Построить дом в тонком мире. Интервью с Андреем Рубановым и Аглаей Набатниковой

Построить дом в тонком мире 

Интервью с писателем Андреем Рубановым и кинорежиссером Аглаей Набатниковой

Легко ли двум людям, целиком и полностью погруженным в искусство, создать добротный семейный союз? Полагаю, этого можно достичь только в том случае, если способность обо всем договориться хотя бы немного превышает личные амбиции каждого в отдельности.

К примеру, Зинаида Гиппиус вспоминала, что с первой же встречи с будущим мужем Дмитрием Мережковским они находились в состоянии перманентного спора. Однако эти склоки не разрушили, а, напротив, зацементировали их брак и тандем. Мережковский и Гиппиус прожили вместе более 50-ти лет.

Писатель, сценарист Андрей Рубанов и режиссер, писатель Аглая Набатникова вместе 10 лет – тоже уже немало. Из чего и как именно складываются их творческие отношения, я и попытался выяснить.

Беседовал Роман Богословский.

Аглая, Андрей, начнем вот с чего: какие творческие тандемы в истории искусства по-настоящему вас впечатляют?

Аглая. Меня впечатляет история Камиллы Клодель и Родена, потому что это – мифологический сюжет. Тут драма отношений получилась даже интереснее, чем сами скульптуры, хотя оба скульптора были заметными фигурами. Камилла сошла с ума и разбила большинство своих скульптур, до нас дошли далеко не все. Ей казалось, что Роден украл у нее заслуженную славу, присвоив ее идеи. На уровне энергии это точно правда – яркая женщина становится музой для художника. Но такие союзы бывают как эффективными, так и опасными.

Андрей. В нашей семье принято ориентироваться на Жан-Поля Сартра и Симону де Бовуар. У нас схожий образ жизни. Я даже периодически называю жену Симоной.

Очень кстати упомянуты Сартр и Симона де Бовуар, я тоже подумал о них в связи с нашим интервью. Расскажите, какие черты этих двух мыслителей вам наиболее импонируют?

Аглая. Мне импонирует, что Симона давала мужу свободу, при этом занималась своими делами, а не была спутницей гения. Это был союз двух персон, объединенных схожими идеями. И не только в плоскости «мужчина-женщина». Симона это культивировала.

Андрей. Мне нравится эффективность Сартра, он очень много работал и в определенном смысле жертвовал для работы здоровьем. К сожалению, я тоже не умею отдыхать.

На фото: Андрей Рубанов

Хорошо, перейдем к основному. Приемлема ли для вас работа в тандеме? Были уже совместные работы? Расскажите о них, каждый со своей точки зрения.

Алая. У нас с Андреем написано несколько сценариев. Андрей писал, потом мы это обсуждали, что-то менялось. Можно сказать, совместная работа. Но я все равно считаю их сценариями Андрея. Важно все-таки, кто пишет. А котел идей может быть общим.

Самый успешный случай нашей коллаборации – роман «Финист – Ясный Сокол», он получил «Нацбест» в прошлом году, а в этом – «Премию Читателя», то есть это самая популярная книга в библиотеках за 2020 год.

Изначально «Финист» – моя идея, и не только идея. В соавторстве со сценаристом Эллой Асановой в 2010 году я написала сценарий. Андрей присоединился, сначала поправил сценарий, а потом, через несколько лет написал роман, чтобы помочь в продвижении проекта. Я считаю, что эта книга – хороший творческий результат, я горжусь ею не меньше, чем дочерью. Фактически «Финист» – это переосмысленный миф, наподобие германской «Песни о Нибелунгах». Думаю, что девичья история ожила, потому что Андрей окропил ее суровой мужской кровью. И «Финист» взлетел.

Андрей. Мы надеемся, что будет экранизация. Ради этого я и писал книгу. Но даже если ее не будет, «Финист» останется в культурном поле как необычный роман. Мы с женой в течение пяти лет изучали древние славянские практики, чтобы вывести историю на другой уровень, передать знания. Это сработало, книга хорошо продавалась и распространялась.

На фото: Аглая и  Андрей

Принимаете ли вы критику друг друга? Вносите ли правки, если вторая половина настаивает, что в этом месте лучше бы так, а вот в этом абзаце – эдак?

Аглая. Андрей никогда не пишет в четыре руки, ему удобнее работать одному. Я лишь высказываю свое мнение, если он советуется. В случае с «Финистом» он просто работал с уже написанной историей. Полагаю, моих правок он не перенесет. У Андрея сильны предубеждения: я – девочка, еще и младше. Он крайне иерархичен.

Андрей. Я много работаю с режиссерами как сценарист и постоянно вношу правки: продюсеры, редакторы, – все высказывают свое мнение. По-другому невозможно. Когда же я занимаюсь литературой, пишу роман, то хочу делать это по-своему, чтобы никто не вмешивался в мою работу. Для меня важно мое право на свободу.

