«Приемник». Кира Грозная о рассказе Софии Осман

 «Приемник» 

Кира Грозная о рассказе Софии Осман

«Приемник» Софии Осман – по сути, не что иное, как классическая антиутопия. В некоей отдельно взятой конторе (министерстве? департаменте?) автор создает воображаемый мир, наделенный всеми особенностями антиутопического. Перечислим эти особенности:

1. В этом социуме присутствует четкий, стремящийся к совершенству порядок.

2. Субъекты социума – легкоуправляемые обезличенные индивидуумы.

3. Отсутствуют явно недовольные, несогласные, бунтари, «пятая колонна».

4. Любые проблемы решаются невероятно быстро, даже стремительно (на каждого просителя отводится всего по пять минут, но он уходит с готовым руководством к действию – либо с запретом на действие).

5. Даже «избранные» в этом мире не пользуются такими излишествами, как вкусная еда, условия повышенной комфортности, предметы роскоши и духовные ценности. Это необязательные, скорее вредные детали, противоречащие Абсолютному Порядку. Все должно быть аскетично и усреднённо.

6. Антиутопическая система является априори безвыходной, её невозможно расшатать или уничтожить (а в данном произведении никто и не пытается этого сделать).

Директор Молчанов, общающийся с просителями посредством текста, возникающего на компьютерном мониторе. Четкая, безупречная, многофункциональная секретарша директора Стелла. Обыкновенная представительница офисного планктона Марина, болтушка и хохотушка. Странный сотрудник Василий, не только умеющий настраивать «Молчановых» (коих бесконечное множество), но и откуда-то знающий заранее всех директорских посетителей («Эти двое – проблемные, а эта вообще истеричка»). Персонажи, хоть и намечены штрих-пунктиром, но все же хорошо видны (а что не прорисовано, то можно додумать). Никаких чувств, переживаний, даже эмоций им не отведено, они – персонажи-функции, а не герои. В принципе, в рамках жанра этого достаточно.

Начав читать, я уже не смогла отделаться от мыслей о романе В. Сорокина «Норма». Нет, не сюжетные ходы и не стиль – всего лишь ассоциативный ряд, всё то, что чувствовала и испытывала (в основном не самое приятное), читая «Норму». Видимо, сознательно или бессознательно, автор вдохновлялся этим романом. Так же четко и по-сорокински безжалостно выстроен «гармоничный» мир Софии Осман, пусть даже он не настолько физиологичен и отвратителен.        

Сначала подумалось, что в заголовке ошибка (или опечатка): должно быть – «Преемник». Ведь центровой персонаж произведения – начальник – всего лишь один из многих в череде «безмолвных Молчановых». Он – чей-то преемник, и ему самому моментально находится преемник... Но потом стало ясно, что ошибки нет. Именно слово «приёмник» раскрывает самую суть рассказа. Молчанов – это просто приёмник. А также передатчик. Сигналов и информации. Кто им руководит? Кто диктует текст, появляющийся на мониторе? Неизвестно. Об этом можно только догадываться, причём каждая последующая догадка окажется страшнее предыдущей.

Ясно лишь, что все окружающие – и секретарша Стелла, и девушка Марина из электрощитовой, и специалист Василий, и просители – части единой, на редкость отлаженной системы. Кто стоит за фигурой Молчанова и распределяет роли? Система. Безликая, мощная, неумолимая. Какой-либо индивидуальности, инициативы, борьбы, погрешности – тут нет и быть не может. Все заранее предрешено, роли расписаны, итоги запрограммированы.

