 (1).png)
«Смысл истории проявляется, когда слова со страниц книги встречаются с мыслями в голове читателя...»
75 лет со дня рождения английского писателя Филипа Пулмана
Филип Пулман родился 19 октября 1946 года в английском городе Норидж, в семье военного лётчика, офицера.
В связи с работой отца семья путешествовала по всему миру. Детство Филипа прошло в Зимбабве и в Австралии. Особое впечатление на мальчика производили путешествия по морям и океанам.
Подростком Филип поселился в Новом Уэльсе, изучал английский язык и филологию в Оксфорде. Гомер, Свифт и Диккенс были его литературными кумирами. Также он – большой поклонник поэзии Уильяма Блейка и Джона Милтона.
Работал библиотекарем, затем, после получения диплома, – учителем в Оксфорде и других школах. Более 10 лет преподавал викторианские роман и фольклор, другие дисциплины.
Стал известен как писатель после выхода детективного цикла о юной Салли Локхарт, живущей в Лондоне в XIX веке: «Рубин во мгле» (The Ruby in the Smoke, 1985), «Тень «Полярной звезды»» (The Shadow in the North, 1988), «Тигр в колодце» (The Tiger in the Well, 1990), «Оловянная принцесса» (The Tin Princess, 1994).
На написание трилогии «Тёмные начала» (His Dark Materials), которую считают лучшей в его творчестве, Пулмана вдохновил Джон Милтон и его поэма «Потерянный рай». Первая книга трилогии, «Северное сияние» (Nothern Lights) вышла в 1996 году. Далее идут романы «Чудесный нож» (The Subtle Knife, 1997) и «Янтарный телескоп» (The Amber Spyglass, 2000). У трилогии есть продолжение.
Пулман создал фэнтези для подростков в стиле стимпанк (направление научной фантастики, вдохновлённое паровой энергией (англ. – steam, пар) конца XIX века, – созданное в противовес киберпанку). «Тёмные начала» – супербестселлер Пулмана.
Также Пулман написал роман «Джек Пружинные пятки» (Spring-Heeled Jack, 1989), герой которого – «первый супергерой», напоминающий Робин Гуда. Перелетая через дома викторианской Англии с помощью пружин на каблуках, Джек приходит на помощь нуждающимся, обиженным, тем, кто в опасности...
«Сломанный мост» (The Broken Bridge, 1990) – роман Пулмана для взрослых читателей. Юная Джинни Ховард – родившаяся у людей разной расы, живущая в Уэльсе героиня – начинающий художник – раскрывает тайны своей семьи...
«Тату бабочки» (The White Mercedes, 1992) – современный остросюжетный детективный роман для подростков, в котором за страстной влюбленностью одного из героев следуют месть и ненависть.
«Часовой механизм, или Всё заведено» (Clockwork, or All Wound Up, 1996) – фэнтези для детей. Фэнтези-история Пулмана о животных – «Я была Крысой! Или «Алые тапочки» (I was a Rat! Or The Scarlet Slippers, 1999).
Пулман – автор инсценировок нескольких пьес на классическом материале. Составитель антологии «Детективные истории» (Detective Stories, 1998).
Известно, что писатель работает ежедневно, предпочтительно в своём саду. Он должен написать в день примерно три страницы текста – шариковой ручкой, от руки. Его блокнот разлинован особенным образом. Старается придумать новое предложение для следующего дня накануне: тогда работа следующим утром не начнётся с пустого листа.
Филип Пулман в «Тёмных началах» ввёл понятие «деймон» – проявление души человека вне людей, в виде животных. В деймоне собраны самые яркие черты характера его обладателя. Деймон может менять форму, пока человек растёт. Деймон оформился окончательно – человек вырос.
Сначала был экранизирован роман «Северное сияние». Фильм назван «Золотой компас» – по заголовку американского издания первой части трилогии (режиссёр – Крис Вайц, 2007 год), затем вся трилогия «Тёмные начала» стала основой для одноимённого американо-британского фэнтези-телесериала. Режиссёр – Йохан Ренк. Слоган проекта: «Правда находится за пределами нашего мира».
