«Звезда» № 7, 2021

История, одетая в романы и публицистику

(о журнале «Звезда» № 7, 2021)

Эпиграфом к номеру служит басня «дедушки Крылова» «Ворона и лисица»: «Звезда» напоминает, что ее написал Жан де Лафонтен, а Крылов лишь переложил. Так чествуется 400-летие со дня рождения Лафонтена (1621–1695).

Поэзия начинается с подборки новых стихов Александра Городницкого, одного из любимых моих поэтов. Взятое у него в 2010 году интервью до сих пор считаю лучшим у себя. Тогда Александру Моисеевичу было 77 лет, мы говорили о секрете энергичности поэта, и он отвечал: «...если система движется, она более жизнеспособна и устойчива».

Сегодняшние стихи Городницкого печальные. Три текста объединены мысленным «возвращением» поэта в детство и пронзительным сюжетом эвакуации по льду Ладожского озера на грузовике. На территории музея «Кобона. Дорога жизни» в одноименном селе в Ленинградской области установлен памятник «Неизвестному водителю» в честь шоферов, работавших на Дороге жизни в дни блокады. Ранее Городницкий написал стихи «Неизвестному водителю».

Сюда попав, зимой и летом,
Водителя не зная имя,
Перед полуторкою этой,
Мы помолчим и шапки снимем.

Идея создать памятник безымянным спасителям блокадных ребят принадлежала Александру Городницкому и члену Русского генеалогического общества Никите Благово. Монумент Александра Таратынова и Дениса Ридера был спроектирован и установлен в рамках совместного проекта фонда Александра Городницкого и Музейного агентства Ленинградской области 8 сентября 2020 года, в День памяти жертв блокады Ленинграда.

«Звезда» публикует новое стихотворение «Бронзовый мальчик», где Александр Моисеевич признается:

Этот бронзовый мальчик, в платок материнский закутан, —
Это я. Я не вырос. Я вечно таким же останусь.

Сквозная метафора «невыросшего ребенка» пронизывает три стихотворения Городницкого и вызывает острое сочувствие. Его тексты – всегда хороший пример единства формы и содержания. Это прямое высказывание, не стремящееся к чрезмерной литературной сложности, но берущее чувством, интонацией, историей. Стихи Городницкого так же «социально ориентированы», как и установка памятника.

Не все поэты июльской «Звезды» следуют правилу божественной простоты и гармонии текста – хотя нельзя назвать журнал пристанищем явных «экспериментаторов». Скажем, Борис Парамонов явно составляет собственный поэтический язык. Его стихи настроены на волну броской, визуально выразительной звукописи:

Петруша, Питер, камень, гость —

Нева не Кола.
Но если здесь не холокост,
то все же голо.
(...)
Мокреть чухонскую согрей
притоком крови.
И ежели отец Сергей,
то сын — Петровий.

Автор обращается в стихах к Марине Цветаевой, вероятно, чувствуя в ее «коротких словах и рваных ритмах» родственную душу:

* * *

В небесье бесы! Легион!
Бори натуру!
Во славу Гарри, Гермион
и в муку Муру.

Марина, в небе полоса —
промер, пример твой,
как опоясать небеса
петлею мертвой.

А в лирической подборке Вениамина Голубицкого, рассматривающей с разных сторон бытийственные, чувственные и даже экзистенциальные аспекты семейной жизни, внимание привлекают стихи, больше похожие на рифмованную прозу:

Для чего человеку даются семья и дом?
Почему защитить в этом мире чаще всего означает слукавить?
Два-три слова, просто чтобы услышать голос, и лучше б не видеть глаза.
Вина всегда на родившем и бросившем постигать эту жизнь  в одиночку.
И никакие аргументы не принимаются ни против, ни за.
И в конце предложения в компьютерных диалогах не ставится точка.
Точка.

Ксения Аксёнова развивает богатейшие традиции русской философской поэзии: сколько бы ни писали о слове как о важнейшем предназначении поэта, всегда остается, что еще сказать:

Говорю, говорю в глухоту безответного эха,
молодая земля полноводно горит подо мной.
Мне хотелось отсюда надолго, навечно уехать —
в недосказанность дня, в многословие боли ночной.
Где беспамятье спит, притворившись убитым медведем,
где забытое время несется, как метеорит.
Хорошо бы уехать, но кто же тогда не уедет
и останется здесь — в глухоту говорить, говорить?

