Роман Сенчин о рассказе Алинды Ивлевой «Ленинград. Первой попавшейся девушке»

Алинда, рассказ почти получился. По моему мнению, нужна доработка, и тогда может выйти произведение крепкое, свежее, полезное.

В последние десятилетия появилось огромное количество рассказов, романов, фильмов о Великой Отечественной войне, созданных людьми, в ней не участвовавших. За редким исключением получаются или страшные, или слащавые сказки, боевики про людей с суперспособностями.

У вас собственно боевых действий нет, но война присутствует очень сильно и, по-моему, достоверно. И вообще, в целом, рассказ достоверный. Много по-настоящему художественных штрихов, особенно вначале. Вот несколько примеров:

«За огрызками бетонных плит, цеплявшихся за ржавую арматуру», «вежливая питерская нищета», «интеллигенция с сизыми носами», «пока память на тебя не обиделась».

Очень хорошо.

Замечаний по тексту у меня почти нет. Буквально два.

«Натруженная спина» – от чего спина натружена? Сначала подумалось, что герой несет какой-то груз – мешок или сумку на спине, – но нет, у него в руках лишь авоська. И вообще слово «натруженный» давно стало штампом. Руки натруженные мелькают повсюду. Да и другие части тела «натруженные» часто встречаются. Не стоит множить штамп. У старика наверняка спина усталая – гнется. И он ее выпрямляет.

Второе замечание. Цитирую:

«Из-за разводов на листе смог разобрать одну фразу: «…Нашу квартиру разбомбили… я жива. Повысили норму хлеба! Стало полегче, чувствую – скоро войне конец! Буду ждать каждый день в восемь вечера после войны на Московском вокзале…».

Где же здесь одна фраза? По крайней мере пять.

И еще. Герои договариваются встретиться «в восемь вечера после войны». Наверняка это отсылка к почти одноименному фильму «В шесть часов вечера после войны». Он вышел в 1944 году. Наверное, лучше или изменить «восемь» на «шесть», или же вообще переделать договоренность о времени встречи. Мода назначать встречу в «шесть часов вечера после войны» появилась после фильма (а название фильма опирается на «Швейка», где Швейк назначает кому-то встречу в пивной «в шесть часов вечера после войны»), а бомбежки Ленинграда прекратились в октябре 1943-го. Так что сведение о том, что «нашу квартиру разбомбили» здесь не вяжется по времени.

Надеюсь, понятно донес свою мысль.

Теперь по содержанию. Почти всё меня как читателя (и редактора) устраивает. Но стоит дать более точные приметы времени – когда происходит действие. Явно не в наши дни – теперь ветеранов, подобных вашему герою, единицы. Большинство живых – не выходят из дому, им почти сто лет.

Толкучка на Удельной существует с 1920-х. Так что определить, в каком году примерно происходит действие вашего рассказа невозможно. 1980-е? 1990-е? В 2000-е авоськи почти перестали появляться даже у стариков.

Резковато происходит стыковка «Дульсинеи» и «Дон Кихота». Вот Генка-реализатор говорит: «Говорили, что пока память на тебя не обиделась, всё про Дульсинею рассказывал. Любовь твоя что ли, или жена». И буквально через два абзаца цитируется письмо, которое начинается: «Мой Дон Кихот, я жива». Я лично поверил в тако совпадение – что письма к герою наконец попали ему в руки (в Петербурге чудеса случаются довольно часто), но советую сделать это тоньше.

Ну и старики, страдающие склерозом, впадающие в так называемую деменцию обычно хорошо помнят именно прошлое, а ваш его не помнит. Или же он все-таки не адресат этих писем? (Прочитал два раза, но сомнения остались.)

Последнее. Зря вы написали послесловие. Не нужно ничего объяснять – всё должно быть внутри рассказа. Советую информацию, содержащуюся в послесловии, вживить в текст рассказа. Может быть, через Генку, может быть, в самих письмах, которые читает Митрич.

В общем, доработка, считаю, нужна, но не кардинальная. Именно доработка.

Роман Сенчин: личная страница.

Алинда Ивлева родилась в 1972 году в Ленинграде, проживает в Ленинградской области. По образованию психолог. Пишет больше пяти лет в жанре реализм и остросюжетная проза, автор двух сборников рассказов. Дипломант нескольких литературных конкурсов. Лауреат конкурса исторических рассказов журнала «Москва» (2024).