Слова к мелодии. Виктор Кустов о рассказах Евгения Мирмовича

«Наговорившись вдоволь по телефону, Гоча запел. Сначала тихо, как будто бы только для себя, сбиваясь и хрипя, потом всё громче, чисто и с душой. Покачивая головой, он выводил протяжный и грустный напев. Я не понимал слов, но если бы мне нужно было подобрать слова к этой мелодии, то это были бы слова об утраченном счастье, потерянной любви или далёкой родине».

Это абзац из рассказа «Одинаковые пули». В этом рассказе герой едет с общительным водителем маршрутки Гочей к доктору Давиду. Едет, чтобы узнать то, о чём не прочёл в книге доктора. И слышит его рассказ о жестокости противостояния людей одной веры, одной страны. И видит следы этой войны в изувеченных руках доктора, которые извлекали «одинаковые пули из людей, говорящих на одном языке», чудом избежавшего смерти от рук тех, кого он спасал...

Рассказ «Родина приказала умереть» – о любви и обществе. О любви родных людей, матери и сына. Анна Егоровна работает поварихой, вкусно кормит детей, голосует за правящую партию и переживает за сына Диму, который призван в армию. Здесь всё ясно.

Отношения же с обществом, в котором Анна Егоровна послушно голосует за кого говорят, а солдатам показывают фильм «Кошмар на улице вязов», не столь понятны и несколько фантасмагоричны. Вот и сына Анны Егоровны насильно переводят в контрактники. И эта новость так пугает Анну Егоровну, что она умирает от сердечного приступа.

Ну а дальше уже в привычном русле смешения жанров: Диму отпускают на похороны матери, в это время его роту отправляют на поле сражения, и по возвращении он узнаёт, что его третья рота героически погибла.

На мой взгляд, в сюжете этого рассказа лежат скорее фрагменты, собранные из прочитанного, чем реальная история, отчего ни Анны Егоровны, ни Димы, в отличие от тех же Гочи и доктора Давида, не видишь, им не сопереживаешь. Как и в героическую третью роту не веришь.

Этот рассказ у автора не получился.

В рассказе «Дружба народов» отставной майор, выпускник Харьковского училища, служивший на Байконуре и ныне живущий в Санкт-Петербурге, едет на родину, в Приднестровье. Там могилки родителей, и живёт его брат. Добирается он долго, через Стамбул и Кишинёв, не то, что прежде, когда была одна страна. И вот родные места, брат... Вспомнили своих и тех, кто по своим стрелял. Собрались на могилки: к матери на один край села, к отцу – на другой. К материнской дошли без проблем. А отцовская была теперь в другой стране. И хотя не верил отставной майор, что не может один человек не пустить другого человека на могилу родного отца и попробовал пересечь границу, которой прежде не было, – не получилось пройти. И пришлось ему повернуть обратно, оставив за спиной фанерный щит с надписью: «Слава Дружбе Народов», пробитый пулями.

Рассказ «Раны» – ретроспектива разочарования: противостояние предательству и лжи в детстве; ожесточение после предательства во время войны, и наконец «обман самого себя» – разочарование в женщине, в работе, в жизни – всё это раны героя. И в итоге мысль о добровольном уходе из этой жизни.

Такое малодушие не в характере героя, который способен и подраться, и воевать, отчего и в уход, и в исцеление после разговора с девочкой, которую «следует называть Юлечкой», не верится. Рассказ не получился.

В какой-то мере условна и ситуация, описанная в рассказе «Порок сердца». Постаревший и одинокий художник Лазарев видит смысл жизни во внучке Леночке, но она всё не едет к деду. И однажды соседи сообщили родным, что художник умер у себя в квартире по причине «застарелого порока сердца». И тут появляется рассказчик, который был знаком с покойным, дабы придать дальнейшему описанию событий правдоподобие, потому что в дальнейшее не очень верится...

На похороны приехал сын с семьёй, пришли знакомые покойного. Приехала и Лена, «выросшая на фильмах ужасов» и повзрослевшая «под нескончаемые криминальные хроники по телевизору». И был некий старик «из собутыльников». И лишь знакомая покойного, которая (единственная из всех), склонившись над покойным, вдруг произносит: «это не он».

