«Новый журнал» № 304, 2021

Источники нашей силы

(о журнале «Новый журнал» № 304, 2021)

В 304 номере «Нового журнала» соединились ключевые для русского зарубежья тексты, как прозаические, так и стихотворные. Особенного внимания заслуживают повести Александра Казарновского и Полины Брейтер, поэтические подборки Вячеслава Шаповалова и Вячеслава Попова, а, кроме того, нельзя обойти вниманием главное событие выпуска: опубликована подборка стихотворений Сергея Жадана в переводе Станислава Бельского, оснащённая исчерпывающим предисловием Алексея Масалова.

Обратимся сначала к прозаическому материалу, ведь журнал открывается повестью Александра Казарновского «На стенах твоих поставил я стражей». Это путешествие на машине времени в эпоху, казалось бы, такую далёкую от нас, однако протекающую так живо, будто бы это наша современность. Это история о падении и воскрешении Иерусалима, главной святыни Древнего мира, о смерти и любви, о божественном страхе и сияющей истине. Главные герои – Шимон, его возлюбленная Мирьям – не раз оказываются на волосок от гибели, но чудом ли они спасаются? Загадочный и суровый ветхозаветный мир, открываясь перед читателем, причащает его к сказаниям и притчам, делает участником великих, захватывающих дух событий.

В рассказе «Мотоциклистка» Вадим Ярмолинец переворачивает представление об человеческой судьбе, переосмысляет связь автора со своим героем. Когда редактор одной газеты внезапно открывает для себя небывалое, нежданное в новом рассказе. Может быть, это ощущение похоже на «дни такой поразительной гармонии мира, такого радостного ощущения полноты жизни, которые остаются с тобой навсегда. И тут еще эта встреча».

Далее читателя ждёт вторая часть повести Полины Брейтер – «Бирюзовый дождь» (первая – в предыдущем 303 номере). Словно наследуя традициям Бунина в «Антоновских яблоках» и Августина Блаженного в «Исповеди», автор обращается к сакральным темам любви, рождения, божественного присутствия в мире. Кажется, что это не текст написан на бумаге, а чей-то голос поёт в вышине между лучей солнечного света и ярко-синим небом – во всяком случае, повесть Брейтер по праву можно назвать самым проникновенным и вдохновенным материалом номера. «Бирюзовый цвет – это ведь соединение синего и зеленого, да? Синий – цвет неба. зеленый – цвет травы, деревьев, растений. Значит, бирюзовый цвет – соединение земного и небесного?..» – а из этого сочетания вырастают необыкновенные, одухотворённые явления и образы.

На этом моменте перейдём от художественной прозы к поэтическим подборкам. Мифотворческая поэзия Вячеслава Шаповалова подобна яростным порывам ветра – своей силой способна сбить с ног в регулярном стихе; а каждая строфа готова к резкой, неожиданной словесной конструкции:

Твои порожденья с тех пор, как отпали хвосты,
мы блудное чудо, но Божье творенье при том –
и тешимся вечно, от гордости тварной зверея,
то речью ручья и вполне тростниковой свирелью,
ухмылкой сатира, то вдруг бессловесным огнем!

Подборка Веры Зубаревой наполнена природной и философской тематикой. Особенно интересно, что каждый природный объект – это персонаж, и каждое время года способно донести свою мысль:

Скоро, скоро закончится этот февраль.
Снег не выпал, а выпала жизнь на распутье,
Словно кто-то небесный там с ней поиграл
И оставил взамен только облачко грусти.

Стихотворения Бориса Фабриканта привлекают мелодической стройностью и напевностью, ведут светлый и проницательный диалог с читателем:

Для всего еще хранится слово
Как скрипичный правильный настрой.
Мы, прощаясь, возвратимся снова
И срастимся, изменяя крой.

Торжественная лирика Ольги Ивановой легко играет со звуком, стремительно уносится на волю слов, обозревая богатство языка:

и где тонко – ни разу не рвется,
и канва – всё нежней и небесней...
(а аукнется, а отзовется –
вся вселенная – Песнею Песней!)

В подборке «Река называется Ривой» Вячеслава Попова живо ощущается биение жизни: нестандартная, раёшная форма при таком простом – и очень глубоком содержании. Всё вместе передаёт непосредственный колорит русской речи:

Протопоп Аввакум видит Божий Град.
Августин Блаженный ждет у врат,
рад нечеловечески,
говорит по-гречески:
– Здравствуй, брат!

Стихотворения Янислава Вольфсона направлены во вне – они ощупывают, исследуют физический и метафизический мир, переливаясь в форму лирической прозы и обратно – в стихотворную:

все пришли посмотреть как сгущается мрак
зажимаемый рабски в последний кулак
различить отпущаещи поданный знак
но увы с опозданьем

Необыкновенно ритмичную лирику Сергея Шестакова хочется петь, а может быть, даже под аккомпанемент гитары и ударных. Настолько она гипнотизирует, увлекая в мерное философское раздумье, что будто читает себя сама:

объясни воде, что она – вода,
что она и та, и не та всегда,
что печаль и нежность – ее руда,
то любовь она, то беда,

Станиславу Бельскому во фрагменте из цикла «Синематограф» удаётся «удерживать время в провале» – риторическими вопросами и визуальной лаконичностью текста он добивается эффекта реплики, брошенной со сцены:

что заставит двигаться
туда где нет слов?
сами слова?

