Величайший комедиограф Франции и новой Европы. 400 лет со дня рождения Жана-Батиста Мольера

Величайший комедиограф Франции и новой Европы 

400 лет со дня рождения французского драматурга Жана-Батиста Мольера

Жан-Батист Мольер (Jean-Baptiste Molière), настоящая фамилия Поклен (Poquelin) родился в Париже 15 января 1622 года. Его отец был придворным мастером гобеленов и декоратором, обеспеченным человеком.

Жан-Батист обучался в колледже Клермона, после чего по настоянию отца получил юридическое образование. По другим сведениям, учёбу не окончил.

Благодаря тому, что ему причиталась доля наследства от матери (она скончалась, когда ему было 10 лет), он смог исполнить свою давнюю мечту – стал актёром.

В книге «Жизнь Мольера» Вольтер написал так: «...но его гений звал его в другое место. Было замечено, что почти все, кто сделал себе имя в искусстве, шли за призванием, несмотря на волю своих родителей, и что природа всегда была в них сильнее, чем образование».

Вместе со своей возлюбленной, актрисой Мадлен Бежар, Жан-Батист организовал труппу «Блистательный театр», стал её директором.

Выступая в Париже в составе труппы (всего артистов было 9), Жан-Батист Поклен взял себе псевдоним – Мольер.

Однако через три месяца «Блистательный театр» обанкротился, в 1645 году Мольера заключили под стражу, откуда через несколько дней его вызволил отец, выплативший все долги.

В те времена театральная труппа (да и автор-драматург) не могла существовать без надёжного покровительства и финансовой поддержки. Знатные господа, любящие развлечения и театр, станут помогать Мольеру позже. Ими в числе прочих станут принц де Конти (некогда учившийся вместе с Мольером), герцог Д'Эпернон и сам король Людовик XIV.

Объединившись с труппой Шарля Дюфрена, «Блистательный театр» уехал из Парижа, вплоть до 1658 года спектакли игрались в провинции. Объединённая труппа давала представления в домах знатных людей, а также выступала на массовых праздниках.

Устраивались шоу с музыкой и танцами, было много розыгрышей и импровизации. Давали известные трагедии, комедии и пасторали. К 1655 году Мольер понял, что нужно самому создавать репертуар – писать пьесы.

Наибольшим успехом пользовались короткие весёлые пьесы – фарсы. Опираясь на итальянские пьесы в жанре комедии дель арте, Мольер пишет маленькие комедии – «Влюблённый доктор», «Летающий доктор», «Любовная злоба» (1656).

Мольера называют «французским наследником комедии дель арте».

Он также пользовался большим успехом как исполнитель главных комедийных ролей. К 1658 году труппа Мольера стала «лучшей бродячей труппой».

Благодаря этому они смогли вернуться в Париж и выступить в Лувре перед Людовиком XIV. Пьеса Мольера «Влюблённый доктор» имела большой успех при дворе, у труппы появился постоянный покровитель – брат короля герцог Орлеанский. Театр получил название «Труппа единственного брата короля». Играли (и жили) в Малом Бурбонском дворце.

Здесь же выступал итальянский театр во главе с Фьорелли (Скарамушем), который когда-то был учителем Мольера.

«Труппа...» Мольера по сути образовала французский театр комедии.

Имела успех пьеса Мольера «Шалый, или Всё невпопад». Написанная в духе итальянской и испанской литературной комедии, пьеса отличается остроумными диалогами, живым, ярким языком, звучным стихом. Характеры персонажей прописаны глубже, чем принято в фарсе.

Но особой разницы между итальянским театром и спектаклями труппы Мольера зрители не видели. Пьеса «Смешные жеманницы» 1659 года изменила ситуацию. В ней остроумно высмеивались высокопоставленные посетители светских литературных салонов, другая знать.

Мольер продолжал рисковать и бросать вызов, талантливо подшучивая над сильными мира сего. Пьеса «Сганарель, или Мнимый рогоносец» поссорила его с крупными торговцами-буржуа. Однако известно, что, играя в этой пьесе, Мольер вышел на сцену 123 раза.

Были у Мольера проблемы и с церковью. Пьесу 1662 года «Школа жён» обвинили в антирелигиозности, к тому же она опровергала принятые в то время законы воспитания.

