Все дороги ведут в Санта-Терезу. О романе Роберто Боланьо «2666»

«2666» – роман, ставший главным в литературной карьере чилийского писателя Роберто Боланьо и увидевший свет в далёком 2004 году, спустя 18 лет наконец-то добрался до российского читателя.

Огромный кирпич от издательства «АСТ» вмещает в себя все пять частей романа. Из коммерческих соображений Боланьо завещал издать каждую часть отдельной книгой, но наследники решили не нарушать композиционную структуру произведения и не дробить на отдельные куски и без того запутанное повествование.

В центре сюжета приграничный мексиканский город Санта-Тереза, в чертах которого без труда угадывается Сьюдад-Хуарес, печально известный феминицидами (массовыми убийствами на почве ненависти к женщинам), начавшимися в 1990-е годы и продолжающимися по сей день. Город становится отправной и финальной точкой для всех сюжетных линий романа.

Часть о литературоведах знакомит нас с молодыми исследователями литературы, объектом поклонения которых становится Бенно фон Арчимбольди, загадочный немецкий писатель, известный лишь узкому кругу академиков. О нём известно ничтожно мало и юные арчимбольдисты, жаждущие встретить вживую своего кумира, отправляются в город Санта-Тереза на его поиски, ведь именно там, по слухам, его видели в последний раз. Несложный по структуре текст, несущий в себе черты филологической прозы с элементами детектива (в духе «Седьмой функции языка» Лорана Бине), является длинным прологом к основному повествованию.

Часть об Амальфитано держится особняком от основного сюжета, но вместе с тем имеет ключевое значение для понимания идей и основных мотивов романа. Эта книга знакомит читателя с Амальфитано – эксцентричным преподавателем, который помогает юным энтузиастам в поисках Арчимбольди. Мужчина на склоне лет начинает слышать внутренний голос, дающий ему советы и вступающий с ним в дискуссии. Он находит в своём доме странный трактат по геометрии и не придумывает ничего лучше, чем повесить его сушиться вместе с бельем, чтобы тот прошёл проверку стихией. Чудачества Амальфитано не свидетельство приближающегося сумасшествия, они лишь способ примириться с окружающей парадоксальной действительностью. Амальфитано вместе с автором проповедует терапевтическое безумие. «Вот уравнение: предложение + спрос + магия. А что такое магия? Магия – это эпик, а также секс, и дионисийский морок, и игра», – это Борис Ельцин даёт советы герою в его причудливом сне, завершающем эту часть романа.

Часть о Фейте рассказывает нам, как журналист американской газеты отправляется в командировку в Санта-Терезу, чтобы написать статью о поединке между звездой американского бокса и подающим надежды мексиканским спортсменом. Попутно в его поле зрения попадает история массовых убийств женщин, но начальство не даёт зелёный свет внеплановому журналистскому расследованию. В этой части пятикнижия Санта-Тереза постепенно раскрывается нам как зловещее и враждебное антипространство, где дружелюбная и общительная компания новых знакомых в любой момент может обнажить клыки. Неспроста в романе упоминается режиссёр Роберт Родригес, чей фильм «От заката до рассвета» можно воспринимать как метафору амбивалентности человеческой натуры.

Мотив мексиканского приграничья как смертельно опасной для человека среды роднит третью часть романа с «Приграничной трилогией» Кормака Маккарти. Закон силы и естественный отбор становятся в этой среде определяющими и создают оптимальные условия для процветания идеологии мачизма. В борьбе за выживание, где право на жизнь получает лишь тот, кто сильнее, участь женщин незавидна, и эта социальная проблема находит свое отражение в следующий части опус магнума Боланьо.

Часть об убийствах – одна из самых жутких и тяжёлых в романе. Безэмоциональный язык криминальной хроники рутинизирует ультранасилие, превращая его в извращенное подобие нормы. Огрубелость, безразличие и цинизм общества создают благодатную почву для череды злодеяний. Неуловимость преступников и анонимность личности убийц усиливают эффект ужаса:

«– А сколько убитых?

– Не знаю, – признался Чучо Флорес, – но много, больше двухсот <...> Слишком много даже для убийцы-мексиканца.

– А как их убивают?

– Тоже не очень понятно. Они исчезают. Растворяются в воздухе: прям раз – и нету её. А потом в пустыне обнаруживают трупы».

В повествовании прослеживается множество параллелей с реальными событиями. В облике банды «Бизонов» проглядывают черты мексиканской банды «Бунтовщики», чьи люди стали основными подозреваемыми в совершённых преступлениях. Вся работа полиции сводится к поиску козлов отпущения и выбиванию признательных показаний при помощи пыток.

Эпизод, в котором полицейские рассказывают друг другу сексистские анекдоты, симптоматичен и наглядно демонстрирует, откуда растут ноги подобного цинизма. Безвкусные и оскорбительные шутки сменяются чёрным юмором. Насилие и жестокость становятся не просто нормой, они вызывают смех и улыбку. Одним из арестованных становится внук Арчимбольди, но череда убийств продолжается.