Книги Пулмана, с восторгом принятые читателями, не раз критиковались религиозными организациями – за негативное отношение автора к религии. Автор – атеист, можно назвать его «воинствующим»: он регулярно выступает с различной критикой в адрес Церкви.
Интересно, что, работая над «Тёмными началами», автор хотел создать реалистическую книгу. В интервью 2004 года Пулман высказался о жанрах так: «Я не думаю, что жанры – это объективная классификация текстов. Всё это очень надуманно. Есть настоящая проблема в том, что если к книге приложили жанровый ярлык, её читают только те люди, которые любят этот жанр. Особенно это касается фэнтези...».
Сам писатель не любит жанр фэнтези и создавал свои книги как раз для тех, кто обычно относится к этому жанру с презрением. Но Пулман признаёт, что «этот жанр дает необыкновенную свободу. И он привлек меня как автора тем, что позволяет сказать что-то правдивое и важное о человеческой природе. Именно эта возможность мне была интересна – сделать книгу более реалистической по сути за счет свободы в форме. А красочность, эффектность... без смыслового наполнения всё это меня бы не интересовало».
Точно так же Пулман не пишет книг для определённой аудитории: «Когда я думаю о своих читателях, я представляю себе взрослых, детей, мужчин, женщин, людей всех возрастов и видов – лишь бы они умели читать».
Много о чём говорит, за многое борется Пулман на страницах своих книг. Но главная ценность, которую он отстаивает, – свобода мысли. А мысль освобождается тогда, когда появляются знания. Книги даже важнее, чем информация, полученная от родителей и учителей.
Лауреат Мемориальной премии им. Астрид Линдгрен (2005) и многих других литературных наград. Кавалер Ордена Британской Империи.
Что же касается содержания его книг, Ф. Пулман рассуждает так: «Истинный приверженец демократии в чтении, я не думаю, что автор книги должен давать разъяснения читателю. Смысл истории проявляется, когда слова со страниц книги встречаются с мыслями в голове читателя. Поэтому, когда люди спрашивают меня, что я хотел сказать той или иной историей, какое послание я пытался донести, мне приходится объяснять, что я не собираюсь ничего объяснять. В любом случае, объяснения – не моё дело; моё дело – написать «Жили-были...».
Сайт писателя.
Филип Пулман
«Северное сияние», фрагмент, начало
На краю
Пучины дикой, – зыбки, а быть может –
Могилы Мирозданья, где огня
И воздуха, материков, морей
В помине даже нет, но все они
В правеществе зачаточно кишат,
Смесившись и воюя меж собой.
Пока Творец Всевластный не велит
Им новые миры образовать;
У этой бездны осторожный Враг,
С порога Ада созерцая даль,
Обмысливал свой предстоящий путь...
Джон Мильтон, «Потерянный Рай», кн. II
(Пер. Арк. Штейнберга)
Часть 1
Оксфорд
Глава первая
Графин Токая
Лира со своим деймоном тихо двигались по полутемному Залу, держась поближе к стене, чтобы их не увидели из Кухни. Три больших стола, тянувшиеся по всей длине Зала, были уже накрыты, серебро и хрусталь на них поблескивали в сумерках; длинные скамьи ждали гостей. На стенах, теряясь в тени, висели портреты бывших Магистров. Лира подошла к помосту, оглянулась на открытую кухонную дверь и, никого не увидев за ней, поднялась на помост к верхнему столу. Здесь приборы были золотые, а не серебряные, и вместо дубовых скамеек стояли четырнадцать стульев красного дерева с бархатными подушками. Лира подошла к креслу Магистра и щелкнула по бокалу ногтем. По Залу разнесся прозрачный звон.
– Ведешь себя легкомысленно, – шепнул ей деймон. – Будь серьезней.
Ее деймона звали Пантелеймон, и сейчас он принял вид мотылька, темно-коричневого, чтобы быть не слишком заметным в сумрачном Зале.