Вступительное слово Алексея Масалова к подборке Сергея Жадана в переводе Станислава Бельского открывает читателю журнала научную сторону поэтики автора. Ясная, прозрачная мысль в двух абзацах выводит общий знаменатель о «письме, рефлексирующем о самой возможности письма в наше время». Всякое мгновение текущей жизни, захваченное лирическим героем Жадана, бережно передаётся в своём изначальном, перворождённом виде. Оттого-то каждая строка отражается яркой вспышкой в сознании и безвременно длит этот свет, очищая границы измерений:

Вот здесь я не сказал о первом восхищении твоим именем.
Вот здесь промолчал, когда ты впервые оборвала разговор.
Здесь не договорил о темноте, о том, как она резко
охватила нас на пустынной улице,
под вечерними огнями.
Не договорил, сломал яблоневую ветку времени,
создал паузу в созревании осени.

Раздел «Воспоминания и документы» начинается с третьей части «Записок художника» Евгения Климова. Каждый день герой дневника оказывается в каком-нибудь из итальянских местечек: Сиене, Флоренции, Венеции... Его взгляд проходит сквозь картины великих мастеров итальянского Возрождения, и сам походу учится у живописного окружения, делая зарисовки и этюды: «Падуя останется в памяти, как видение Джотто, видение яркое и звонкое. Молодостью веет от фресок в Капелле на Арене, весною, ярким синим небом. Всё пропитано синим. Всё просто, гениально и велико, и в этой простоте и углубленности – сила гения Джотто». А потом читатель перенесётся в Печорский край, где «всё по-иному, как новый мир», и «стихия природы здесь в деревне страшнее и грандиозней».

Биографический материал через переписку Гершона Света с Жозефиной и Лидией Пастернак предлагает Владимир Хазан. Проясняя забытые сюжеты, он раскрывает содержание их писем, ведя разговор, в частности, о пересечении судеб художника Л.О. Пастернака и графа Толстого. Например, о том, как создавались иллюстрации к «Войне и миру» и «Воскресению»; как пишет Леонид Пастернак, «это были счастливейшие дни» и «воспоминания об этих чудесных днях теперь <...> часто кажутся мне каким-то волшебным сном». Также Владимир даёт подробный комментарий почти что к каждому из писем – это ли не захватывает дух вдумчивого читателя!

О жизни, о творчестве поэта и музыканта Владимира Верещагина рассказывают Е. Дубровина и М. Адамович – занимаясь публикацией архивных сведений, спасают из забытья ценные факты истории, ведь «именно скромное наследие <...> Верещагиных восстанавливает подлинную атмосферу жизни русских эмигрантов, стиль их взаимоотношений, круг их житейских интересов, их быт, настроения, действительные человеческие переживания и надежды».

Избранные места из переписки Зинаиды Шаховской и Ирины Гуаданини с Игорем Чинновым приводит О.Ф. Кузнецова, обнаруживая множество интересных, не широко известных черт творческой жизни В.В. Набокова. «А в кругах, близких семье Набоковых, считали, что его любовные письма Ирине – всего лишь литературное творчество писателя, и что речь не шла о его серьезном чувстве, а только о страсти, о быстро забывшемся увлечении. И про Гуаданини предпочитали вообще не упоминать. Она должна была исчезнуть из биографии «знаменитого писателя» Набокова».

Статья Геннадия Кацова в разделе «Культура. Литература» связывает ряд тем в творчестве Иосифа Бродского с вопросами актуального ориентализма – в странах Юго-Восточной Азии и Латинской Америки. «Как Иосиф Бродский ощущает и оценивает в исторической перспективе и географической ретроспективе Восток?» – вот главная проблема увлекательного исследования Геннадия.

И.И. Грубмайр пишет о судьбе Татьяны Пушкадии-Рыбкиной – разносторонне развитого учёного, замечательного архивиста, сотрудничавшего с хорватскими университетами: «насколько значителен для Хорватии вклад Татьяны Витальевны Пушкадии-Рыбкиной в формирование и развитие реставрации и консервации архивных материалов, настолько же важно для нас ее русское наследие, бережно собранное в память о предыдущих поколениях эмигрантов в этой стране».

ЧИТАТЬ ЖУРНАЛ

Pechorin.net приглашает редакции обозреваемых журналов и героев обзоров (авторов стихов, прозы, публицистики) к дискуссии. Если вы хотите поблагодарить критиков, вступить в спор или иным способом прокомментировать обзор, присылайте свои письма нам на почту: info@pechorin.net, и мы дополним обзоры.

Хотите стать автором обзоров проекта «Русский академический журнал»? Предложите проекту сотрудничество, прислав биографию и ссылки на свои статьи на почту: info@pechorin.net.

782