Пауло Коэльо (Paulo Coelho) родился 24 августа 1947 в Рио-де-Жанейро, в обеспеченной семье инженера.
Учился в школе католического ордена иезуитов. Уже в школьные годы Пауло мечтал стать писателем.
Однако установившаяся в Бразилии в 1964 году на 20 с лишним лет военная диктатура запрещала занятия искусством. Любой представитель творческой профессии приравнивался не только к бездельнику, но и к наркоману, гомосексуалисту и т.п. Родители решили, что мальчика надо спасать, и поместили его в психиатрическую клинику, где Коэльо три года лечили от шизофрении. Он неоднократно сбегал, но его возвращали.
Затем Коэльо поступил в юридическую школу – также по настоянию родителей. Через год он бросил учёбу и отправился с любительским театром в путешествие по Южной Америке, Северной Африке, Мексике и Европе. Употреблял лёгкие наркотики.
Вернувшись в Бразилию, Коэльо пишет тексты (в том числе остросоциальные) для песен известных рок-исполнителей – Элис Реджины (Elis Regina), Риты Ли (Rita Lee) и звезды рока Рауля Сейшаса (Raul Seixas). Популярность Сейшаса сделала и Коэльо знаменитым и богатым человеком.
Коэльо увлекся оккультизмом, мистикой – под влиянием британского черного мага и сатаниста Алистера Кроули.
Коэльо занимается журналистикой – сотрудничает с издательствами, а также основывает подпольный журнал «2001», посвящённый проблемам духовности, Апокалипсиса; пробует себя в актёрском мастерстве и театральной режиссуре. Состоит в бразильской анархистской организации.
Всё это сослужило Коэльо плохую службу: его обвинили в антиправительственной деятельности, также его признали сатанистом и черным магом. В 1974 году Коэльо был арестован, его подвергли пыткам. Спасло его то, что в юности он лечился в психиатрической больнице: невменяем, значит, безопасен. Его выпустили на свободу.
Делал карьеру поэта-песенника в CBS Records.
В 1982 году вышла первая книга Пауло Коэльо «Hell Archives».
В 1982 году Пауло Коэльо познакомился с учением католического монашеского ордена RAM, который существует с 1492 года и исследует влияние Евангелия на повседневную жизнь. Здесь Пауло, по его собственному признанию, научился понимать знаки и предзнаменования, встречающиеся на пути.
Согласно ритуалу пути, в 1986 году он совершил паломничество в испанский город Сантьяго-де-Компостела, к усыпальнице Иакова (римского святого – католического великомученика). Путь Сантьяго, проделанный Коэльо, – это третий паломнический маршрут христианства, после Рима и Иерусалима.
Паломничеству посвящена книга автобиографических заметок Коэльо, вышедшая в 1987 году – «Паломничество, или Дневник мага» (O Diário de um Mago). Эта книга вызвала приток христиан к святыне.
Роман Коэльо «Алхимик» (O Alquimista) был готов в 1988 году. Тираж первого издания составил 900 экземпляров, его выпустил небольшой бразильский издательский дом.
В 1994 году роман был издан в США и стал первым мировым бестселлером Коэльо. С этого момента начался всемирный успех романа.
На данный момент эта книга признана одной из самых продаваемых в истории. Продано 60 миллионов копий, она переведена на 80 языков мира и внесена в Книгу рекордов Гиннеса как самое переводимое произведение ныне живущего автора.
Следующий роман «Брида» (Brida) 1990 года был принят читателями хорошо. С тех пор Коэльо пишет в среднем по одной книге в два года. Последовали романы «Валькирии» (As Valkírias, 1992), «Мактуб» (Maktub, 1994), «На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала…» (Na margem do rio Piedra eu sentei e chorei, 1994), «Пятая гора» (O Monte Cinco, 1996), «Книга Воина Света» (Manual do guerreiro da luz, 1997), «Вероника решает умереть» (Veronika decide morrer, 1998), «Дьявол и сеньорита Прим» (O Demônio e a srta Prym, 2000), «Одиннадцать минут» (Onze Minutos, 2003), «Заир» (O Zahir, 2005), «Ведьма из Портобелло» (A bruxa de Portobello, 2007), «Победитель остаётся один» (The Winner Stands Alone, 2008) и другие.