С одной стороны, это очень удобно. Например, одному из просителей, бормочущему: «Погибнем, погибнем...» – секретарша Молчанова моментально выдает «План внедрения, дополненный, переработанный». Получается, что всякий раз, когда на производстве возникают непредвиденные обстоятельства, в щекотливых ситуациях, во все времена требовавших от руководителя инициативы и отваги, вездесущая Система избавит его от ответственности, выдав развернутую инструкцию и ткнув носом, куда следует. Но, с другой стороны, без самостоятельности и ответственности нет и личности. Вооруженный подробной инструкцией биоробот никогда ничего не сможет изобрести. А что, если произойдет техногенная катастрофа, и «перегорят», как один, все Молчановы? Стадо окажется совершенно беспомощно. Вот «ахиллесова пята» любого антиутопического мира: низкая адаптивность его граждан. Люди с высокой адаптивностью – жители несовершенного социума – покоряют горные вершины, открывают континенты, выживают в тюрьмах и бегут из них, создают империи и, потерпев финансовый крах, поднимаются из обломков и опять создают... Однако жители антиутопического мира – люди с низкой адаптивностью, пребывавшие изначально в тепличных, хоть и бесчеловечных условиях – заведомо обречены на гибель, если Система накренится и даст трещину. Тогда бормотание пессимистичного просителя «погибнем, погибнем...» станет мрачным пророчеством.     

В этом заключается безжалостное совершенство любого антиутопического мира. В обезличивании, в обездвижении, в подмене собственных разума и смекалки – молчановскими. В изъятии из обихода исконно мужских, женских, партнерских, родительских, начальственных, исполнительских ролей. В разъяснении мелкому букашке – дословно и пошагово – кто он, зачем, откуда и на какой срок. София Осман в коротком произведении внятно доводит до читателя эту мысль, рисуя яркую и довольно подробную картину, для создания которой другому автору, возможно, потребовалось бы написать целый роман.

Интересно было бы узнать, что за «уровни» проходил всякий раз Молчанов на своем компьютере, в то время как общался с посетителями посредством всплывающего на мониторе текста. Не в компьютерную игру же он играл? К чему приближали эти уровни? (Его? социум в целом? а что произойдёт, когда он пройдёт все уровни?)

Напрягает также то, что Система (или «настройки» Василия?), по-видимому, калечит Молчанова. Возьмем описание происходящего в «Хозблоке» – накопителе, где обитают пока неиспользованные модели:

«Молчановы стояли, ходили, сидели. Двое играли в нарды, трое толпились у кофейного автомата. Несколько директоров сгрудились у меловой доски и с жаром делали записи. (...) Пятьсот шестой стоял у окна и кивал в телефон».

Эти Молчановы пока могут говорить, передвигаться, совершать действия по самообслуживанию. Сравним же их с описанием Молчанова-директора:

«...Она чуть отодвинула сидевшего Петра Петровича от экрана, расстегнула ширинку и поднесла мочеприемник. Затем достала с верхнего яруса тележки несколько тарелок, разложила салфетку и умелыми движениями стала подносить ложку к директорскому рту. Петр Петрович тщательно пережевывал, изредка запивал предложенным компотом».

Этот Молчанов уже не умеет ни разговаривать, ни передвигаться, ни даже самостоятельно нужду справлять. Какой кошмар!

В антиутопической Системе Софии Осман, таким образом, нет ни всесильных правителей, ни несчастных угнетаемых. Больше всего страдают как раз сами Молчановы. Вероятно, их разводят в каком-нибудь инкубаторе, воссоздав однажды генетический тип «совершенного руководителя» – приёмника, и безжалостно эксплуатируя его, вплоть до окончательного уничтожения модели, которая, по-видимому, восстановлению не подлежит (после отключки всех Молчановых складывают в морозильную камеру и вызывают эвакуацию, вот и всё).   

Да, о многом в рассказе Софии Осман приходится догадываться – автор ничего не разжевывает своим читателям. Не исключено, что всё ещё страшнее и глубже, чем показалось мне.       

Можно посоветовать «почистить» рассказ, избавить его от опечаток и других мелких огрех. Но, как уже говорилось, автор пишет профессионально и, в общем-то, в советах не нуждается. Что касается меня, то надеюсь вскоре почитать новые антиутопии Софии Осман, хотя я и не являюсь большим поклонником этого жанра.

Грозная Кира: личная страница.

София Осман, родилась на севере России. Живет в Москве. Окончила Московский государственный юридический университет. Работает в сфере финансового аудита. Роман «История Мишеля Боннара» и его продолжение вышли в издательстве «Эксмо» (2018), следом был опубликован сборник рассказов «Варфия». В настоящее время, совместно с издательством «1001 бестселлеров», выпущен сборник исторической прозы «Шара». Обучается в Литературном институте.