Комедия Мольера «Тартюф, или Самозванец» 1664 года (считается самой значительной пьесой автора), шокировавшая правоверных католиков, была запрещена к исполнению на несколько лет по просьбе архиепископа Парижского.

Нужно помнить, что актёры комедии отлучались от церкви, без покаяния им не полагалось ни венчания, ни подобающего погребения. Лишь в XIX веке церковь признала комиков, а в XX веке это «признание» станет официальным.

Тем не менее, в 1665 году Мольер, чья труппа получала финансовую поддержку от короля Людовика XIV (большого ценителя таланта Мольера), был назначен ответственным за развлечения при дворе.

17 февраля 1673 года, сыграв в четвертый раз роль Д'Аржана в пьесе «Мнимый больной», Мольер, который был болен по-настоящему (у него открылось лёгочное кровотечение прямо на сцене), в тот же день скончался.

Как уже было сказано выше, с погребением актёра-комика дело обстояло не просто. К тому же, главной причиной изначального отказа церкви стало то, что Мольер умер без покаяния (врачи и священники отказались идти к умирающему).

И тогда к королю обращаются с просьбой – разрешить похоронить Мольера – «нераскаянного комедианта» согласно христианскому обряду, на освящённой земле.

Известен исторический анекдот – диалог архиепископа с королём (который вряд ли мог состояться в реальности):

– А на сколько глубоко простирается освященная земля? – спросил король.

– На четыре фута, ваше величество, – ответил архиепископ.

– Благоволите, архиепископ, похоронить его на глубине пятого фута, – сказал Людовик...

Мольера похоронили на кладбище Пер-Лашез в Париже, но под покровом ночи, без огласки и церемоний. Умерший в 1695 году знаменитый баснописец Жан де Лафонтен был погребён рядом с Мольером.

Жан-Батист Мольер написал более 30 пьес, включая комедии-балеты, музыку к которым написал композитор Жан-Батист Люлли (1632-1687).

Главные роли в своих пьесах драматург исполнял сам и, по признанию современников, делал это блестяще. А также был самобытным и ярким режиссёром-новатором.

Также Мольер написал ряд работ по теории театра, известны несколько стихотворений Мольера.

Внимательный наблюдатель и критик, Мольер – талантливый летописец нравов своего времени, особенно – буржуазии; создатель ряда знаковых, архетипических персонажей.

Его роль в развитии французской литературы огромна. Переосмыслив формы комического – от фарса к комедии нравов, он соединил словесный, пластический и ситуативный драматургические пласты.

Своим творчеством Мольер опроверг утверждение, что комедия – второстепенный жанр. Он – создатель классической комедии. Зрители смеются над недостатками персонажей, но, в то же время, вынуждены задуматься над важными уроками, которые преподаёт им автор. «Цель комедии состоит в изображении человеческих недостатков, и в особенности недостатков современных нам людей», – утверждал автор.

Сегодня пьесы Жана-Батиста Мольера входят в сокровищницу мировой литературы.

Пьесы Мольера многократно ставились в театрах всего мира и активно экранизировались, в том числе и в России.

Жан-Батист Мольер, Тартюф, или Обманщик

(фрагмент, начало)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Оргон
Г-жа Пернель – его мать
Эльмира – его жена
Дамис – его сын
Мариана – его дочь
Валер – молодой человек, влюбленный в Мариану
Клеант – брат Эльмиры
Тартюф – святоша
Дорина – горничная Марианы
Г-н Лояль – судебный пристав
Флипота – служанка госпожи Пернель
Офицер

Действие происходит в Париже, в доме Оргона.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Г-жа Пернель, Эльмира, Мариана, Дамис, Дорина, Клеант, Флипота

Г-жа Пернель
Флипота! Марш за мной!.. Уж пусть они тут сами...

Эльмира
Постойте, маменька! Нам не поспеть за вами.

Г-жа Пернель
Вам прежде бы меня уважить, не теперь.
Без ваших проводов найду я, где тут дверь.

Эльмира
О нет! Вас проводить велит нам чувство долга.
Но почему у нас вы были так недолго?

