«Насъ много». Интервью с Николаем Кузнецовым о том, кто сегодня пишет в дореформенной орфографии

09.07.2021 18 мин. чтения
Вежбицкая Ксюша
Приверженцы дореформенной орфографии спустя век после реформы продолжают писать с ятями и ерами, издают книги в этой традиции, создают произведения и строят планы по возвращению дореформенной орфографии в нашу жизнь. Их обвиняют в ретроградстве и усложнении языка, они утверждают, что после реформы язык и русская литература многое потеряли. Зачем сегодня писать в дореформенной орфографии? Как реформа повлияла на литературу и лишила язык феминитивности? Состоится ли триумфальное возвращение языка Золотого века русской литературы? На эти вопросы ответил специалист по дореформенной орфографии Николай Кузнецов. Ответил в дореформенной орфографии. Беседовала Ксюша Вежбицкая.
«Насъ много»

Интервью с Николаем Кузнецовым о том, кто сегодня пишет в дореформенной орфографии


«У нас украли русский язык и заменили его советским», – так говорят о современном языке приверженцы дореформенной орфографии. Спустя век после реформы они продолжают писать с забытыми обывателями ятями и ерами, издают книги в этой традиции, создают литературные произведения и строят планы по возвращению дореформенной орфографии в нашу жизнь. Их обвиняют в ретроградстве и усложнении языка, они утверждают, что после реформы язык и русская литература многое потеряли.

Зачем сегодня писать в дореформенной орфографии? Как реформа повлияла на литературу и лишила язык феминитивности? Состоится ли триумфальное возвращение языка Золотого века русской литературы?

На все эти вопросы ответил специалист по дореформенной орфографии Николай Кузнецов. Ответил в дореформенной орфографии.

Беседовала Ксюша Вежбицкая.


Кто сегодня пишет в дореформенной орфографии?

Въ дореформенной (или, какъ мы предпочитаемъ говорить, въ традиціонной) орѳографіи пишутъ люди разныхъ возрастовъ и занятій изъ разныхъ уголковъ Россіи и міра. Сложно даже дать какую-то обобщающую просопографію. По факту, пищущіе въ дореформенной орѳографіи представлены практически во всѣхъ стратахъ. Исключенія только политическія: среди крайне лѣвыхъ, съ огромной долей вѣроятности, нѣтъ ни одного практика традиціоннаго правописанія.

Какъ правило, у обывателя складывается представленіе о насъ исключительно какъ о монархистахъ, православныхъ, черносотенныхъ націоналистахъ. Но это не соотвѣтствуетъ реальности, поскольку, повторюсь, среди насъ есть представители разныхъ группъ. Среди моихъ коллегъ, съ которыми я длительное время общался раньше и общаюсь сейчасъ, есть православные, католики, іудеи и атеисты, есть русскіе изъ Россіи и Зарубежья, иностранцы (хорваты, поляки, китайцы, латыши, болгары и пр.), представители малыхъ народовъ Россіи, есть монархисты, либералы, республиканцы, либертаріанцы, націоналисты и сторонники различныхъ политическихъ партій. Въ какой-то степени мы также представляемъ собою срѣзъ общества, а не какую-то опредѣленную его часть.

Занятія тоже различны. Писатели, публицисты, блогеры, историки, филологи, практикующіе юристы, философы, реставраторы, экономисты, ювелиры, священники, кандидаты и доктора наукъ, школьные и университетскіе преподаватели наравнѣ со студентами, начиная съ перваго курса бакалавріата, и школьниками старшихъ классовъ. Сложно даже какъ-то судить о представленности профессіональной. Ни одного изслѣдованія по сему вопросу не проводилось, потому я могу оріентироваться только на свой опытъ.

Даже о возрастѣ сказать сложно. По моимъ наблюденіямъ, сейчасъ очень много молодежи интересуется дореформенной орѳографіей, изучаетъ ее и постепенно переходитъ къ практикѣ хотя бы въ своемъ близкомъ кругу и среди единомышленниковъ. Въ свои 26 я ощущаю себя на ихъ фонѣ старикомъ (да и стажъ сказывается: 9 лѣтъ активной практики). Есть люди и старше меня. Намного старше. Но молодежи, по ощущеніямъ, становится все больше. Знаю людей, кто таковой орѳографіи обучаетъ уже собственныхъ дѣтей. Все это не можетъ не радовать. Меня, по крайней мѣрѣ, радуетъ.