Обращаетесь ли вы друг к другу за помощью? Если наметилась проблема, в каком-то месте что-то не идет, реально ли просто позвать на помощь вторую половину?

Аглая. Я думаю, в этом весь смысл нашего союза. С художником нелегко жить в быту, он не знает, где лежит стиральный порошок, но зато он понимает тебя, твои истинные проблемы. Я всегда могу поделиться с Андреем болью, страхами, фрустрацией, сказать, что я в тупике. Он поймет и даст хороший совет. Я это очень ценю.

Андрей. Я могу посоветоваться с женой, но в целом справляюсь сам. Я – трудоголик и одиночка. Но бывают моменты, когда нужно написать сцену с участием женщин. Отношения и сексуальные интриги – не моя сильная сторона. Так, некоторые сцены с Рогнедой в «Викинге» придумала Аглая.

Когда произведение закончено, кто первый его читает?

Аглая. У Андрея есть фокус-группа, первые читатели. Это небольшой круг, обычно 5-6 человек. Друзья, единомышленники, редакторы. Я вхожу в группу и получаю рукопись одной из первых. Далее озвучиваю замечания, как и все остальные; хвалю то, что понравилось. Когда Андрей вносит правки, он учитывает конструктивные замечания. Сценарии Андрея я не читаю – это слишком большой объем, а у меня же есть и своя жизнь. К тому же, сценарии читает и обсуждает целый киноколлектив. Вообще, я рада, что Андрей считается с моим мнением.

Андрей. У меня умная жена. И это – большое везение.

Бывают ли у вас ссоры и недопонимание из-за творческих разногласий?

Аглая. Нет, по умолчанию последнее слово за Андреем. Совместных проектов у нас не так много.

На фото: Аглая Набатникова

Насколько ваши вкусы в искусстве совпадают? В них больше общего или все-таки больше различий?

Аглая. У нас очень похожие вкусы и взгляды. Так было изначально: нас свели общие ценности, а десять лет совместной жизни отшлифовали различия. Это удобно тем, что мы можем читать и смотреть других авторов и режиссеров друг за друга – за достижениями индустрии надо следить, это труд, и тут мы друг друга подменяем.

Андрей. Жена лучше меня разбирается в музыке, у меня же более сильный исторический и философский бэкграунд.

Давайте уточним. Часто ли бывает, что вы рекомендуете друг другу прочитать ту или иную книгу? Выработалось ли за годы совместной жизни у вас такое... безошибочное ощущение друг друга: «Ему (ей) это точно понравится!»?

Аглая. Нет, я не могу знать точно, что Андрею понравится. Он более критичен в отношении литературы. Да и времени у него меньше. В основном он читает нужные для работы книги. Но я знаю, что его может впечатлить. Он уважает толстые, объемные романы, за которыми стоит большой труд. При этом проза должна быть энергичной и увлекательной. К примеру, «Улисс» Джойса и «профессорская литература» его не интересуют.

Андрей. Недавно советовал жене прочитать Ницше, его «Ecce Homo». Стиль – один в один ранний Лимонов, можно менять местами фрагменты. Ей очень понравилось. Мы оба – большие поклонники Лимонова, нас это объединяет, как и в целом интерес к контркультуре.

Аглая, можно ли сказать, что ты пишешь с оглядкой на мнение Андрея или нет?

Аглая. Нет, конечно. Но Андрей ругает меня за лень и заставляет работать, он – очень дисциплинированный, эффективный человек, и хочет меня видеть такой же.

Андрей. Ха-ха-ха.

Итак, каков залог счастья и взаимопонимания в так называемой «творческой семье» по-вашему?

Аглая. Нужно восхищаться тем, что делает другой. Потому что художник строит дом в тонком мире, забывая о земной реальности. И если ты этот дом в тонком мире не видишь или не понимаешь его ценности, то на уровне реальности мужчина будет выглядеть для тебя потерянным, витающим в облаках, недостаточно ухватистым. Поэтому художникам-мужчинам лучше создавать пары внутри своей касты.

Андрей. Главное — это хорошо выглядеть и давать друг другу свободу.

На фото: Андрей Рубанов и Аглая Набатникова

И все-таки, что важнее для творческого союза – любовь или дружба? Это последнее, что мне осталось у вас узнать.

Аглая. Конечно, дружба. В любви вообще очень сложно разобраться, а у дружбы понятные правила.

Андрей. Важнее верность, а чем она мотивирована – любовью или дружбой, – не важно.

Фото из архива семьи Рубановых.

Pechorin.net ждет с нетерпением новый роман Андрея Рубанова «Человек из красного дерева», который выходит в этом году в Издательстве «Редакция Елены Шубиной».