Оскар Уайльд и я: как все эти книги попали в мой дом?

Оскар Уайльд и я: как все эти книги попали в мой дом?

(Ульяна Зайцева, перевод с английского: Michael Dirda, Independent, Jan. 09, 2021)

Дом Майкла Дирды от пола до потолка забит книгами, но в этом безумии есть свой метод. Достаточно лишь узнать о том, как формировалась его коллекция, посвящённая великому Оскару Уайльду.

В 2020 году я раздарил и распродал около 150 коробок с книгами, но всё равно любого, кто случайно забредёт ко мне в подвал или на чердак, ждёт изумление, граничащее с шоком, и это, если процитировать Шерлока Холмса, «…единственное, что неизменно в ​​постоянно меняющемся мире». Лишь небольшая горстка людей переступила порог моего жилища во времена коронавирусных ограничений, но большинство из них так и не удосужилось спросить: «Вы, что же, прочитали все эти книги?» Они в основном ошеломленно молчат, хотя иногда слышится сдавленное бормотание: «Бедная его жена» или, что ещё реже: «Пусть минет меня чаша сия». Моя гостиная, к моему удовольствию – пусть даже только к моему – теперь вполне может сойти за ветхую библиотеку обедневшего лондонского клуба года так 1895. Всё чаще я устраиваюсь в потрёпанном кресле-качалке с отметинами кошачьих когтей, с кипой дневных газет, периодически пофыркивая: «Хм-хм!» или начинаю ворчать, что мир катится к чертям, в мусорную корзину.

В прошлые выходные устроился я было в означенном кресле, намереваясь сладко вздремнуть – это, на самом деле, моё единственное хобби – как вдруг мне подумалось: почему все эти книги оказались в моём доме? Почему временами этот кирпичный колониальный дом напоминает Книжный Сарай Болдуина в Пенсильвании или складские помещения «Политики и прозы» (и первое, и второе – знаменитые книжные магазины – прим. переводчика)?

Ответ кроется в избитой фразе – «пытливый ум». Как истинный самоучка, всякий раз заинтересовавшись каким-либо предметом, периодом истории или писателем, я стараюсь найти все важные книги, связанные с предметом моего любопытства.

К счастью для моего рассудка, я никогда не подпадал под коварное очарование истории Гражданской войны в США, карьеры Наполеона и Гитлера или комментариев к произведениям Шекспира, которые пишутся уже четыре столетия. Эти области коллекционирования уже сродни навязчивой идее, которая требует от своей несчастной жертвы всей жизни до последней капли.

Мой собственный подход к книгам, по крайней мере, мне самому представляется вполне разумным. Я предпочитаю читать первые издания в хорошем оформлении, в твёрдых обложках, от авторов, получающих первые гранты на издание своих книг. Кто бы и что бы тут смог возразить? Хотел ли я погрузиться в мир Жюля Верна, фэнтези, научной фантастики или классической истории о привидениях, я всегда начинал с поиска нужной тусовки – учёные и фанаты онлайн или при личной встрече щедро делились своими экспертными знаниями. Быстро выяснилось, что одна хорошая книга ведёт к другой.

Приведу пример.

Как-то в семидесятых я забрёл в книжный магазин и наткнулся на залежавшийся экземпляр книги «Письма Оскара Уайльда» под редакцией Руперта Харта-Дэвиса. Будучи знаком лишь с несколькими эпиграммами Уайльда, вроде: «Только недалёкий человек уверен, что знаком с собой», я купил 900-страничный сборник за 15 фунтов и с большим удовольствием прочитал его.

Десятью годами позже я служил в «Вашингтон пост», в разделе «Книжный мир» помощником редактора. Шёл 1988 год, в тот год самым ожидаемым событием в мире документальной литературы был выход в свет «Оскара Уайльда» Ричарда Эллмана. Уговорив своих коллег разрешить мне написать рецензию на книгу, я занялся подготовкой, прочитав «Портрет Дориана Грея» и «Художник как критик» Эллмана – ранее опубликованную им подборку лучших рецензий и очерков Уайльда, в числе которых его блистательная критика реализма «Упадок искусства лжи». «Ни один великий художник никогда не видит вещи такими, какими они в действительности являются».

Этот минимум Оскарианы – превосходные письма, проницательная и изысканно написанная биография, восхитительная проза самого Уайльда – открыл мне дверь в 1890-е годы. Желая больше узнать о Лондоне конца прошлого века и его литературе, я начал покупать книги. Автобиография У. Б. Йейтса, с его пониманием «Трагического поколения», художника Обри Бердсли и нескольких поэтов из Клуба Рифмачей, все как один умерли молодыми. Мемуары Бернарда Шоу и Винсента О'Салливана, а также карикатуры Макса Бирбома раскрывали дополнительные грани личности Уайльда, в особенности, его манеру речи, вежливость и растущую полноту.

Лорд Дуглас, известный своими истеричными отношениями с Уайльдом, в истории литературы живёт единственной строкой: «Я – любовь, которая не смеет называть себя». Громкие перешёптывания, впрочем, слышались тут и там. Чтобы больше узнать об «уранической» среде 1880-х и 1890-х годов, я приобрел яркую работу Руперта Крофта-Кука «Пир с пантерами» и библиографическую книгу Тимоти д'Арка Смита «Серьёзная любовь».

С целью изучить французские связи ирландского писателя (Уайльд написал свою садомазохистскую пьесу «Саломея» на французском языке) я проглотил книгу сплетника Филиппа Джуллиана «Оскар Уайльд». Примерно в то же время при поиске в благотворительном книжном магазине мною было обнаружено девять из 13 выпусков самого печально известного журнала 1890-х годов «Жёлтая книга». Когда всего через несколько недель после триумфальной премьеры его блистательной комедии «Как важно быть серьёзным» Уайльда арестовали за «грубую непристойность», ошибочно считалось, что он имел при себе последний выпуск этого журнала. Что касается самой драмы, развернувшейся в зале суда, я, естественно, обратился к захватывающему произведению Г. Монтгомери Хайда «Судебный процесс над Оскаром Уайльдом».

Шли годы, и я безо всякого метода собирал книги ведущих творцов конца XIX века или книги о них самих. Когда появлялись новые исследования по Уайльду, я писал к ним рецензии. В 2018 году Мэтью Стерджис представил своего «Оскара», новую значимую биографию. Я спрятался от пандемии и от истерии Трампа в её 800 увлекательных (но плохо отредактированных) страницах. Когда я вновь поднял глаза от книги, был декабрь.

Когда же пришло время придумать тему для очерка в канун Рождества, то, оглянувшись назад, я без колебаний остановил свой выбор на сказках Оскара Уайльда.

Источник: INDEPENDENT.