.png)
Родился 25 января 1874 года в Париже, в семье юриста. В 10 лет остался без родителей, его забрали к себе родственники из Англии, здесь он обучался в Королевской школе в Кентербери.
Затем отправился в Германию, где поступил в Гейдельбергский университет, занимался философией и литературой, особенно драматургией. Написал первое произведение – биографию композитора Дж. Мейербера. Опубликовать его не удалось, автор был так расстроен, что сжёг рукопись.
Вернулся в Англию, где, решив стать врачом, начал обучение в медицинской школе при больнице Св. Фомы. По окончании остался работать в больнице, расположенной в беднейшем квартале Лондона. Позднее Моэм писал об этом периоде своей жизни: «Работа врачом научила меня всему, что я знаю о человеке. (…) боль и страдание не облагораживают человеческий дух… Боль и страдание порождают мелочность, обидчивость, эгоизм, жестокость. Облагораживает только счастье» (из книги «Вглядываясь в прошлое»).
В первом романе Моэма «Лиза из Ламбета» (1897) в натуралистической манере описываются беды, болезни и тяготы лондонских бедняков, причём автор призывает читателя «пожалеть их, ведь жизнь у них – не позавидуешь». Опыт врача пригодился писателю и в дальнейшем.
Моэм обрёл успех как драматург. Сначала театры не брали его пьесы. Изменила ситуацию комедия «Леди Фредерик», которая произвела фурор. После этого его пьесы были поставлены сразу в нескольких лондонских театрах. Писал комедии, а также социальные драмы.
Моэм был настолько популярен, что в интерпретации лондонских карикатуристов сам Шекспир с завистью смотрел на афиши спектаклей по пьесам Моэма.
В 1914 году, в начале Первой мировой войны Моэм начал службу в санитарном батальоне, однако вскоре стал сотрудником британской разведки. Год провёл в Швейцарии. Затем был отправлен в Россию.
Пытался убедить Временное правительство, что Россия не должна выходить из войны. Однако Октябрьская революция нарушила его планы.
Опыт разведчика также отразился в творчестве Моэма, был создан сборник рассказов «Эшенден, или Британский агент».
В 1917 году Моэм женился на Сайри Веллкам, в браке родилась дочь, но он не был счастливым и в 1929 году распался. Более Моэм в брак не вступал.
После окончания Первой мировой войны Моэм много путешествовал и активно писал. Побывав в Китае и Малайзии, опубликовал сборник очерков «На китайской ширме» (1922).
Писатель установил для себя норму в 1000-1500 слов в день и чётко выполнял её. Также известно, что Моэм всегда ставил письменный стол напротив глухой стены – чтобы ничто не отвлекало от работы. Так были написаны произведения, которые принесли Моэму успех, известность и богатство. Среди них выделяют трилогию о людях искусства – «Луна и грош» о жизни художника (этот роман считает лучшим исследователь творчества Моэма А. Ливергант), «Пироги и пиво» о судьбе писателя и «Театр» о жизни актрисы.
Самый известный роман Моэма – его раннее произведение «Бремя страстей человеческих» (1915). Здесь много автобиографичного. В 60-е годы писатель доработал и сократил роман.
Моэм нередко ездил в конкретные места с целью изучить их для работы над очередным замыслом. Многочисленные путешествия помогали Моэму разнообразить свою жизнь и накопить впечатлений для творчества: «Меня влечет все неведомое; я встречаю непривычных людей, которые какое-то время представляются забавными, иногда они к тому же подбрасывают мне сюжет для рассказа, – писал Моэм в путевом очерке «Джентльмен в гостиной». – Я часто от себя устаю, и мне начинает казаться, что, путешествуя, я способен добавить кое-что к своей личности, а значит, немного измениться…».
Во второй половине 20-х годов Моэм купил виллу «Мавританка» на Ривьере, где сложился один из главных светских и литературных салонов всего мира. Здесь бывали многие писатели, в том числе и советские, политики и другие значимые персоны.
Во время Второй мировой войны Моэм покинул оккупированную Францию, перебрался в США, в Голливуд, где активно работал над сценариями.
