«Поэзия Афанасия Фета как канон «чистого» искусства. Противостояние современности»

«Поэзия Афанасия Фета как канон «чистого» искусства. Противостояние современности»

В эпоху, когда злободневность и натурализм надёжно фиксируются в литературных тенденциях на первом месте, Фет, будто нарочно, продолжает воспевать природу, любовь и мимолётные впечатления, уходя от насущного в «мир стремлений, преклонений и молитв» и оставаясь равнодушным к насмешкам современников. Эта верность убеждениям и становится основополагающим звеном нового направления – «чистого» искусства. Он помещает эстетический идеал в стихотворное пространство, оберегая его от посторонних вторжений. Но даже когда Тургенев, будучи представителем натуральной школы, в защиту Фета пишет о том, что «не бесполезное искусство есть дрянь», а Толстой отмечает новаторство поэта, ревностные поборники реализма находят, что поставить ему в укор, высмеивая несоответствие частной жизни Фета с поместьем и военной службой его возвышенной лирике.

Эстетическая концепция «Искусство ради искусства» была сформулирована в середине XIX века как реакция на тенденцию к материализму в литературе. Она составила оппозицию натуральной школе Белинского, провозглашавшей критическое отношение к окружающему миру и внимание к общественно-значимой тематике. Пока приверженцы критического реализма боролись против приукрашивания реальности, А. А. Фет, родоначальник и апологет «чистого» искусства, утверждал самоценность художественного творчества и проповедовал независимость искусства от политики, идеологии и других злободневных проблем. Он считал высшей целью искусства создание красоты и говорил о неуместности нравственных и социальных наставлений в поэзии.

Однако такая позиция вовсе не означала, что Фета не волновали насущные проблемы. Ради дворянского титула Фет всю жизнь посвятил военной службе, а под конец стал помещиком. Отмена крепостного права, противостояние дворянства и революционной демократии не только меняли уклад жизни людей, но и влияли на тенденции в литературе. Тем не менее, Фет не отражал своей практической деятельности в поэзии, чтобы не осквернить красоту и гармонию, а все прозаические элементы жизни выносил в публицистику и мемуары.

И. С. Тургенев в одном из писем назвал Фета «жрецом чистого искусства». И действительно, его поэзия определила канон этого литературного направления. Притом она не ограничивается слепым следованием принципам, а отражает суть целой философско-эстетической концепции. Фет жил установкой, что истинное предназначение поэта — «исцеление от муки». Недаром единственное спасение от тоски и уныния поэт, в котором современники отмечали депрессивность и склонность к хандре, находил в искусстве. Аполлон Григорьев подмечал, что «с способностью творения в нем росло равнодушие. Равнодушие ко всему, кроме способности творить».

В воспоминаниях Фет писал: «Я никогда не мог понять, чтобы искусство интересовалось чем-либо помимо красоты». В творчестве он твёрдо придерживался этого убеждения и с воинствующим эстетизмом отстаивал свою истину. Хотя если в ранние годы разногласия между писателями мало занимали его, то позже высказывания стали категоричней: «произведение, имеющее какую бы то ни было дидактическую тенденцию», он называл «дрянью».

И такая точка зрения имела вес в обществе. Даже Тургенев, принадлежавший к литераторам натуральной школы, соглашался с Фетом в отношении творчества: «Видите ли: мне предоставляет утилитарность, политику, а сам берет бесполезность, пену, искусство, т. е. высочайшее la part du lion*, ибо не бесполезное искусство есть дрянь, бесполезность есть именно алмаз его венца!»

Но нужно заметить, что при этом поэзия Фета не бесполезна, а созерцательна. Он был настоящим импрессионистом русской лирики, чувствовавшим и запечатлевавшим красоту природы в её самых жизнерадостных и чистых красках. Сам он называл это качество поэтической зоркостью и ставил на первое место в литературном таланте.

Лирика Фета определила канон «чистого» искусства. Помимо принципиальной отстранённости от повседневной жизни, ей свойственны тончайший психологизм и едва уловимые, но чрезвычайно насыщенные образы, затрагивающие все органы чувств. Для того времени поэзия Фета считалась новаторской. Л. Н. Толстой отмечал его лирическую дерзость, заключающуюся в предпочтении ощущений логике до такой степени, что порой последовательность сменяющихся впечатлений кажется и вовсе не мотивированной.

Образность «чистой» поэзии ассоциативна: она отталкивается от художественного восприятия увиденного, а не от его умственного переосмысления. Человек здесь фигурирует как часть могучего целого, и картины, рисуемые поэтом, строятся на параллелизме природы и душевных колебаний автора. Притом повторяемость центральных образов - весна, ночь, звёзды, сердце и пр. - не вызывает ощущения однообразности за счёт того, что в каждом стихотворении окаймляется другими деталями, уже знакомые фигуры вписываются в совершенно новый пейзаж. Так, в основное собрание Фета вошло 24 стихотворения о весне, а всего это слово употреблено у него около 100 раз (не считая однокоренных типа «весенний», «вешний»). Однако во всех случаях образ весны обыгран по-разному. Так же постоянные рифмы: «кровь - любовь - вновь», «прочь - ночь», «грёзы - слёзы - розы», чередуются с небанальными: «скромно ты - комнаты», «вешний - черешней».