Эстонский поэт и прозаик Калле Каспер фигурирует в номере с небольшой подборкой: три стихотворных переклички с античной поэзией, с прославленной Сапфо и с не менее одаренной, но незаслуженно менее известной Носсидой. И один текст связан с образом женщины – служительницы искусства:

Балерина

Одинокая, злая, с сигаретой во рту,
Безысходно смотрит на отблеск в витрине:
Нет, не Эсмеральда она, не Китри, не
Одетта-Одиллия в амстердамском порту.

Покорен телу и ныне иной арабеск,
Но лицо, лицо... Кривые... нет, не линии...
И кисти — словно соцветья пинии.
И глаза... Когда в них видела блеск?

Каспер пишет как на эстонском, так и на русском языке; эта подборка русскоязычная. Апелляции к греческому языку и искусству формируют образ «гражданина мира», вбирающего в свое творчество все лучшее из мультиязычного культурного пространства.

У меня возник соблазн причислить к поэтическому блоку «Звезды» № 7 вольные заметки поэта, критика и эссеиста Алексея Пурина «Утраченные иллюзии» о русской литературе в прошлом и в современности (подзаголовок «Новые фрагменты», значит, публикация с продолжениями). Они стоят в разделе «Эссеистика и критика». Характерный заголовок: сегодня «критики в чистом виде» все меньше даже в толстых журналах. Тексты Пурина – прелюбопытный микс критики, литературоведения, истории литературы и личных воспоминаний автора («Омри Ронен подарил мне приблизительно за пять лет знакомства три очевидных подарка: швейцарскую мини-плату (ножницы, ножичек, пилка, игла, открывашка, фонарик, лупа...) для аэроперелетов, космическую авторучку (разработка НАСА) и что-то ритуально-индейское. Многое говорит о дарящем»). В его записках непринужденно «соседствуют» Иван Бунин, Иосиф Бродский, Дмитрий Мережковский и его современник и «собеседник» Виктор Поляков, Юргис Балтрушайтис, Велимир Хлебников, Борис Рыжий... «Иллюзии» просветительски эффективны. Но форма их истинно поэтическая – текст идет от сердца, а не от рассудка и не от познаний, которые у Пурина, безусловно, велики. Вот лишь одна цитата:

«Картины Карела Виллинка, столь любимые Бродским. Это ведь просто посредственное изображение посредственной столичной архитектуры эпохи эклектики, подсвеченной заходящим солнцем. Подростком поэт мог видеть такое повсюду — и на Моховой, и на улице Пестеля, и на Литейном... Как и я. Как и вы».

Не правда ли, законченное стихотворение, подсвеченное заходящим солнцем?..

Сергей Стратановский в том же разделе, говоря о поэзии Александра Ожиганова, не так лиричен, как Пурин, но тоже отходит от канонов и литературоведческой, и критической статьи. Он как близкий к Ожиганову человек пишет биографический очерк: «Я смотрю на групповую фотографию 1970-х годов, воспроизведенную в книге «Самиздат Ленинграда». У какой-то стены сидят четыре молодых человека — никого из них нет сейчас в живых. Буду называть их... так, как я их звал тогда. Справа — Витя Кривулин, рядом — Кока Кузьминский, третий — Витя Ширали и четвертый — Саша Ожиганов, единственный, кто смотрит прямо в объектив. Он уйдет из жизни последним из них — 5 марта 2019 года, в Москве». Стратановский исходит из того непреложного факта, что страницы биографии повлияли на стихи Ожиганова и ведет «рассказ об интересном человеке». Но не забывает и о поэтическом своеобразии Ожиганова: статья называется «Ящеро-речь» – как и вторая книга поэта. В материале цитаты, передающие эту необычную речь, перемежаются с аналитическими замечаниями критика.

С той же интонацией близости к персонажу повествует и Владимир Хршановский о Борисе Голлере в очерке «Надежда у подножий» к 90-летию писателя, драматурга, историка литературы. Голлеру принадлежит роман «Синий цвет вечности», публикация которого началась в седьмом номере. О романе скажу отдельно.

Отчасти манеру рассказа о творчестве через биографию героя повторяет и Елена Невзглядова в статье «Валентин Катаев. «Уже написан Вертер» (раздел «Уроки изящной словесности»), хотя советский классик тут не хорошо знакомый автору человек, а персона из ареопага. Но исследователь объясняет особенности писательского мировоззрения Катаева и его прозы тем, что в юности он пережил в Одессе и о чем написал жестокую повесть «Ангел смерти». Невзглядова протягивает «нить Ариадны» между юношеской исповедью «Ангел смерти» и старческой «Уже написан Вертер»: «Это («Вертер». – Е.С.) была действительно новая проза, оправдание всего пути писателя». Критик не идеализирует Катаева, но не отказывает ему в главном: «Что касается Катаева, талант оставался при нем до конца. О чем-то это говорит, хотя общественное поведение его было, мягко выражаясь, ниже среднего».