На поминки попал и старик «из собутыльников». И в самый разгар поминок он вдруг заявляет, что Лазарев – это он, а похоронили бомжа, с которым они выпивали, и тот умер в его квартире, когда он вышел прогуляться...

Но верят не ему, верят бумажкам. Или не хотят ни узнавать, ни верить. Во всяком случае, любимая внучка Леночка, «держа поодаль от себя растопыренные пальчики левой руки, любовалась только что сделанным маникюром». И старик исчезает. А спустя время из Невы достали труп бомжа, который «как две капли воды похож на художника Лазарева». Правда, узнал его только участковый.

Этот рассказ – самый прописанный, насыщенный той атмосферой человеческих отношений, который и делает его реалистичным, несмотря на условность воскрешения покойного. Но это произвольное, авторское смешивание реальности и условности, к сожалению, не заставляют читателя сопереживать, а лишь приводят к прагматичным умозаключениям о мире, где все (за исключением знакомой покойного) – зомби без сердца (с «пороком сердца», по автору).

Тем не менее, отказавшись от схематичности, оживив героев, из него можно сделать интересную повесть.

Что характерно для представленных рассказов: в каждом из них превалирует идея, и стараясь её реализовать, автор отказывается от придания героям черт индивидуальных, раскрытия их внутреннего мира, их историй жизни, чётко следуя намеченному плану. И это уподобляет героев куклам в руках кукловода.

Я посоветовал бы автору отпускать своих героев на волю, позволять им вести его за собой. И тогда Гоча в «Одинаковых пулях» не станет просто попутчиком, а раскроет и свою тайну, которая заставила его напроситься на визит к доктору. Не будет столь схематичным и прямолинейным в поступках отставной майор из «Дружбы народов», которому будет о чём ещё поговорить с братом, а не только вспомнить родных. Проявится очень многогранный, страдающий за будущее поколение, художник Лазарев, и прочитается его жизненная драма...

Что же касается очерков, то я бы условно разделил их на три тематических блока.

В первый, который можно определить как личный альбом, вошли бы воспоминания «Гороховая улица и мама», «Жизнь начинается с Разъезжей», «Проблема», «Лиговка и меховая шапка».

«Джаз на Загородном проспекте» и «Фашист» отнёс бы к новеллам.

«Литейный проспект и шмель» – очень милая зарисовка о любимом городе. Таких бы побольше.

А вот «Пять углов и первая конфета», «Улица Правды и волейбол», «На круги своя» достойны публикации в журнале.

Я начал эту рецензию со строк из рассказа «Одинаковые пули». На мой взгляд в этих строках – ключ к рассказам «об утраченном счастье, потерянной любви или далёкой родине». Эти понятия можно отнести ко всем рассказам. Вот только хотелось, чтобы в каждом звучала своя мелодия.

«Печорин.нет» поздравляет автора: рассказы Евгения Мирмовича «Пять углов», «Улица Правды» и «На круги своя» опубликованы в литературно-художественном журнале «Южная Звезда» (№ 4(89), 2024).

Виктор Кустов: личная страница. 

Мирмович Евгений Владимирович – прозаик, юрист, волонтер. Живет в Санкт-Петербурге. В настоящее время куратор волонтерских проектов в области работы с детьми-инвалидами. Публиковался в «Литературной газете». В Журналах: «Наш Современник» (Москва), «Дрон» (Белгород), «Волга» (Саратов), «Параллели» (Самара), «Южная звезда» (Ставрополь) и «Невский проспект» (СП-б). Среди электронных публикаций автора можно отметить участие в сборнике «Моё Отечество» (в поддержку СВО), публикации в журнале «Кольцо-А» (журнал МГО СП Москвы), на сайтах «Литеrrатура» и «Печорин.нет». Рассказы автора неоднократно звучали на радио «Гомель» (республика Беларусь).

* В оформлении обложки использована картина Нино Чакветадзе «Дед».