Часть об Арчимбольди – финальная. В ней рассказывается о писателе Хансе Райтере – до того, как он взял псевдоним Бенно фон Арчимбольди. Ханс Райтер описывается как тощий мальчик, похожий на водоросль, нелюдимый и молчаливый. Социализация и учёба в школе даются ему с большим трудом. Все это наводит на мысль, что под личиной Арчимбольди скрывается сам Роберто Боланьо, который так же, как и его литературный персонаж, в детстве был худощавого телосложения, необщительный и так же становился объектом насмешек. У Ханса Райтера так же как у автора романа есть сестра, а интерес будущего писателя к погружению в воду не только отсылает нас к эпизоду из биографии Роберто Боланьо, когда тот работал водолазом, но и представляет собой метафору сложного внутреннего мира героя романа: «Ему нравилось другое – глубина, дно моря, эта иная земля, где равнины – не равнины и долины – не долины, и пропасти – совсем не пропасти».

Наследуя традиции битников и дадаистов, вдохновляясь творчеством Франца Кафки, чилийский писатель превращает повествование в путаный лабиринт. Наслаивая друг на друга письма, судьбы и истории разных людей, дневниковые записи, сны, Боланьо ломает композиционную структуру сюжета и создаёт галлюцинирующее, ирреальное полотно.

И без того зыбкая связь с реальностью окончательно теряется в последней книге романа. Детство Ханса Райтера проходит в окружении таких топонимов как Село Толстых, Деревня Синих Женщин, Деревня Красных Мужчин, Деревня Яйца, Село Говорливых Девочек и Деревня Свиньи. Усугубляет сказочный эффект и тот факт, что не упоминаются имена родителей Ханса Райтера. В тексте их называют отец и мать или Хромой и Одноглазая. Будущий писатель находит утешение в чтении книги Эшенбаха «Парсифаль». Полный мистических намёков, недосказанностей и фантастических элементов средневековый роман покоряет сердце юного немца и навсегда определяет его эстетический вкус и восприятие действительности.

Полифоничность «2666» роднит этот роман с творчеством Дэвида Митчелла, но в отличие от британского коллеги по цеху Роберто Боланьо делает связь между своими героями и сюжетными линиями максимально зыбкой: Фейт видит причудливый сон про ацтеков, и те же самые ацтеки всплывают в разговоре Ханса Райтера с сумасшедшей девушкой; друг детства Ханса Райтера рисует картины с изображениями мёртвых женщин, что предвосхищает трагические события в городе Санта-Тереза. Оставаясь верным традициям инфрареализма (авангардное течение в литературе, зародившееся в Латинской Америке и противопоставляющее себя сюрреализму и магическому реализму) Боланьо в отличие от Митчелла не воспринимает время цикличным, для него реальность – это постоянный поток.

Масштабность романа, его глубина, обширность затронутых тем, – все это наваливается на читателя, грозя его раздавить. «2666» – это пустыня, полная ужаса, чудес и голодных призраков. Боланьо запутывает читателя, сбивает его с толку, но он же и оставляет на страницах книги дорожную карту для дерзнувшего отправиться в столь экзотические путешествие: «С другой стороны, эти идеи, или эти ощущения, или эти бредни имели свою положительную сторону. Они превращают боль других в воспоминания одного. Превращали боль (а боль ведь длится, и она естественна, и всегда побеждает) в частное воспоминание. Которое, как свойственно человекам, краткое и всегда норовит сбежать. Превращали дикие истории о несправедливости и насилии, нестройное подвывание без начала и конца в структурированную прозу, где всегда найдётся место для самоубийства. Превращали побег в свободу, даже если свобода эта годилась только на то, чтобы бежать дальше. Превращали хаос в порядок, хотя бы и пришлось платить за это тем, что обычно считается рассудительностью».

Роберто Боланьо прекрасно попадает в современные тренды, что в этом конкретном случае скорее плюс, а не минус. В своей литературе он говорит обо всем, что отражает пульс эпохи и важно в первую очередь для него: проблемы национальных меньшинств, гендерное неравенство, право каждой нации на самоопределение. Говорит искренне, не топорно, не под чью-то указку и не для галочки. Несмотря на весь мрак, ужас и чернуху, литература Роберта Боланьо, как это ни парадоксально, несёт добро и свет, учит чему-то важному и ободряюще хлопает по плечу, с понимающей и грустной улыбкой.

Роберто Боланьо (1953–2003) – чилийский поэт и прозаик. Сменил множество профессией, прежде чем занялся писательством. При жизни успел опубликовать более десяти книг. Получил известность благодаря роману «Дикие детективы» (1998). Лауреат ряда престижных наград, среди которых – Премия Ромуло Гальегоса и «Эрральде». На русском языке до 2022 издано три книги писателя. Роман «2666» был издан посмертно, в 2004 году. Он награждён премией «Саламбо» в номинации «Лучший роман на испанском языке» и премией Национального круга книжных критиков США. «Книга года-2009» в Португалии. «2666» занял первое место в списке ста лучших испаноязычных произведений за последние 25 лет по версии газеты El Pais и второе место в рейтинге лучших романов XXI века по версии журнал Millions. The New York Times назвал Р. Боланьо «самым выдающимся голосом латиноамериканской литературы своего поколения».

Автор статьи ведет Телеграм-канал «Контекстъ». Подписывайтесь!