В основном, автор пишет об опыте паломничества и странствий по свету: «Путешествия многому меня научили и помогли мне облегчить свою жизнь. Когда вы собираетесь в дорогу, вы не можете взять с собой все свои вещи. Вы берете только самое необходимое. А вот путешествуя по жизни, от рождения до смерти, мы почему-то тащим за собой много лишнего, и очень боимся что-то потерять, хотя это что-то делает нашу жизнь тяжелее. И еще – во время путешествий, оказавшись в непривычных условиях, мы вынуждены менять себя, вынуждены приспосабливаться к окружающим людям, становиться более открытыми и доверчивыми».
Возникновение нового замысла автор комментирует так: если он встречается с новым примером малодушия, то это знак того, что пора приниматься за новую книгу.
В общей сложности Коэльо опубликовал порядка 30 книг – романы, сборники коротких рассказов-притч, антологии с комментариями. Продано порядка 300 млн. экз. книг Коэльо более чем в 170 странах.
Всемирный лидер по количеству продаж книг на португальском языке.
Все книги автора вызывали бурные дискуссии. Наряду с множеством поклонников существует масса противников творчества Коэльо – как среди литературных критиков, так и обычных читателей.
Любопытный факт: власти Ирана в 2011 году запретили издавать и продавать книги Коэльо на территории своей страны.
Пауло Коэльо – член Бразильской литературной академии (Academia Brasileira de Letras), активный правозащитник, Посол мира ООН (в 2007 году). Имеет множество престижных наград.
Книги писателя-эзотерика Пауло Коэльо заставляют каждого читателя задуматься о своих желаниях и способах их осуществления. Есть два основных подхода, рациональный и мистический. В текстах Коэльо они сбалансированы. Очень важно видеть «знаки судьбы» и не менее важно рационально подходить к решению задач, поставленных перед человеком.
Пауло Коэльо вдохновляет на более полноценную реализацию своего жизненного пути, на поиски своего смысла:
«Для каждого человека самое главное – иметь цель в жизни. А сокровище заключается в пути ее достижения. В этом и есть смысл бытия…»
Пауло Коэльо, «Алхимик»
роман, фрагмент, начало
Предисловие
Считаю своим долгом предуведомить читателя о том, что «Алхимик» – книга символическая, чем и отличается от «Дневника Мага», где нет ни слова вымысла.
Одиннадцать лет жизни я отдал изучению алхимии. Уже одна возможность превращать металл в золото или открыть Эликсир Бессмертия слишком соблазнительна для всякого, кто делает первые шаги в магии. Признаюсь, что Эликсир произвёл на меня впечатление более сильное, ибо до тех пор, пока я не осознал и не прочувствовал существования Бога, мысль о том, что когда-нибудь всё кончится навсегда, казалась мне непереносимой. Так что, узнав о возможности создать некую жидкость, способную на многие-многие годы продлить наше земное бытие, я решил всецело посвятить себя изготовлению этого эликсира.
Это было в начале семидесятых, в эпоху великих социальных преобразований, когда ещё не существовало серьёзных работ по алхимии. Я, подобно одному из героев этой книги, тратил скудные свои средства на приобретение иностранных книг, а время – на изучение их сложного символического языка. В Рио-де-Жанейро мне удалось разыскать двоих-троих учёных, всерьёз занимавшихся Великим Творением, но они отказались со мной встретиться. Познакомился я и с множеством тех, кто именовал себя алхимиками, владел лабораториями и за баснословные деньги сулил открыть мне тайны своего искусства; сейчас я понимаю, что они ничего не смыслили в том, чему собирались учить.
Моё усердие и рвение не давали абсолютно никаких результатов. Мне не удавалось ничего из того, о чём на своём замысловатом языке твердили учебники алхимии, заполненные бесчисленными символами: драконами, солнцами, львами, лунами. И мне постоянно казалось, что я двигаюсь не в том направлении, ибо символический язык открывает широчайший простор для неправильных толкований. В 1973 году, в отчаянии от того, что не продвинулся в своих штудиях ни на пядь, я совершил акт величайшей безответственности. В ту пору Управление образования штата Мату-Гроссу пригласило меня вести занятия по театральному искусству, и я использовал своих студентов для постановки «лабораторных» спектаклей на тему Изумрудной Скрижали. Даром мне это не прошло, и подобные эксперименты вкупе с иными моими попытками утвердиться на зыбкой почве Магии привели к тому, что уже через год я мог на собственной шкуре убедиться в правдивости поговорки «Как верёвочке ни виться, а конец будет».