Г-жа Пернель
А потому, что мне весь этот дом постыл
И ваши дерзости сносить нет больше сил.
Меня не ставят в грош, перечат, что ни слово.
Поистине для них нет ничего святого!
Все спорят, все орут, почтенья нет ни в ком.
Да это не семья, а сумасшедший дом!

Дорина
Но...

Г-жа Пернель
Милая моя! Я замечала часто,
Что слишком ты дерзка и чересчур горласта.
Советов не прошу я у нахальных слуг.

Дамис
Однако...

Г-жа Пернель
Ты дурак, мой драгоценный внук,
А поумнеть пора – уж лет тебе немало.
Я сына своего сто раз предупреждала,
Что отпрыск у него – изрядный обормот,
С которым горюшка он досыта хлебнет.

Мариана
Но, бабушка...

Г-жа Пернель
Никак, промолвила словечко
Тихоня внученька? Смиренная овечка?
Ох, скромница! Боюсь, пословица о ней,
Что в тихом омуте полным-полно чертей.

Эльмира
Но, маменька...

Г-жа Пернель
Прошу, дражайшая невестка,
Не гневаться на то, что выскажусь я резко.
Была 6 у них сейчас родная мать в живых,
Учила б не тому она детей своих –
И эту дурочку, и этого балбеса.
Вы расточительны. Одеты, как принцесса.
Коль жены думают лишь о своих мужьях,
Им вовсе ни к чему рядиться в пух и прах.

Клеант
Сударыня!..

Г-жа Пернель
А, вы, ее милейший братец!
Ужели тот поток нелепиц и невнятиц,
Что вы дерзаете за мудрость выдавать,
Хотите на меня извергнуть вы опять?
На месте вашего почтеннейшего зятя
И сына моего, на споры слов не тратя,
Я перестала бы пускать вас на порог.
Я не хочу вам льстить. Правдивость не порок.

Дамис
Ваш господин Тартюф – ловкач, в том нет сомненья...

Г-жа Пернель
Он праведник! Его благие наставленья
Душеспасительны. Для всей семьи позор,
Что ты, молокосос, с ним затеваешь спор.

Дамис
А что же мне, молчать пред гостем тем незваным,
Который здесь, у нас, всевластным стал тираном?
Не сделай ничего, ни слова не скажи
Без позволения несносного ханжи!

Дорина
Послушать проповедь настырного святоши,
Так плохи будут все, лишь он один хороший.
С утра до вечера он поучает нас.

Г-жа Пернель
И он, конечно, прав. В грехе ваш дом погряз.
Вас этот человек ведет на путь спасенья,
И сын мой учит вас питать к нему почтенье.

Дамис
Никто мне не внушит, ни даже мой отец,
Что праведник Тартюф. Он попросту шельмец.
Стоять буду на том, пускай меня повесят!
Меня его слова, его ужимки бесят.
До крайней крайности претит мне этот гусь,
И я предчувствую, что с ним еще схвачусь.

Дорина
Нет, вы подумайте! Уж это ли не чудо?
Явился бог весть кто, неведомо откуда,
В отрепьях нищенских, едва не босиком,
И – нате вам, уже прибрал к рукам весь дом.
И до того дошло, что, вопреки рассудку,
Мы все теперь должны плясать под его дудку.

Г-жа Пернель
И лучше бы для вас не препираться с ним,
А жить, как учит он, по правилам святым.

Дорина
Святым? Пристало ль вам такое легковерье?
Да разве святость тут? Одно лишь лицемерье!

Г-жа Пернель
Что-что?

Дорина
Его слуга, Лоран, ему под стать,
Обоим ни на грош нельзя им доверять.

Г-жа Пернель
Мне до его слуги нет никакого дела,
Но за хозяина могу ручаться смело.
Нетрудно угадать, чем разозлил он вас:
Он говорит в глаза всю правду без прикрас.
Он, лютый враг греха и чистоты радетель,
Клеймит безнравственность и славит добродетель.

Дорина
Вот как? А почему нравоучитель сей
От дома нашего отвадил всех гостей?
Неужто их приезд столь неугоден богу,
Чтоб из-за этого бить каждый раз тревогу?
Мы все свои, и я вам истину скажу:
Он просто-напросто (указывает на Эльмиру) ревнует госпожу.