В связи с заданной установкой круг тем «чистой» поэзии ограничен, и почти всегда они тесно переплетены между собой, так что стихотворение невозможно с уверенностью отнести к какой-либо одной теме. Любование природой, ядро так называемой пейзажной лирики, - здесь не только внешний смысловой пласт, необходимый для обрамления сюжета, но - эталон, по которому оцениваются и сопоставляются духовный и материальный миры. За этим слоем чаще всего скрывается эстетико-философская концепция, а иногда и религиозное мировоззрение автора, проповедующего в первую очередь красоту и гармонию. Так детали описания природы сливаются с палитрой чувств поэта, к которым зачастую добавляется третья сторона замысла - любовная, многократно расширяющая пространство для творчества. Огромный потенциал этой глубоко личной, а потому всегда уникальной темы обостряет эмоциональность поэзии, вводя в неё страдание, сожаление, ностальгию, нежность, - словом, весь спектр человеческих переживаний.

Примечателен способ фиксирования этих состояний: уже упомянутая нелогичность отражается и в выборе средств- заметное преобладание существительных и прилагательных над глаголами, постоянное перечисление, обращения «в пустоту»:

Сновиденье,
Пробужденье,
Тает мгла.
Как весною
Надо мною
Высь светла.

В стихотворениях Фета эти приёмы отражают пойманное, замершее в движении мгновение. Так создаётся ощущение, что мир поставили «на паузу», которая «снимется» тотчас же после прочтения стихотворения.

Кстати, музыкальность — ещё одна характерная черта «чистой» поэзии. Особое поэтическое содержание, единое возвышенное настроение и определённые приёмы придают стихотворениям певучесть, благодаря которой многие из них были увековечены в романсах.

Такая чрезвычайная романтичность лирики Фета и вызывала ироническую усмешку у радикально настроенных современников: они вменяли ему в вину отрешённую и нереалистичную возвышенность стихотворений, настаивая на том, что читатели ждут от поэта освещения актуальных тем. Активнее всех пытался «подцепить» и «уколоть» Фета поэт-сатирик Дмитрий Минаев, посвятивший ему цикл стихотворных пародий «Лирические песни с гражданским отливом» и многочисленные другие стихи, которые были опубликованы в разных литературных журналах. «В тихую звёздную ночь» у Минаева оказываются сладки не «уста красоты», а «в сметане грибы»; «шёпот, лёгкое дыханье, трели соловья» обращаются в «топот, радостное ржанье, стройный эскадрон». Здесь Минаев не обходит стороной и разительный контраст между военно-помещичьей жизнью Фета и его лирикой, в которой он намеренно обходит стороной любые упоминания о своей деятельности. Минаев же пытается высмеять перед читателем эту часть биографии поэта:

Летний вечер догорает,
В избах огоньки,
Майский воздух холодает -
Спите, мужички!  
Этой ночью благовонной,
Не смыкая глаз,
Я придумал штраф законный
Наложить на вас.

Однако шутки прекратились, когда в 80-ых годах XIX века агрессивная борьба консерваторов и демократов закончилась провалом народнических течений, что повлекло за собой соответствующую реакцию: разочарование, уныние, равнодушие, отсутствие идей. Социальные настроения мгновенно отразились на поэзии: интерес к гражданской лирике значительно ослаб, да и сама она потеряла свойственную ей конкретику и непререкаемую убеждённость.

Тогда-то явление «чистого» искусства, несколько десятилетий находившееся в оппозиции и переживавшее упадок популярности, вернулось в литературу. Неприятие политических столкновений и всяческое отстранение от общественной жизни обрело насущность и стало находить отклик в умах разочарованного народа. Оказалось, что единственный способ защититься от безысходности внешнего мира, - вновь прислушаться к себе, с головой уйти в самосозерцание, сосредоточиться не на продиктованных обществом проблемах, а на собственных переживаниях.

В письме И. П. Борисову (зятю А. А. Фета) Тургенев написал о поэте так: «Вы совершенно верно определили его характер – недаром в нём частица немецкой крови – он деятелен и последователен в своих предприятиях, при всей поэтической безалаберщине – и я уверен, что, в конце концов, - его лирическое хозяйство принесёт ему больше пользы, чем множество других, прозаических и практических».

Прав был Иван Сергеевич: «лирическое хозяйство» - поэзия  Фета - и сегодня  остаётся серьёзным предметом изучения для  литературоведов и находит живой отклик у современных читателей.

*фр.- львиная доля