Логически «закрывают» поэтический блок номера две рецензии на книги современных поэтов в рубрике «Хвалить нельзя ругать». Первая – А.П. (Алексея Пурина?..) на книгу Алексея Машевского «Вспоминая настоящее». Вторая – Александра Вергелиса на сборник «Ночное зрение» Валерия Трофимова. Рецензия отстраненная и раздумчивая, обращающаяся к феномену поэзии врача в целом и Трофимова в частности и весьма доброжелательная.

Особняком стоит работа Натальи Бонецкой «Лев Шестов и Альбер Камю: апофеоз абсурда» в рубрике «Около церковных стен», появляющейся в нечетных номерах журнала. В 2021 году в этой рубрике выходили только тексты Бонецкой о русских религиозных философах и философии. «Исследователь русского экзистенциализма не может избежать сопоставления двух версий экзистенциализма абсурдистского — учений Льва Шестова и Альбера Камю», - говорится в июльской статье. Признаться, работа рассчитана на специалистов.

Александр Мелихов выступает со статьей «Свет с Запада и новая контрреформация» в авторской рубрике «Былое и книги». Он пишет о труде Стивена Холмса – Ивана Крастева «Свет, обманувший надежды. Почему Запад проигрывает борьбу за демократию» и о смене идеологий на протяжении ХХ века, излагая собственный взгляд на этот процесс.

«Гвоздь» номера в прозе – роман историка литературы Бориса Голлера «Синий цвет вечности». Это исторический роман про Алексея Аркадьевича Столыпина (известного также как «Монго», прозвище по кличке любимой собаки), офицера, родственника и друга М. Ю. Лермонтова. В 1840-х годах, живя в Париже, Столыпин вспоминает время, проведенное с Лермонтовым, и его стихи, и его романы с женщинами, и его дуэль с Барантом – чтобы попытаться разгадать главные причины рокового шага:

«Автор недавно погиб на дуэли, причины которой остались неясными...».

...Я вижу, как, дописав... последнюю строчку примечания, он прячет листки в бювар на столе, на темной кожаной одежке коего оттиснуто золотом: «СТОЛЫПИН АЛЕКСЕЙ АРКАДЬЕВ». Потом снова приоткрывает бювар и перебирает бессмысленно пустые конверты в нем... Некому писать письма. «Причины остались неясными». А что ясно в этом мире? А ничего не ясно!»

Голлер написал классический исторический роман в духе Юрия Тынянова (этот дух едва не выветрился из текущей русской прозы): неспешный, подробный, основанный на глубоком владении темой, изложенный прекрасным литературным языком. В седьмом номере опубликована половина книги. Развязка – поймет ли двоюродный дядюшка, младший годами, переведший на французский язык «Героя нашего времени», скрытые мотивы гибели поэта – ждет читателя в августовском выпуске «Звезды». Мне захотелось дочитать роман до конца!..

Образчик исторической прозы представляет и Дмитрий Долинин. Его повесть «Прощай, ветродуй» посвящена бурным страницам российской истории – Гражданской войне, русской эмиграции, Белому движению (с цитатами из документов). В центре повести – судьба офицера Антона Нильсена, оказавшегося за границей волею обстоятельств. Нетипично то, что там он сходится с кинематографом. Несколько лет назад я рецензировала повесть Долинина «Иллюстратор», также вышедшую в «Звезде», и отмечала: «...изюминка повести... — в удивительной зримости текста, который с первых же строк пишется, словно картина». В «Ветродуе» изложение становится кинематографичным: «Снег глубокий, вязкий, ноги медленно бегут, застревая, влипая в снег, как мушиные лапки в липкую ленту. Винтовка мешает. Тяжелая. Страха нет, только радость: еще жив, еще могу кое-как бежать. Упал. Передернул затвор. Выстрелил. Куда? В кого? Встал. Опять бегу. Слева и справа от меня бегут другие. И вдруг — грохот, мощный мягкий удар по всему телу, лечу, тьма. Я убит? Всё? Открыл глаза».

