«Шамаханская царица» Ивана Бунина

«Шамаханская царица» Ивана Бунина

Наверное, у каждого писателя есть заветное произведение. То, в котором скрыта тайна его души, в котором живут несбывшаяся мечта и безысходная грусть...

Таким сокровенным творением для Ивана Алексеевича Бунина явился рассказ «Чистый понедельник», созданный в период эмиграции, в 1944 году и вошедший в легендарный сборник «Темные аллеи».

Многие знатоки утверждают, что это небольшое произведение таит в себе некую квинтэссенцию бунинского творчества. Да и сам писатель говорил, что «Чистый понедельник» – лучшее из написанного им.

Может быть, это объясняется тем, что в данном рассказе отразилась одна из дорогих сердцу Ивана Алексеевича страниц его биографии...

Колокольным звоном отзывается в «Чистом понедельнике» история юношеской любви Ивана Бунина к Варваре Пащенко... Но отзывается не с фотографической буквальностью, а с художественным откровением.

Вообще, «Чистый понедельник» – очень бунинское произведение: с простым внешним сюжетом и предельной накаленностью внутреннего действия. Фабула непритязательна, а ощущение – душераздирающее...

В центре лучшего из рассказов И. А. Бунина – то ли любовный роман, то ли утонченный флирт двух безымянных представителей московской «золотой молодежи» начала прошлого столетия.

Кстати, время действия очень важно. Приметы эпохи Серебряного века витают повсюду: в разговорах о модном романе Брюсова «Огненный ангел», в театральных капустниках с участием Станиславского, Москвина и Качалова, в выступлениях Шаляпина, в стиле «а-ля рос».

Вместе с тем декадансе только создает неповторимую атмосферность, но и неумолимо влияет на героев рассказа. Их поведение изломано, экзальтированно. В их чувствах незримо присутствует культовый образ тех дней – призрак блоковской Прекрасной Дамы: сколь трепетно преклонение влюбленного юноши предизбранницей, столь же уверенно-властна и повелительно-царственна она к своему паладину... («...она была загадочна, непонятна для меня, странны были и наши с ней отношения...»; « целовал мокрый мех ее воротника и в каком-то восторженном отчаянии летел к Красным воротам....»; «все это без конца держало меня в неразрешимом напряжении, в мучительном ожидании – и вместе с тем был я несказанно счастлив каждым часом, проведенным возле нее»).

Надо сказать, что взаимоотношения юного Ивана Бунина с Варей Пащенко также не были простыми и однозначными. И хотя декорации, в которых разворачивался их роман, были куда скромнее, чем богемная роскошь московских салонов, театров и ресторанов «Чистого понедельника», тем не менее, чувства достигали такого же высокого накала.

Эпистолярное наследие писателя свидетельствует об этом, демонстрируя крутые виражи той любовной истории: от восторженного самоупоения до мучительных терзаний.

Вот отрывки из писем Ивана Бунина возлюбленной:

«Я еще никогда так разумно и благородно не любил. Всё мое чувство состоит из поэзии».

«Ну хоть бы день отдыха, покоя, пойми же, я бы полжизни отдал, только бы возненавидеть тебя, стереть с лица земли все эти проклятые воспоминания, которые терзают меня этой проклятой, несказанной любовью к тебе... А тяжело, но ведь у меня сердце кровью сочится!.. Мне все равно теперь, все ничтожно перед моим страданием».

Однако следует заметить, что любовные мытарства как в рассказе, так и в реальной бунинской истории были отнюдь не обоюдны. Их испытывала только одна сторона...

В мучительной неопределенности бьется герой «Чистого понедельника»: «Чем все это должно закончиться, я не знал и старался не думать... она раз и навсегда отвела разговоры о нашем будущем...». В то же время свидетели юношеской любви Ивана Бунина утверждают, что порой Варвара Пащенко вела себя безжалостно и легкомысленно, подвергая влюбленного юношу бесчисленным любовным страданиям. И в бунинском рассказе, и в истории его первой любви перед нами предстает классический образ «фам фаталь». Прекрасной, непостижимой, разрушительной.

И у реальной, и у вымышленной «роковой женщины» немало общего. Прежде всего, – внешняя броскость, сногсшибательная фактурность.

Безымянная героиня «Чистого понедельника» – ослепительная экзотическая красавица, приводящая в неистовый восторг даже искушенных эстетов: «У нее красота была какая-то индийская, персидская». «Качалов... сказал своим низким актерским голосом: «Царь-девица, Шамаханская царица!..».