Не забываемъ и Русское Зарубежье. Въ отдѣльныхъ мѣстахъ навѣрняка еще сохраняется непрерывность традиціи въ семьяхъ, чьи предки въ 1920-ые покинули Россію. Рядъ религіозныхъ и монархическихъ институцій Эмиграціи до сихъ поръ на офиціальномъ уровнѣ примѣняютъ традиціонную орѳографію, правда, увы, постепенно переходя на пореформенную, что говоритъ о естественномъ сокращеніи числа носителей сей традиціи въ Эмиграціи. Рядъ изданій, напримѣръ выходящая въ Латинской Америкѣ газета «Наша Страна» (NuestraPais), съ сожалѣніемъ сообщала о томъ, что вынуждена перейти на «совѣтскую» орѳографію въ связи со смертью знавшихъ дореформенную редакторовъ. Но въ Зарубежьѣ таковые люди еще остались. Часть изъ нихъ, правда, какъ нынѣ покойный профессоръ Барабтарло, родились здѣсь, но относительно недавно эмигрировали и уже за границей принялись практиковать и продвигать дореформенное правописаніе.

Насъ много, просто мы пока еще не сильно замѣтны.

Считается, что реформа орфографии была нужна, чтобы упростить правописание. К примеру, читаем в постановлении 1917 года: «живой язык не знает ѣ: им занимаются только правописание и грамматика». Действительно ли после реформы стало проще писать на русском языке?

Для начала стоитъ отмѣтить, что утвержденіе о «незнаніи живымъ языкомъ ятя» некорректно даже для 2021 года, не говоря уже о 1917-омъ. Да, литературный русскій языкъ не различаетъ ѣ и е, но живые его діалекты сохраняютъ сіе различіе и по сей день даже въ предѣлахъ Великороссіи. Я самъ уроженецъ Вологодчины, владѣю роднымъ говоромъ, долгое время жилъ въ Поморьѣ (Сѣверодвинскъ и Архангельскъ), мѣстный говоръ коего тоже освоилъ, и знаю по себѣ, что тамъ ѣ и е въ живой рѣчи въ большинствѣ случаевъ различаются. И не только среди старушекъ, но и среди относительной молодежи. Ять можно услышать сейчасъ, и въ 1917 г. его можно было услышать еще чаще. Я писалъ по этому вопросу статью для «Трудовъ по русскому правописанію» (ІІІ выпускъ), проведя сравненіе матеріаловъ діалектологическихъ словарей дореволюціонныхъ, записей фольклора пореволюціонныхъ (1930-ые) и собственныхъ записей современной живой рѣчи. Я пришелъ къ выводу, не отраженному въ статьѣ, но очевидному, что за 150 лѣтъ фонетическіе рефлексы ятя въ мѣстныхъ говорахъ не измѣнились.

А значитъ, ятемъ занимались тогда не только правописаніе и грамматика, но и самъ живой языкъ. Это подтверждаютъ также слова, въ которыхъ ятя не могло быть по этимологическимъ причинамъ, но въ которыхъ онъ былъ на письмѣ по причинамъ фонетическимъ: напримѣръ, копѣйка, гдѣ ять послѣдовательно стали писать на практикѣ только въ ХІХ в. Особенно это замѣтно въ малыхъ языкахъ Россіи: такъ ять писался въ тверско-корельскомъ языкѣ въ собственно корельскихъ словахъ, что говоритъ о его фонетической природѣ. Да и въ поморскихъ діалектахъ мы видимъ не этимологическій, но фонетическій ять: фѣтель, рацѣя, гнѣхтѣя (А. О. Подвысоцкій. Словарь областного архангельскаго нарѣчія. С.-Пб., 1885).

