«Повесть-фактура». О книге Ларисы Романовской «Слепая курица»

«Повесть-фактура» 

О книге Ларисы Романовской «Слепая курица» 

Полка «Детства 90-х» пополнилась еще одной книгой. Я приветствую появление повести Ларисы Романовской и не могу остаться равнодушной — сама родом именно из этого детства.

Повесть вошла в шорт-лист премии «Книгуру» и в лонг-лист «Нацбеста», вызвала интерес критиков и читателей.

Автору удалось великолепно, в мельчайших узнаваемых деталях воссоздать атмосферу 90-х — среду, обстановку, канву исторических событий и бытовую сторону жизни.

Здесь раздолье для тех, кто родился в 80-е и любит поностальгировать. Да, да... «Чип и Дейл» и первые шоколадные батончики, мы тоже делили их на несколько частей, на всю семью; мы тоже переписывали аудиокассеты... И «Санта-Барбара», и заполнение девичьих анкет в школе, и «письма счастья»... Все это было, и было именно так! Достоверность и убедительность не вызывают никаких сомнений.

Удался и портрет Ритки, главной героини. Глубина образа, мельчайшие штрихи, которые выдумать сложно, а можно только пережить и вспомнить, — наталкивают на мысль, что повесть автобиографична. Кроме того, у автора и героини один и тот же год рождения (1980), а совпадение жизненных ситуаций (дружба с учительницей литературы, развод родителей) прослеживается даже при беглом ознакомлении с открытыми источниками вроде «Википедии».

Какая она, героиня? Немножко не от мира сего, очкарик, книжный человек, жадно поглощающий литературу — детскую, взрослую, в журналах, в книгах. Живущий от одного похода в библиотеку до другого. От одной встречи с учительницей до другой. В остальном она обычный подросток — перманентно несчастный, часто тоскующий, чувствующий свое бессилие и ищущий отдушину. Когда тебе двенадцать, ты переживаешь мучительные трансформации. А если трансформации переживает вся страна, то тоска выдается в двойном размере.

Родители теряют работу, пытаются встроиться в новый мир. Разводятся. Мама начинает пить, отец заводит новую семью. Пережить все это Ритке помогают книги, а позже — песни и стихи собственного сочинения.

Автор точно передает внутреннее состояние героини, ее взгляд на происходящее, ее тревоги и надежды. Просто и без пафоса объясняет, откуда берутся ростки творчества, как и из чего складывается будущая дорога Ритки.

Итак, великолепно воссозданная среда. Живая настоящая героиня. Да и с языком в книге все в порядке: Романовская пишет лаконично и образно. Что же будет с интересной героиней в этих декорациях происходить? Не терпится узнать... Но зря мы потираем руки: происходить не будет практически ничего. Перед нами повесть-фон.

Допустим, мне для эстетического наслаждения и для сеанса ностальгии достаточно было и фона. Но не сомневаюсь, что найдутся более требовательные читатели, которые спросят автора: а о чем книга?

Действительно, в двух словах: о чем? «О детстве 90-х» — не ответ, потому что это всего лишь хронотоп. О разводе родителей? Нет, портреты мамы и папы не так подробны, причины развода до конца неизвестны. Мы не знаем, всегда ли ссорились родители или именно 90-е надломили этот брак.

О школе? О белой вороне? О травле? Да вроде бы нет. Ритка — читающая, а все остальные — нет. Но все-таки она далеко не изгой.

О первой любви? Нет. Так, обозначены какие-то первые симпатии, но не более того.

О том, как «гордость школы» выкурила свою первую сигарету и приобщилась к рок-культуре? Опять и опять нет. Эти события не кульминационные и не переломные.

Невольно вспоминаешь школьные азы литературоведения: ведь, кажется, в каждом произведении должен быть какой-то конфликт? Внешний или внутренний? А где же конфликт в «Слепой курице»? Против кого борется Ритка? И есть ли у нее какой-то диссонанс внутри?

Не борется. Не конфликтует и сама с собой. Просто живет: слушает музыку, читает книжки, ходит в школу, налаживает отношения с родственниками, пытается воспитывать маму.

Вот такой парадокс: автор, безусловно одаренный, создал среду, поместил в нее героя, а события запускать не стал. Возможно, Ларисе Романовской мешали автобиографические рамки — не хотелось писать небылицы, хотелось отразить только подлинный опыт, зафиксировать его на память.

Посмотрим, как с этой проблемой справлялись коллеги Ларисы Романовской — писатели, выстроившие книги на материале своего детства 90-х. Евгения Овчинникова в «Мортал Комбат» выбрала самые яркие эпизоды своего детства и превратила их в рассказы. На повесть замахиваться не стала. Но о любом из рассказов легко можно сказать, о чем он. О том, как дети продавали новогодние елки, и у них эти елки украли. О том, как девочки любили актера театра, а он оказался пьяницей и разочаровал их. О том, как состоялся турнир по борьбе за вкладыши от жвачки и на кон была поставлена целая коллекция... Есть конкретика, есть развитие событий.

Анна Красильщик в интервью признавалась, что ей при создании повести не хватало яркого события. Она отдала своей героине среду своего детства (странноватая религиозная школа с жесткой иерархией среди учеников), но сюжет пришлось развивать. И это удалось! Автор смогла представить, какой сюжет мог родиться в такой среде. Пересадила сюжет на эту почву. И он успешно прижился. Теперь у нас есть замечательная повесть «Три четверти». И мы можем без всяких сомнений сказать, о чем она: о травле в школе, о предательстве и раскаянии.

А «Слепая курица» — это просто о жизни в 90-е годы, которая течет с переменным успехом. Да, обстоятельства не особо веселые, но не такая уж и жуть, да и книжный мир, надо полагать, со временем выведет героиню куда-то из этой тоски.

Что ж, наверное, это такой импрессионизм. Повесть-фактура. Повесть-состояние. Камерный жанр, но имеет право на существование. Я благодарю автора за эту книгу и за возможность так ярко увидеть и так живо повспоминать.