Г-жа Пернель
Уж ты не знаешь, что и выдумать от злости.
Но подозрительны все эти ваши гости
Не одному ему. Не столь большой секрет,
Что строй теснящихся под окнами карет
И вечно у крыльца толкущиеся слуги
Давно уже глаза мозолят всей округе.
Пусть эти сборища невинные. Но вы
Должны понять, что тут есть пища для молвы.

Клеант
А вам хотелось бы укрыться от злоречья?
Положим, болтовню пустую смог пресечь я,
Отрекшись для того от преданных друзей, –
Но разве жизнь тогда не стала бы грустней?
Да если б, вашему последовав совету,
Мы и отважились пойти на жертву эту,
Зловредным сплетникам заткнули б разве рты?
На свете нет лекарств противу клеветы.
Нам надо честно жить и презирать злословье,
А сплетники пускай болтают на здоровье.

Дорина
А кто про нас пустил зловредную молву?
Нетрудно угадать. Я вам их назову.
Нет больших мастеров по измышленьям скверным,
Чем Дафна со своим супругом благоверным.
Кто сам душой нечист – на кривотолки хват.
Такие что-нибудь услышат, подглядят,
С три короба приврут да и распустят слухи,
В минуту сделают они слона из мухи.
На что рассчитана их мерзкая возня?
Порядочных людей пороча и черня,
Они надеются, что будет им уютней:
Средь общей черноты не разглядеть их плутней,
А если не толкать молву на ложный след,
Придется за грешки самим держать ответ.

Г-жа Пернель
Не к месту, милая, разводишь ты рацеи.
Нет женщин на земле почтенней и святее
Оранты, а меж тем я слышала не раз –
Она решительно не одобряет вас.

Дорина
Высоконравственна и впрямь сия персона.
Но какова была она во время оно?
Ей старость помогла соблазны побороть.
Да, крепнет нравственность, когда дряхлеет плоть.
Встарь, избалована вниманьем и успехом,
Привержена была она к мирским утехам.
Однако время шло. Угаснул блеск очей,
Ушли поклонники, и свет забыл о ней.
Тут, видя, что, увы, красы ее увяли,
Оранта сделалась поборницей морали.
У нас таких особ немалое число:
Терять поклонников кокеткам тяжело,
И чтобы вновь привлечь внимание, с годами
Они становятся завзятыми ханжами.
Их страсть – судить людей. И как суров их суд!
Нет, милосердия они не признают.
На совести чужой выискивают пятна,
Но не из добрых чувств – из зависти, понятно.
Злит этих праведниц: зачем доступны нам
Те радости, что им уже не по зубам?

Г-жа Пернель (Эльмире)
Так-так... Сударыня! К моим речам вы глухи,
Предпочитаете вы басни в этом духе,
Зато ей, пустельге, тут слава и почет.
Но выскажу кой-что и я вам. Мой черед.
Мой сын был мудр, когда, по наущенью свыше,
Благочестивцу дал приют под этой крышей.
Вам послан праведник, дабы извлечь, из тьмы
И к истине вернуть заблудшие умы.
Спасительны его святые поученья,
А то, что он клеймит, достойно осужденья.
Приемы да балы, и песенки, и смех,
И шутки вольные, и танцы – это грех,
Служенье сатане. Хм... "Дружеские встречи"!
Там произносятся кощунственные речи,
Достойнейших особ там судят вкривь и вкось,
Такую говорят бессмыслицу – хоть брось!
Глупцы блаженствуют, но у людей разумных
Мутится в голове от этих сборищ шумных:
Крик, споры, суета – все из-за пустяков.
Там, как сказал один ученый богослов,
Стол-по-вторение: такие ж были крики,
Когда язычники, смешав свои языки,
Решили сообща разрушить Вавилон. (Клеант смеется.)
Вам, сударь, кажется, что мой рассказ смешон?
Досель меня никто не причислял к шутихам. (Эльмире)
Ну что ж, невестушка, не поминайте лихом.
Теперь я знаю вас и вдоль и поперек,
Не скоро я опять ступлю на ваш порог. (Дает оплеуху Флипоте)
Тебя считать ворон я нанимала, что ли?
Скажи пожалуйста, какой набрались воли!
Я покажу тебе! Ступай за мною, дрянь!

Г-жа Пернель, Флипота, Эльмира, Мариана и Дамис уходят.