Следующие шесть лет моей жизни я относился ко всему, что имело отношение к мистике, с изрядным скептицизмом. В этом духовном изгнании я сделал для себя несколько важных выводов: мы принимаем ту или иную истину лишь после того, как сначала всей душой отвергнем её; не надо бежать от собственной судьбы – всё равно не уйдёшь; Господь взыскивает строго, но милость Его безгранична.
В 1981 году я встретился с Учителем, которому суждено было вернуть меня на прежнюю стезю. Покуда он наставлял меня, я снова, на собственный страх и риск принялся изучать алхимию. Однажды вечером, после изнурительного сеанса телепатии, я спросил, почему алхимики выражаются так сложно и так расплывчато.
– Существует три типа алхимиков, – ответил он. – Одни тяготеют к неопределённости, потому что сами не знают своего предмета. Другие знают его, но знают также и то, что язык алхимии направлен к сердцу, а не к рассудку.
– А третьи? – спросил я.
– Третьи – это те, кто и не слышал об алхимии, но сумели всей жизнью своей открыть Философский Камень.
И после этого мой Учитель, относившийся ко второму типу, решил давать мне уроки алхимии. Вскоре я понял, что её символический язык, столько раз сбивавший меня с толку и так раздражавший меня, – это единственный путь достичь Души Мира, или того, что Юнг называл «коллективным бессознательным». Я открыл Свою Стезю и Знаки Бога – истины, которые мой интеллект прежде отказывался принимать из-за их простоты. Я узнал, что задача достичь Великого Творения стоит не перед немногими избранными, а перед всеми, кто населяет Землю. Не всегда, разумеется. Великое Творение является нам в форме яйца и флакона с жидкостью, но каждый из нас способен – в этом нет и тени сомнения – погрузиться в Душу Мира.
И потому «Алхимик» – тоже книга символическая, и на страницах её я не только излагаю всё, что усвоил по этому вопросу, но и пытаюсь воздать должное тем великим писателям, которые смогли овладеть Всемирным Языком: Хемингуэю, Блейку, Борхесу (он тоже использовал в одном из своих рассказов эпизод из истории Персии), Мальбу Тагану.
А завершая своё чересчур пространное предисловие и желая пояснить, кого относил мой Мастер к алхимикам третьего типа, приведу историю, которую он же поведал мне как-то в лаборатории.
Однажды Пречистая Дева, держа на руках младенца Христа, решила спуститься на землю и посетить некую монашескую обитель. Исполненные гордости монахи выстроились в ряд; каждый по очереди выходил к Богоматери и показывал в её честь своё искусство: один читал стихи собственного сочинения, другой демонстрировал глубокие познания Библии, третий перечислил имена всех святых. И так братия в меру сил своих и дарований чествовала Деву и младенца Иисуса.
А последним оказался смиренный и убогий монашек, который не мог даже затвердить наизусть текстов Священного Писания. Родители его были люди необразованные, выступали в цирке, и сына они научили только жонглировать шариками и прочим фокусам.
Когда дошёл черёд до него, монахи хотели прекратить церемонию, ибо бедный жонглёр ничего не мог сказать Пречистой Деве, а вот опозорить обитель – вполне. Но он всей душой чувствовал настоятельную необходимость передать Деве и Младенцу какую-то частицу себя.
И вот, смущаясь под укоризненными взглядами братии, он достал из кармана несколько апельсинов и принялся подбрасывать их и ловить, то есть делать то единственное, что умел, – жонглировать.
И только в эту минуту на устах Христа появилась улыбка, и он захлопал в ладоши. И только бедному жонглёру протянула Пречистая Дева своего сына, доверив подержать его на руках.
Посвящается Ж.
Алхимику, который познал тайну Великого Творения
* * *
В продолжение пути их пришёл Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его.
Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне.
Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё.
Евангелие от Луки, 10; 38–42
Пролог
Алхимик взял в руки книгу, которую принёс кто-то из путников. Книга была без обложки, но имя автора он нашёл – Оскар Уайльд – и, перелистывая её, наткнулся на историю Нарцисса.
Алхимик знал миф о прекрасном юноше, который целыми днями напролёт глядел на своё отражение в ручье, любуясь своей красотой. В конце концов, заглядевшись, он упал в воду и захлебнулся. На берегу же вырос цветок, названный в память погибшего.
Но Оскар Уайльд рассказывал эту историю по-другому.
