Роман Сенчин о рассказе Александра Самойленко «Все это было бы смешно…»

Как рецензент я нахожусь в положении одновременно и сложном, и простом. Я имею перед собой только текст (так, кстати сказать, называется книга литературного критика Марии Ремизовой) – ни биографической справки к рукописи не приложено, откуда бы я мог узнать о возрасте автора, ни имени и фамилии его я не знаю, ни даже пол его мне не ведом. Может быть, эта безымянность рукописи – приём, желание автора показать именно произведение без всяких сопутствующих, мешающих его восприятию дополнений. Вот нашли мы эти страницы и прочитали. Но волей-неволей прочитавший хочет если не узнать, кто автор, то хотя бы представить, нафантазировать его себе. И мне, конечно, тоже захотелось. Вернее, стало необходимо.

Так что безымянный текст дает мне право представить, кто его написал. По-моему, это молодой человек. Многое из того, что пожившие, пообтесавшиеся о жизнь, побитые ею или не замечают уже, или считают наивным, у автора рассказа вызывает не просто острый интерес, а является чуть ли не смыслом бытия.

В то же время та начитанность, что буквально бьет из ткани повествования, почти безупречное письмо – у меня не возникло ни одного серьезного замечания по стилю, по грамматике – указывает на немалый писательский опыт автора. Сесть и написать такую вещь, первую, дебютную, по моему мнению, невозможно. Исключения, конечно, бывают; в любом случае, автор бесспорно очень способен.

Многие начинают с подобных рассказов и повестей – практически манифестов, облеченных в форму прозы. Зачастую авторам не хватает опыта выразиться ярко, убедительно, сделать текст читабельным. А читателя может увлечь не столько сюжет, сколько соединение слов, звукопись, стиль, интонация. Здесь всё это я обнаружил. Можно сказать, что это художественное эссе или рассказ-манифест.

Интересно следить за мыслительным процессом автора-героя (а по способу выражения, это, конечно, автофикшн, даже если автор всё это выдумал – пишущую машинку, друга Дениса с его вариациями собственной смерти, свои настроения) не столько потому, что он приходит к каким-то вселенским открытиям, сколько потому, что процесс этот описан увлекательно.

Есть остроумные эпизоды (не путать остроумие с юмором). Например: «Я поспорил, что уничтожу мир. Спор считается разрешенным только когда цивилизация проваливается в тартарары. Но кто тогда заплатит выигрышную сумму? Да и буду ли я существовать на тот момент? А что еще более важно, будет ли еще существовать платежная система, в единицах которой мы договорились делать ставки? Есть ли смысл тогда вообще в споре?».

Или это:

«Если мир виртуален, то он является суперкомпьютерной симуляцией. Стоит, понимаешь ли, на столе у Бога ноут, и в нем запущена игра «Цивилизация», была такая, помнишь?

Я машинально кивнул, закуривая очередную «саркоминку». Я был занят своей мыслью, а Дэн продолжил:

– Просто эта Его игрушка посовершеннее наших. И так запрограммирована, чтобы нам всё казалось реальным, – он прикурил от моей. – Или мы тупо сон высшего существа. Это ведь тоже круто, разве нет?».

Вообще отсылок здесь множество, начиная с буддизма и древнегреческой философии и заканчивая поэзией Егора Летова.

Отличное упоминание о Джордане Бруно и вкрапление в текст рассказа элементов его учения. Бруно в советское время был символом прогресса в эпоху инквизиции. Но с ним, как оказалось, когда стали переводить (а вернее массово публиковать) его трактаты, не всё так просто…

Замечание у меня, по сути, одно. И оно касается композиции.

Рассказ начинается с того, что герой разбирает родительские вещи и находит пишущую машинку. И вскоре у него возникает потребность печатать не просто «ЙЦУКЕНГШЩ», а связные тексты. К тому же к герою приходит Крылатая фраза…

Рассказ имеет подзаголовок «Прощальная записка передумавшего самоубийцы». Очень хороший подзаголовок. Только вот то, что герой действительно по-настоящему готовился к самоубийству, в рассказе очень мало. Сама интонация с самого начала довольно бодрая, из героя буквально хлещет энергия… Да, самоубийца может и не показывать ни окружающим, ни себе, что жить ему невыносимо, мир (или он сам) отвратителен до предела, но и вот такая бодрость, какую мы видим особенно в начале рассказа, не настраивает нас на сочувствие герою.

Упоминается, что герой разбирает «старые родительские вещи». Может, потеря родителей – толчок к депрессии, к желанию тоже не жить. Об отце и его диссертации сказано кратко, но очень сильно, и хочется больших подробностей о родителях. А семейную историю героя вполне можно вплести в его философию.

Ближе к началу есть такой эпизод: «Все начинается с одной буквы. Я знаю, как трудно начинать предсмертную записку. Как трудно переступить через себя, признав попутно, что я лишь ненароком». Но где же сама эта записка? Весь рассказ под нее не попадает, по моему мнению. Слишком много вставок, ответвлений. Да и в финале происходит чуть ли не пшик: мы не видим явного желания, потребности, явных причин героя покончить с собой, не видим, кажется, и причин, почему он «передумал».

Да и череда смертей Дениса, оказывается, практически выдумана героем, в чем он напрямую признается: «И кстати, Денис Денисевич не умер. Живет себе на побережье Черного моря и в ус, наверное, не дует». Это «в ус не дует» можно расценить так, что он вообще не в курсе того, что стал персонажем, что ему приписано то, что он не делал и не говорил. И читатель вполне может пожать плечами и поморщиться: навыдумывал, поиграл. А этого мне бы не хотелось. Конечно, всё игра, включая и реальные самоубийства, но планки у игр разные. Планку той игры, что показана в рассказе «Все это было бы смешно…» хочется автору посоветовать поднять.

Роман Сенчин: личная страница.

Александр Самойленко. Родился в 1975 г. в Ленинграде, где живет и работает поныне. Специальность – ИТ. Писать рассказы и повести начал еще в 22 года. К своему творчеству всегда относился не очень серьезно, поэтому писал «в стол». Некоторые рассказы выкладывал на портал «Проза.ру», но потом все оттуда удалил. Есть три законченные повести, пара десятков рассказов – это то, что писал ради своего удовольствия, нигде не публикуя, только для близких и друзей. Потом долгое время был творческий ступор – несколько лет ничего не создавал, хотя желание было. Сейчас ситуация изменилась – почти завершил большую повесть, состоящую на первый взгляд из разрозненных рассказов. Но эти рассказы сложным образом переплетаются друг с другом, в конце концов выявляя общий сюжет повести. Некоторые из рассказов посылал, как отдельные новеллы, на конкурсы. Пара из них прошли отбор и напечатаны в сборниках. Например, рассказ, который рецензировал Роман Сенчин, опубликован в сборнике новелл «Свободная энергия» издательства «Перископ-Волга». Еще один рассказ вошел в альманах «Царицын» того же издательства. Александр надеется, что это лишь начало его писательской деятельности.

Рассказ Александра Самойленко можно прочитать здесь.