Реформа проводилась не столько для упрощенія правописанія, сколько для облегченія обученія ему. По крайней мѣрѣ, подъ таковымъ предлогомъ собирались комиссіи и Императорской Академіи Наукъ (посчитавшей реформу ненужной), и Временнаго Правительства (министръ просвѣщенія котораго, Мануйловъ, и предписалъ съ 1 (14) сентября 1917 г. учить дѣтей въ школахъ по-новому – отъ чего, впрочемъ, многія школы отказались), и правительства большевицкаго (которое и смогло провести реформу на подконтрольныхъ ему территоріяхъ). Послѣднее, правда, активно использовало и политическій предлогъ, связывая традиціонное правописаніе съ «великорусскимъ шовинизмомъ», «царизмомъ» и «буржуазной реакціей». Ихъ идейные соратники изъ Болгаріи, проводя реформу правописанія въ 1945 г., точно такъ же отмѣняя ять и юсъ, объявили буквы щ, ѣ, ю, я буржуазными, а ѣ и ѫ– символами великоболгарскаго шовинизма.

Реформа въ томъ видѣ, въ которомъ она была проведена, была необходима по сути только для реализаціи политическихъ цѣлей и была осуществима только при полномъ контролѣ государства надъ образованіемъ, прессой и книгоиздательствомъ и при содѣйствіи репрессивнаго аппарата. Мы видимъ и на примѣрѣ Россіи (Мануйловская реформа), и на примѣрѣ Болгаріи (реформа Омарчевскаго 1921-1923 гг.), что безъ всего этого подобныя реформы проваливаются.

Реформа дѣйствительно упростила правописаніе, но стало ли при этомъ проще писать? Мнѣ по своему опыту сложно судить, поскольку и дореформеннымъ, и пореформеннымъ правописаніемъ мнѣ писать одинаково просто. Взглядъ тѣхъ, кто переучивается, тоже не совсѣмъ будетъ точнымъ, поскольку они переходятъ изъ одной орѳографіи въ другую, и всѣ ихъ сложности будутъ связаны въ первую очередь съ факторомъ переучиванія. Если подойти къ вопросу теоретически, можно заключить, что были отмѣнены нѣкоторыя правила, но при этомъ появились и новыя. Отказъ отъ ряда требующихъ запоминанія особенностей традиціоннаго правописанія привелъ къ увеличенію числа омонимовъ, которые пишущему необходимо учитывать при письмѣ, а читающему – при чтеніи. Отказъ отъ другихъ особенностей привелъ къ тому, что для точной передачи смысла приходится использовать дополнительныя средства: знаки удареній, дополненія, поясненія. Такимъ образомъ, письменная рѣчь становится менѣе экономичной, что усложняетъ письмо какъ процессъ. Но въ цѣломъ я не думаю, что разница въ сложности письма вообще существуетъ. Да и въ обученіи – тоже. Главной бѣдой до реформы была не сложность правописанія (оно у насъ и безъ того проще такового у большинства европейскихъ языковъ), а плохо проработанная методологія его преподаванія.

Бывают ли в языке лишние буквы?

Интересный вопросъ. И да, и нѣтъ. Однозначно лишней буквой можно признать ту, что отображаетъ на письмѣ звукъ, явно отсутствующій въ языкѣ, и не играющую иную фонетическую или семантическую роль. И, какъ показываетъ практика, такія буквы въ языкахъ и не присутствуютъ. Считать ли лишними буквы, имѣющія роль? Думаю, что нѣтъ.