«Когда Нарцисс погиб, нимфы леса – дриады – заметили, что пресная вода в ручье сделалась от слёз солёной.
– О чём ты плачешь? – спросили у него дриады.
– Я оплакиваю Нарцисса, – отвечал ручей.
– Неудивительно, – сказали дриады. – В конце концов, мы ведь всегда бежали за ним вслед, когда он проходил по лесу, а ты – единственный, кто видел его красоту вблизи.
– А он был красив? – спросил тогда ручей.
– Да кто же лучше тебя может судить об этом? – удивились лесные нимфы. – Не на твоём ли берегу, склонясь не над твоими ли водами, проводил он дни?
Ручей долго молчал и наконец ответил:
– Я плачу по Нарциссу, хотя никогда не понимал, что он – прекрасен.
Я плачу потому, что всякий раз, когда он опускался на мой берег и склонялся над моими водами, в глубине его глаз отражалась моя красота».
* * *
«Какая чудесная история», — подумал Алхимик.
Часть первая
Юношу звали Сантьяго. Уже начинало смеркаться, когда он вывел своих овец к заброшенной полуразвалившейся церкви. Купол её давно обвалился, а на том месте, где была когда-то ризница, вырос огромный сикомор.
Он решил заночевать там, загнал через обветшавшую дверь своих овец и обломками досок закрыл выход, чтобы стадо не выбралось наружу. Волков в округе не было, но овцы иной раз разбредались, так что целый день приходилось тратить на поиски заблудшей овечки.
Сантьяго расстелил на полу свою куртку, под голову подложил книгу, которую недавно прочёл, и улёгся. А перед тем как заснуть, подумал, что надо бы брать с собой книги потолще: и чтения хватит на больший срок, и подушка получится пышней.
Он проснулся, когда было ещё темно, и сквозь дырявую крышу увидел, как блещут звёзды.
«Ещё бы поспать», – подумал Сантьяго. Ему приснился тот же сон, что и на прошлой неделе, и опять он не успел досмотреть его до конца.
Он поднялся, выпил глоток вина. Взял свой посох и стал расталкивать спящих овец. Однако большая их часть проснулась в тот самый миг, когда и он открыл глаза, будто какая-то таинственная связь существовала между ним и овцами, с которыми он уже два года бродил с места на место в поисках воды и корма. «Так привыкли ко мне, что выучили мои привычки», – сказал он про себя. Потом поразмыслил немного и решил, что, может быть, всё наоборот: это он научился применяться к овечьему распорядку.
Однако иные овцы вставать не спешили. Сантьяго дотрагивался до них кончиком посоха, окликал каждую по имени – он был уверен, что они отлично понимают всё, что он говорит им. И потому он иногда читал им вслух то, что ему особенно нравилось в книжках, или рассказывал, как одинока жизнь пастуха, как мало в ней радостей, или делился с ними новостями, услышанными в городах, по которым ему случалось проходить.
Впрочем, в последнее время говорил Сантьяго только об одном: о девушке, дочке торговца, жившей в том городе, куда он должен был прийти через четыре дня. Он видел её только однажды, в прошлом году. Лавочник, торговавший сукном и шерстью, любил, чтобы овец стригли прямо у него на глазах – так будет без обману. Кто-то из приятелей Сантьяго указал ему эту лавку, и он пригнал туда своих овец.
* * *
«Хочу продать шерсть», – сказал он тогда лавочнику.
А у прилавка толпился народ, и хозяин попросил пастуха подождать до обеда. Сантьяго согласился, сел на тротуар, достал из заплечной котомки книжку.
– Вот не думала, что пастухи умеют читать, – раздался вдруг рядом с ним женский голос.
Он поднял голову и увидел девочку – истую андалусийку по виду: волосы чёрные, гладкие и длинные, а глаза такие, как у мавров, покоривших в своё время Испанию.
– Пастухам незачем читать: овцы научат большему, чем любая книга, – отвечал ей Сантьяго.
Так слово за слово они разговорились и провели в беседе целых два часа. Она рассказала ему, что приходится лавочнику дочерью и что жизнь у неё скучная и дни неотличимы один от другого. А Сантьяго ей рассказал о полях Андалусии, о том, что слышал в больших городах, по которым пролегал его путь. Он рад был собеседнице – не всё же с овцами разговаривать.
– А где же ты выучился читать? – спросила она.
– Где все, там и я, – ответил юноша. – В школе.
Автор статьи: Великанова Юлия.
