
Но, впрочем, в этом некого винить!

Конечно, сила поэзии не только в метафоричности, но и в мысли, вооруженной размером и рифмой. Порой такая мысль достигает цели (сиречь сердца читателя) значительно быстрее и точнее, чем мысль прозаика. М. Лисовец владеет этим искусством, хотя мысль как таковую предпочитает чувству:

Пускай реальный мир и ценен мыслью,
Но только чувствами живёт творец!
Есть разве окончание мечты?
И где начало красоты закатов?
Мы все, друг другом побывав когда-то,
Привносим в вечность новые черты.
Рассыпавшись дождём, взойдя травой...

(«Нет начал и окончаний»)

В финале, как и полагается, следует закономерный вывод из этой стихотворной посылки:

Начал и окончаний, правда, нет.
И души наши, в дар приняв бессмертие,
Пронизанное вечной круговертью,
Хранят их неразгаданный секрет.

Представьте себе в прозе это: «мы все, друг другом побывав когда-то» и «вечную круговерть», ‒ многим это покажется «буддизмом для бедных», а в стихах, да еще с опоясывающей рифмовкой, звучит весьма неплохо! Вот вам иллюстрация того, как поэзия способна обострить мысль.

А вот поэтический пейзаж, ‒ точнее, говоря языком автора, метафора города:

Мой Город — видЕние в сумерках влажных,
Метафора мира и метаморфоза.
Умышленный Город, возникший нарочно:
По прихоти Божьей, людскими руками.
Кичащийся в меру изысканным прошлым,
Впитавшимся с сыростью в вечность и в камень.
Наполненный многоголосицей пёстрой
Побед и блистательных завоеваний...

(«Порознь с городом»)

Обыкновенный читатель быстро узнает Петербург, а читатель «продвинутый» оценит переданную всего тремя словами мистическую суть града Святого Петра ‒ «метафора мира и метаморфоза». Но во всяком настоящем стихотворении, кроме образной составляющей, есть еще и композиционная. Идеал у поэта, да простится мне такое сравнение, как у бомбардировщика с вертикальным взлетом: при минимально коротком разбеге ‒ максимально высокий взлет. Стихотворение ‒ это художественный разбег, предшествующий взлету. Мы с вами, исходя из этой классификации, прочитали «разбег», а есть ли взлет? Да, вот он:

...Но боль не уходит и не утихает —
Ровесница Города, пленница мифа.
Она мне велит изъясняться стихами,
Смыкая пути печенегов и скифов,
Даруя мирам параллельным сомкнуться,
Бесхитростным душам ещё воплотиться...
Ах, только бы мне в этот Город вернуться —
Великий, как вечность, свободный, как птица...

Читая подобные строки, я вспоминаю стихи другого петербургского поэта, Георгия Иванова, мастера взлета. Особенно это стихотворение:

Замело тебя, счастье, снегами,
Унесло на столетья назад,
Затоптало тебя сапогами
Отступающих в вечность солдат.

Только в сумраке Нового Года
Белой музыки бьется крыло:
— Я надежда, я жизнь, я свобода.
Но снегами меня замело.

Первые две строчки, обратите внимание, не отличаются оригинальностью, можно даже сказать ‒ «цыганщина» какая-то... Но кто, кроме буквоедов вроде меня, станет обращать на это внимание, если после такого короткого разбега следует столь высокий взлет? ‒

Затоптало тебя сапогами
Отступающих в вечность солдат.

Тут ведь не просто метафорический переход, а переход из одного измерения в другое! Из времени в вечность! Вот какому искусству «взлета» нужно учиться современным стихотворцам! Но я не только поэтому вспомнил о стихотворении Г. Иванова «Замело тебя, счастье, снегами...», а еще из-за его последнего четверостишия:

Только в сумраке Нового Года
Белой музыки бьется крыло:
— Я надежда, я жизнь, я свобода.
Но снегами меня замело.