– Там шумно на Кухне, – прошептала в ответ Лира. – А Стюард до первого звонка не появится. Перестань нервничать.
Тем не менее она приложила ладонь к звеневшему еще бокалу, а Пантелеймон порхнул дальше, в приоткрытую дверь Комнаты Отдыха по другую сторону от помоста. Через секунду он вернулся.
– Там никого, – шепнул он. – Но надо спешить.
Пригнувшись за высоким столом, Лира шмыгнула в Комнату Отдыха, выпрямилась там и огляделась. Единственным источником света здесь был камин; на глазах у нее пылающие поленья слегка осели, выбросив в дымоход фонтан искр. Почти всю жизнь она прожила в Колледже, но еще ни разу не видела Комнату Отдыха: сюда допускались только Ученые и их гости, женщины – никогда. Здесь даже служанки не могли убирать – только Дворецкий.
Пантелеймон сел ей на плечо.
– Ну, довольна? Можем идти? – прошептал он.
– Глупости! Я хочу посмотреть!
Это была большая комната с овальным полированным столом, на котором стояли разные графины и бокалы и серебряный курительный прибор с коллекцией трубок. Рядом, на буфете, – жаровня и корзина с коробочками мака.
– Уютно устроились, а, Пан? – шепотом сказала Лира.
Она опустилась в зеленое кожаное кресло, оказавшееся таким глубоким, что в нем можно было почти лежать. Лира села, подобрав под себя ноги, и окинула взглядом портреты на стене. Тоже, наверное, старики-Ученые: в мантиях, бородатые и хмурые, они смотрели на нее с неодобрением.
«Как думаешь, о чем они тут разговаривают?» – хотела спросить Лира, но не успела: за дверью послышались голоса.
– За кресло, живо! – шепнул Пантелеймон, и Лира, выскочив из кресла, присела за ним. Укрытие было не из лучших: она предпочла бы кресло в середине комнаты – а здесь стоит только шелохнуться...
Дверь открылась, в комнате стало светлее – кто-то из вошедших принес лампу и поставил на буфет. Лира видела его ноги в темно-зеленых брюках и черных начищенных туфлях. Слуга.
Раздался низкий голос:
– Лорд Азриэл еще не прибыл?
Это был Магистр. Лира, затаив дух, увидела, как деймон слуги (собака, как почти у всех слуг) подбежал к его ногам и уселся, а потом показались и ноги Магистра, как всегда в поношенных черных туфлях.
– Нет, Магистр. И никаких известий из Аэродока.
– Полагаю, он будет голоден. Проводите его прямо в Зал, хорошо?
– Слушаюсь.
– Вы налили для него графин особого токайского?
– Да, Магистр. Урожая тысяча восемьсот девяносто восьмого года, как вы приказали. Его светлость очень любят это вино.
– Хорошо. Теперь можете идти.
– Лампа нужна, Магистр?
– Да, лампу оставьте. Во время обеда не забудьте, пожалуйста, поправлять фитиль.
Дворецкий слегка поклонился и пошел к двери; его деймон послушно затрусил следом. Из своего ненадежного укрытия Лира видела, как Магистр подошел к большому дубовому гардеробу в углу, снял с вешалки мантию и с трудом надел. Магистр был человек могучего сложения, но ему давно перевалило за семьдесят, и все движения его были медленными и скованными. Деймон Магистра имел облик ворона и, как только мантия была надета, спрыгнул с гардероба и, по обыкновению, уселся на правом плече.
Лира чувствовала, что Пантелеймон вне себя от тревоги. Сама же она ощущала приятное волнение. Гость, упомянутый Магистром, лорд Азриэл, приходился ей дядей, она им восхищалась и очень боялась его. По слухам, он имел касательство к высокой политике, секретным исследованиям, к войне в отдаленных краях и появлялся в колледже всякий раз неожиданно. Он был суров, и, если бы застиг ее здесь, не избежать было бы тяжелого наказания. Но Лиру это не смущало.
И тут она увидела такое, что забыла обо всем...
Автор статьи: Великанова Юлия.