В 1944 году вышел роман Моэма «Острие бритвы» о послевоенной жизни американского пилота Ларри Дарреллы, участника Первой мировой войны.
Моэм смог вернуться во Францию, «Мавританка» сильно пострадала, её пришлось восстанавливать.
В 1947 году Моэм учредил премию для английских писателей моложе 35 лет.
Писал исторические романы («Тогда и теперь» и «Каталина») и эссе о литературе. В 1952 году Моэм стал почётным доктором литературы в Оксфорде, а в 1954 был награждён Орденом кавалеров почёта.
В книге «Подводя итоги» Моэм признавался, что в последние годы потерял интерес к жизни и писательству. Больше всего его занимали мысли о смерти: «… я ведь действительно очень стар. Гармония в моем случае уже достигнута. Я долго занимал в мире определенное место и рад, что скоро освобожу его для других. В конце концов, цель любого образа жизни, как и любого творения, состоит в том, чтобы все было завершено. Когда к картине трудно что-то добавить, не нарушая рисунка, художник должен устраниться».
15 декабря 1965 года Уильям Сомерсет Моэм умер от воспаления легких. Его прах развеян у стены библиотеки Моэма при Королевской школе Кентербери.
У.С. Моэм – самый читаемый и финансово успешный английский писатель XX века. Правила Уильяма Сомерсета Моэма-писателя предельно доступны и понятны: пиши просто, пиши правду, пиши о том, что знаешь. На протяжении повествования в его историях присутствует авторское «я». Его книгам свойствен глубокий психологизм, автор безжалостен к человеческим порокам. Нередко писал о светском обществе с его нелепыми, абсурдными традициями. Многие цитаты стали афоризмами.
Александр Ливергант, автор романа о У.С. Моэме в серии «ЖЗЛ», пишет о своём герое так: «Он учит тебя сложному отношению к жизни. Не случайно его сравнивают с Чеховым – он не упрощает. У него нет положительных и отрицательных героев. Отрицательные герои оказываются совсем не так дурны, и наоборот. Мне кажется, что урок Моэма – это урок сложного и неоднозначного познания жизни».
У.С. Моэм, Театр, фрагмент, начало
1
Дверь отворилась, Майкл Госселин поднял глаза. В комнату вошла Джулия.
– Это ты? Я тебя не задержу. Всего одну минутку. Только покончу с письмами.
– Я не спешу. Просто зашла посмотреть, какие билеты послали Деннорантам. Что тут делает этот молодой человек?
С безошибочным чутьем опытной актрисы приурочивая жест к слову, она указала движением изящной головки на комнату, через которую только что прошла.
– Это бухгалтер. Из конторы Лоренса и Хэмфри. Он здесь уже три дня.
– Выглядит очень юным.
– Он у них в учениках по контракту. Похоже, что дело свое знает. Поражен тем, как ведутся у нас бухгалтерские книги. Он не представлял себе, что можно поставить театр на деловые рельсы. Говорит, в некоторых фирмах счетные книги в таком состоянии, что поседеть можно.
Джулия улыбнулась, глядя на красивое лицо мужа, излучающее самодовольство.
– Тактичный юноша.
– Он сегодня кончает. Не взять ли его с собой перекусить на скорую руку? Он вполне хорошо воспитан.
– По-твоему, этого достаточно, чтобы приглашать его к ленчу?
Майкл не заметил легкой иронии, прозвучавшей в ее голосе.
– Если ты возражаешь, я не стану его звать. Я просто подумал, что это доставит ему большое удовольствие. Он страшно тобой восхищается. Три раза ходил на последнюю пьесу. Ему до смерти хочется познакомиться с тобой.
Майкл нажал кнопку, и через секунду на пороге появилась его секретарша.
– Письма готовы, Марджори. Какие на сегодня у меня назначены встречи?