«Чувство снега» ‒ так называется эта подборка Марины Лисовец и первое стихотворение в ней, начинающееся так:

Снег. Кругом. Он выпал неспеша.
Тихо. Как на цыпочках вошёл.
Замерла земля под снегом чуть дыша,
У земли ведь чуткая душа
Ей от «чувства снега» хорошо.

«Снег» у М. Лисовец отнюдь не категория забвения, как у Г. Иванова, земле у нее от «чувства снега» хорошо», и вообще ее снег:

... на всё дает немой ответ.
Укрывает от невзгод и бед,
Не боясь растаять и пропасть.

И так, скажу я вам, и должно быть, потому что у всякого поэта свое видение и понимания образа, и чем больше граней одного и того же явления высвечивает каждый автор, тем для нас, читателей, лучше. Но я хотел бы обратить внимание, что при разности понимания образа снега у Иванова и Лисовец, в основе его лежит одна и та же ассоциация, выраженная Ивановым словами: «Белой музыки бьется крыло».

И здесь самое время обратиться к музыкальному сопровождению (фортепиано) чтения Мариной Лисовец своих стихов, сочиненному Талем Бабицким. Это именно «белая музыка», причем в «Чувстве снега» каждый аккорд не просто соответствует звучанию стихов М. Лисовец (в мастерском чтении автора), он соответствует ритму описанного снегопада:

Снег. Кругом. Он выпал неспеша.
Тихо. Как на цыпочках вошёл, ‒

и т. д.

Звуки фортепиано падают так же, как падает тихий снег, и, безусловно, проникнуты этим «чувством снега» ‒ понятием, знаковым как для стихотворения, так и для композиции в целом.

Тут надо сказать, что стихотворная декламация всегда выигрывает от сопровождения музыки. В пору моего студенчества поэты читали стихи в клубе общежития Литературного института. Одни, как это часто бывает, не умели их читать вообще, а другие, напротив, декламировали не только с чувством и выражением, но и под звучание, скажем, «Лунной сонаты» Бетховена.  И, естественно, стихи последних казались лучше стихов первых, ‒ до того времени, пока вы не прочитывали те и другие глазами. Тогда-то и выяснялось, что лучше, на самом деле, были первые, а последние «вытянул» дедушка Бетховен.

То есть, стихи, прочитанные под музыкальную классику, своим успехом у слушателей обязаны большей часть этой классике, хотя едва ли и сами поэты оплошали, если смогли приноровить мелодию своего стиха к мелодии музыкального произведения. Но, как бы там ни было, поэзия в данном случае лишь нечто, написанное ПОД хорошую музыку. Сотворчество поэта и композитора осуществляется по несколько иному принципу. Автор-аккомпаниатор, как я понимаю, призван выявить сначала музыку стиха, чтобы положить ее в основу своего музыкального сопровождения. Стихи М. Лисовец музыкальны, как вы наверняка заметили из приведенных цитат, что, несомненно, облегчало задачу Т. Бабицкому. Но не будем забывать, что композитор иллюстрировал не просто каждое стихотворение подборки отдельно, он иллюстрировал и подборку в целом. Это вовсе не игра слов: «Чувство снега» имеет определенную художественную композицию, построенную по кольцевому принципу, ‒ в частности, начинается «зимним» стихотворением («Чувство снега») и «зимним» же завершается («Зима в моей чашечке»). Это своеобразные «Времена года» ‒ от зимы до зимы. Значит, примерно такую же структуру должно иметь и музыкальное сопровождение. Если вы прослушаете композицию от начала до конца, вы, безусловно, эту особенность уловите. Музыкальная ипостась «Чувства снега» написана как некая большая соната, частями которой являются каждое из двадцати стихотворений М. Лисовец. Инструментовка декламации до поры до времени не имеет самостоятельного значения, но где-то посередине подборки находится стихотворение «Вальс ожидания», и, конечно, Т. Бабицкий не мог не использовать это обстоятельство. Привычные фортепианные переливы начинают ритмически складываются в мелодию вальса, ‒ который, по сути, мог бы исполняться как авторское произведение с таким названием (при условии аранжировки, естественно). Мне кажется, здесь мы тоже имеем дело с довольно ярким примером сотворчества поэта и композитора, потому что середина музыкального произведения требует смены или трансформации ритма, а М. Лисовец как поэт такую возможность Т. Бабицкому предоставляет. Но вообще, следует отметить, музыканту ВСЕГДА попадать в ритм поэта трудно, особенно если стихотворение отличается по эмоциональному накалу от других. Так, на мой взгляд, произошло со стихотворением «Не хочу!», одно название которого подразумевает более бурные аккорды, нежели мы слышим. Не знаю, может быть, именно оно, а не «Вальс ожидания», могло бы быть композиционной серединой «Чувства снега», ‒ но, здесь я как человек, сам не сочиняющий музыки и не играющий на музыкальных инструментах, могу лишь строить предположения.