Эффектной внешностью отличалась и Варвара Пащенко. Один из современников вспоминал о ней так:«Вышла к чаю утром девица высокая, с очень красивыми чертами лица, в пенсне, (...) в цветисто расшитом русском костюме». Подобную характеристику подтверждают и сохранившиеся фотографии.

Кроме того, и героиня «Чистого понедельника», и возлюбленная юного Бунина – образованные женщины. Варвара окончила полный семилетний курс гимназиис золотой медалью и позиционировала себя как барышню – интеллектуалку: работала корректором в одном из городских изданий, носила пенсне. Образовательные курсы посещает героиня бунинского рассказа. Похоже, она всерьез занимается самообразованием, судя по ее эрудиции в области древнерусской культуры.

Надо сказать, что благодаря бунинскому гению в рассказе «Чистый понедельник» образ возлюбленной, идеальный, непостижимый и манящий, выходит за рамки правдоподобия, становится мифологическим. Бунин перевоплощает горестную прозу своей неудавшейся любви в волшебную сказку.

Так, баснословная красота героини наделяет ее сказочными чертами («Царь-девица, Шамаханская царица!..») и более того – олицетворяет некий не ясный, ускользающий, но влекущий идеал: «...слышу ее медленный голос, гляжу на губы (...) думая: «Москва, Астрахань, Персия, Индия!».

Даже современная Бунину Москва, озаренная присутствием в ней блистательной героини, становится не равной самой себе. Порой трудно понять, находишься ли тына улицах Первопрестольной начала прошлого века или в некоем колдовском царстве-государстве, где смешалось несовместимое: «Странная любовь! (...) Странный город! (...) Спас-на-Бору, итальянские соборы – и что-то киргизское в остриях башен на кремлевских стенах».

Это ощущение волшебного марева причудливым образом переплетается в образе героини «Чистого понедельника» с мотивом национальной идентичности. Бунинская «Шамаханская царица» буквально одержима русской стариной и готова к беззаветному религиозно-эстетическому служению... Необходимо заметить при этом, что модное для эпохи Серебряного века увлечение национальным колоритом, так или иначе, затронуло и прототип. Вспомним, что Варвара Пащенко носила «цветисто расшитый русский костюм».

Безусловно, незаурядные качества личности диктуют неожиданные и сильные поступки. И бунинские женщины их совершают. Ничего не объясняя, не оправдываясь, и героиня «Чистого понедельника», и Варвара Пащенко попросту исчезают из жизни своих возлюбленных.

А что жете? Сдержанно, но с нескрываемой болью описывает Иван Алексеевич Бунин душевные терзания героя «Чистого понедельника», бесспорно, имея в виду собственные дни далекой юности... («И долго пропадал по самым грязным кабакам, спивался, всячески опускаясь все больше и больше... равнодушно, безнадежно»).

Как известно, чистый понедельник символизирует в православной традиции душевное очищение и возрождение. Кто знает, может быть, для Ивана Бунина этот образ также символизировал  избавление? Освобождение души от мучительного поиска ответа на вопрос «почему?».

Почему в разгар страстного романа, будучи пять лет гражданской женой, Варвара Пащенко внезапно уходит от Ивана Бунинак его другу – актёру Арсению Бибикову?

Почему взлелеянная в холе и неге дочь купеческая, ослепительная «Царь- девица», страстная поклонница удовольствий («...и обедала, и ужинала с московским пониманием дела», «Явной слабостью ее была... хорошая одежда, бархат, шелка, дорогой мех...»), бестрепетно оставляет и любовь, и прочие радости земные ради аскетизма монастырских стен?

Думается, и писатель Иван Алексеевич Бунин, и его художественное альтер-эго – безымянный герой рассказа «Чистый понедельник» – бьются над этим вопросом-загадкой всю жизнь.

И, в конце концов, вероятно, приходит понимание того, что очищение есть, прежде всего, всепрощение.

Во всяком случае, это осознает на исходе своих дней гений русского художественного слова – великий Иван Алексеевич Бунин. И в результате рождается великое произведение, где угадываются черты первой бунинской любви, утраченной, но не забытой, где присутствуют горькое сожаление и светлая печаль о той, чей век оказался не очень счастливым и не слишком долгим: Варвара Пащенко испытала неизбывное горе, потеряв дочь, да и сама ушла из жизни в расцвете лет...