Ну, а рассказ Федора А. Чернина «До востребования» продолжает тему, начатую Долининым, эмигрантской историей из наших дней: «Я русский литератор в Нью-Йорке, и этим все сказано. Моя биография не имеет сослагательных наклонений». Герой Долинина Антон был в своих удручающих и трагических обстоятельствах более оптимистичен, смел верить в лучшее и чего-то ждать от жизни, а литератор Чернина внутренне «опустил руки», хотя и пытается «барахтаться»... Рассказ Виктории Захаренко «Мать приехала» воспроизводит одинокую старость женщины, у которой есть сын, а у того – свои дела. Рассказ трогает отражением жизненной правды, к чему вряд ли подходит «сказочный» финал с внезапным приездом блудного сына в родной дом.

«Сердце» публицистики этого номера «Звезды» - очерк Дмитрия Орешкина «Сталин, цифры». Орешкин – специалист по политической географии, кандидат наук и ведущий научный сотрудник Института географии РАН. Он яркий публицист, стоящий на позиции против искажения исторической правды в каких бы то ни было целях. Его колонки (форматом как полноценные очерки) выходили еще и в «Огоньке». Орешкин обращается к официальным данным советской статистики и с цифрами доказывает, почему те или иные утверждения – не более чем миф. Материал «Сталин, цифры» - из этого ряда. Отдадим должное смелости публициста, обратившегося к столь болезненному предмету, как потери Красной армии и мирного населения СССР в годы Великой Отечественной войны в материалах «вождя и учителя»: по открытым публикациям Сталина Орешкин прослеживает статистические противоречия. Наряду с этим автора волнуют экономика Советского Союза, демография, животноводство, промышленный корпус, железные дороги... Статью надо читать целиком: её тезисы вытекают один из другого и подводят к нынешнему социально-экономическому состоянию России.

Парадокс, но к публицистике я бы отнесла и очерк Ирины Вербловской «И лишь когда забудут — смерть». О писателе Виталии Шенталинском» в разделе «Люди и судьбы». По посылу это чистое популярное литературоведение: рассказ о писателе, не так давно покинувшем сей мир, интересном тем, что начинал с работы полярным исследователем. Но, по мнению Вербловской, значимость деятельности Виталия Александровича Шенталинского (1939—2018) определяет один факт: «Комиссия по творческому наследию репрессированных писателей была создана. Ее бессменным руководителем стал Шенталинский. В нее вошли Окуджава, Жигулин, Давыдов и еще несколько писателей». Одним из первых деяний Комиссии стал сборник «За что?», составленный из архивов авторов – узников лагерей и жертв репрессий. Благодаря публикации в нем получили известность (зачастую посмертную) имена таких поэтов и прозаиков, как Елена Владимирова, Александр Солодовников, Михаил Бугров, Юрий Галь, Георгий Демидов и многих других. С очерком Орешкина статью Вербловской роднит открытие страшных истин о советской истории. Посмертный портрет Шенталинского – не только исследование, но и публицистическое высказывание. Нельзя не согласиться с последними словами статьи: «Жизнью своею он заслужил долгую и благодарную память».

Мне импонирует историчность данного номера и всего журнала «Звезда»: обращения к отечественной истории возникают не спонтанно по поводам, а являются редакционной политикой и продолжаются из выпуска в выпуск. «Звезда» - не развлекательное чтение, не искусство ради искусства, но солидное издание для интеллектуалов и лиц с четкой гражданской позицией. С этой позицией можно спорить, но ведь идеологическая полемика «оживляет» бытие социума.

---

ЧИТАТЬ ЖУРНАЛ

---

Pechorin.net приглашает редакции обозреваемых журналов и героев обзоров (авторов стихов, прозы, публицистики) к дискуссии. Если вы хотите поблагодарить критиков, вступить в спор или иным способом прокомментировать обзор, присылайте свои письма нам на почту: info@pechorin.net, и мы дополним обзоры.

Хотите стать автором обзоров проекта «Русский академический журнал»? Предложите проекту сотрудничество, прислав биографию и ссылки на свои статьи на почту: info@pechorin.net.

---

 

Прозаик, литературный критик-публицист. Постоянный автор «толстых» литературных журналов «Знамя», «Октябрь», «Урал», «Бельские просторы», «Кольцо А» и многих других, портала открытой критики «Rara Avis» и др. Член Русского ПЕН-центра, Союза писателей Москвы, Союза российских писателей, Союза журналистов России. Редактор рубрики «Проза, критика, публицистика» литературного журнала Союза писателей Москвы «Кольцо «А». Ассистент-рецензент семинара критики Совещания молодых писателей при Союзе писателей Москвы с 2012 года. Лауреат Астафьевской премии в номинации «Критика и другие жанры» 2006 года, премии журнала «Урал» в номинации «Критика» 2006 года, премии СП Москвы «Венец» в критической номинации (2013) и др.