Джулия вполуха слушала список, который читала Марджори, и от нечего делать оглядывала комнату, хотя помнила ее до мелочей. Как раз такой кабинет и должен быть у антрепренера первоклассного театра. Стены были обшиты панелями (по себестоимости) хорошим декоратором, на них висели гравюры на театральные сюжеты, выполненные Зоффани и де Уайльдом. Кресла удобные, большие. Майкл сидел в чиппенделе – подделка, но куплена в известной мебельной фирме, – его стол, с тяжелыми пузатыми ножками, тоже чиппендель, выглядел необыкновенно солидно. На столе стояли ее фотография в массивной серебряной рамке и, для симметрии, фотография Роджера, их сына. Между ними помещался великолепный серебряный чернильный прибор, который она подарила как-то Майклу в день рождения, а впереди бювар из красного сафьяна с богатым золотым узором, где Майкл держал бумагу, на случай, если ему вздумается написать письмо от руки. На бумаге был адрес: «Сиддонс-театр», на конвертах эмблема Майкла: кабанья голова, а под ней девиз: «Nemo m impune lacessit» [никто не тронет меня безнаказанно (лат.)]. Желтые тюльпаны в серебряной вазе, выигранной Майклом на состязаниях по гольфу среди актеров, свидетельствовали о заботливости Марджори. Джулия бросила на нее задумчивый взгляд.
Несмотря на коротко стриженные, обесцвеченные перекисью волосы и густо накрашенные губы, у нее был бесполый вид, отличающий идеальную секретаршу. Она проработала с Майклом пять лет, должна была вдоль и поперек изучить его за это время. Интересно, хватило у нее ума влюбиться в него?
Майкл поднялся с кресла.
– Ну, дорогая, я готов.
Марджори подала ему черную фетровую шляпу и распахнула дверь. Когда они вышли в контору, юноша, которого заметила, проходя, Джулия, обернулся и встал.
– Разрешите познакомить вас с миссис Лэмберт, – сказал Майкл. Затем добавил с видом посла, представляющего атташе царственной особе, при дворе которой он аккредитован:
– Это тот джентльмен, который любезно согласился привести в порядок наши бухгалтерские книги.
Юноша залился ярким румянцем. На теплую улыбку Джулии, всегда бывшую у нее наготове, он ответил деревянной улыбкой. А сердечно пожав ему руку, она отметила, что ладонь его стала влажной от пота. Его смущение было трогательно. Так, верно, чувствовали себя те, кого представляли Саре Сиддонс. Джулия подумала, что не очень-то любезно ответила Майклу, когда он предложил позвать мальчика на ленч. Она посмотрела ему прямо в глаза своими огромными темно-карими лучистыми глазами. Без всякого усилия, так же инстинктивно, как отмахнулась бы от докучавшей ей мухи, она вложила в голос чуть ироничное, ласковое радушие:
– Может быть, вы не откажетесь поехать с нами перекусить? Майкл привезет вас обратно после ленча.
Юноша опять покраснел, кадык на его тонкой шее судорожно дернулся.
– Это очень любезно с вашей стороны. – Он встревоженно осмотрел свой костюм. – Но я невероятно грязен.
– Вы сможете умыться и почиститься, когда приедете к нам.
Машина ждала у служебного входа: длинный черный автомобиль с хромированными деталями, сиденья обтянуты посеребренной кожей, эмблема Майкла скромно украшает дверцы. Джулия села сзади.
– Садитесь со мной. Майкл поведет машину.
Они жили на Стэнхоуп-плейс. Когда они приехали, Джулия велела дворецкому показать юноше, где он может помыть руки. Сама она поднялась в гостиную. В то время как она красила губы, появился Майкл.
– Я сказал ему, чтобы он шел сюда, как только будет готов.
– Между прочим, как его зовут?
– Понятия не имею.
– Милый, надо же нам знать. Я попрошу его расписаться в книге для посетителей.
– Слишком много чести. – Майкл просил расписываться только самых почетных гостей. – Мы видим его здесь в первый и последний раз.
В этот момент молодой человек появился в дверях. В машине Джулия приложила все старания, чтобы успокоить его, но он, видно, все еще робел.
Их уже ждал коктейль, Майкл разлил его по бокалам.
Автор статьи: Великанова Юлия.