А в заключение с удовлетворением хочу констатировать, что этот альбом вполне состоялся, ‒ и как поэтическое произведение, и как музыкальное, и как их симбиоз, с чем мы можем поздравить его авторов!

Прослушать музыкальный альбом стихотворений в авторском прочтении можно на сайте. 

Прочитать стихи Марины можно по ссылке.

Андрей Воронцов: личная страница.

Марина Лисовец — российская актриса театра, кино, озвучания, поэт. Голос телеканалов, компьютерных игр, голливудских актрис и диснеевских персонажей, культового фильма «Коллектор», аудиогидов ведущих музеев мира и больше двух сотен аудиокниг. Победитель и трижды номинант на первую российскую премию за лучшую аудиокнигу года-2019. Автор и ведущая известного речевого тренинга «Алхимия Голоса». Марина пишет стихи с детства и это наследственное – её мама Эмма Лисовец – прекрасный детский поэт. Вот уже несколько лет Марина читает свои стихи со сцены своим неподражаемым голосом в собственных авторских проектах, концертных программах. Это и дуэт с британским гитаристом «Love.Седьмое чувство», и программа-посвящение Леграну «Нет начал и окончаний», и спектакль «Одержимость» о Тургеневе и, наконец, премьерный джазово-поэтический спектакль-концерт «Ну как с ней жить», полностью состоящий из Марининой поэзии. Весной 2021 состоится премьера программы «Драгоценности».

Осенью 2019 вышел в свет первый сборник Марининых стихов разных лет «Седьмое чувство», издательство Рипол, тираж которого 2000 экз. разошёлся за год. Зимой 2020 издан первый полноформатный альбом (аудиосборник) «Чувство снега», оказавшийся в первую неделю в топе по скачиваниям ЛитРес. Стихи публиковались в журнале «Золотое руно», альманахе «Муза», в сборнике финалистов премии «Фонарь-2020», премии Достоевского, сборнике-посвящении Бродскому «Я думаю, это от Бога».

Альбом «Чувство снега» – поэтически-джазовый mix – изысканное, стильное, интеллектуальное слияние любовно-философской лирики актрисы и поэта Марины Лисовец и джаз-фьюжн музыки композитора и пианиста Таля Бабицкого.

Он вышел в свет перед самым Новым Годом в звуковом издательстве «Вимбо». На диске 20 треков – историй, родившихся в самый странный и необычный – 2020 год. Это захватывающая, эмоциональная, искренняя мозаика мыслей и переживаний, полная палитра чувств. Самых разных... Камерный, трогающий за душу диалог фортепиано и поэзии порождает эстетику и красоту звучания и вызывает невероятные эмоции! Эмоционально дополняет образ и обложка альбома, нарисованная Мариной.

Таль Бабицкий – израильский композитор и пианист. Его работы включают семь оригинальных альбомов, музыку для канала «National Geographic», песни, композиции и аранжировки для десятков именитых артистов в различных жанрах: джаз, соул и поп-рок. Таль давно выступает со своими проектами в Израиле и в Европе, а в последние годы стал чаще радовать концертами и российскую публику.