Если брать литературный языкъ, то мы до сихъ поръ имѣемъ много дублетовъ, правда они существуютъ не постоянно, а въ отдѣльныхъ случаяхъ (такъ, буквы о и а обозначаютъ одинъ звукъ въ безударной позиціи, а звукъ в можетъ на письмѣ быть переданъ и буквой г). Таковые дублеты были и до реформы, только ихъ было больше. Дублетами были и, і и ѵ, но ихъ использованіе было обусловлено. Ижица (ѵ) писалась въ ограниченномъ количествѣ словъ греческаго происхожденія на мѣстѣ ипсилона (υ) (по традиціи къ 1918 г. таковыхъ корней было отъ трехъ до тринадцати, а по Гроту вообще одинъ: мѵро), написаніе же и и і отличается функціонально: буква і писалась только на передъ гласными и й (съ рядомъ исключеній) и въ словѣ міръ, въ значеніи Вселенная. Были ли эти дублеты лишними? Относительно ижицы уже къ моменту реформы было фактически рѣшено, что она лишняя. Она даже трижды отмѣнялась офиціально: въ 1708, 1735 и 1799 гг. (въ 1918 г. она отмѣнена лишь фактически, ибо въ декретѣ буква упомянута не была) и трижды – въ 1710, 1758, 1802 гг. – вводилась заново. Относительно же отмѣны і вплоть до реформы особыхъ толковъ не было (напротивъ, и предлагали отмѣнить чаще). У нее фактически была собственная роль, какъ и у конечнаго ь послѣ шипящихъ (который тоже предлагали отмѣнить и до революціи, и въ проектѣ реформы 1964 г.).

Дублетами были ф и ѳ. Обѣ буквы обозначали звукъ ф, но въ словахъ разнаго происхожденія. Ѳита́ (ѳ) писалась только въ словахъ греческаго происхожденія (а также въ пришедшихъ черезъ греческій гебраизмахъ – заимствованіяхъ изъ древнеееврейскаго языка) на мѣстѣ греческой теты (θ), а фертъ (ф) – во всѣхъ остальныхъ случаяхъ. Ѳита сохранялась въ языкѣ по этимологическимъ причинамъ, но періодически на письмѣ упускалась. Такъ, я работалъ съ архивными документами конца ХѴІІІ – начала ХХ вв. и видѣлъ въ нихъ разнобой въ написаніи ферта и ѳиты. Въ большинствѣ случаевъ первый вытѣснялъ вторую. Ближе къ революціи наблюдается тенденція вытѣсненія ѳиты фертомъ въ именахъ. На кладбищахъ можно найти старыя надгробія, на которыхъ имя Ѳедоръ написано какъ Федоръ, напримѣръ. Но на офиціальномъ уровнѣ объ разрушеніи этого дублета рѣчи не было вплоть до періода самой реформы.

Относительными дублетами были ѣ и е. Относительными, поскольку они имѣли разное происхожденіе этимологическое и въ рѣчи различіе между ними сохраняется, въ цѣломъ, до сихъ поръ, о чемъ я упоминалъ выше, пусть и не въ литературномъ стандартѣ. Однако даже въ немъ есть нѣкоторыя различія. Такъ ѣ не склоненъ превращаться въ (ё) или выпадать въ корнѣ, въ то время какъ для е это вполнѣ обычная ситуація. Есть, конечно, рядъ корней, въ которыхъ ѣ читается какъ ё при словоизмѣненіи, но это лишь исключеніе изъ этого правила (изъ трёхъ сотенъ корней съ ятемъ таковыхъ въ литературномъ языкѣ всего 12). Также нами подмѣчено, что въ большинствѣ случаевъ въ поэзіи корни съ ятемъ и корни съ естемъ между собой особо не риѳмуются. Правда, этотъ вопросъ еще предстоитъ изучить подробно и на большой выборкѣ, передъ тѣмъ какъ делать выводы. Но само по себѣ это интересное наблюденіе.

Можно вспомнить также о буквахъ, которыя пишутся, но остаются нѣмыми. Мы всѣ заучивали такія слова въ школѣ: солнце, праздникъ, поздній и т. д. Въ говорахъ таковыхъ словъ еще больше. Напримѣръ, названіе деревни Холмъ въ Вологодской области, изъ которой происходитъ моя семья, мѣстные произносятъ какъ [Хом] примѣрно съ 1780-ыхъ. По крайней мѣрѣ я находилъ въ архивахъ документы, гдѣ она явно на слухъ записана какъ Хомъ. Стоитъ ли считать въ этихъ словахъ нѣмыя буквы лишними? Думаю, что нѣтъ. Такъ и нѣмой ъ на концѣ словъ тоже лишнимъ считать сложно, если задаваться этимъ вопросомъ не съ точки зрѣнія обывателя. У него была своя роль какъ въ обозначеніи границы слова, такъ и въ облегченіи чтенія, поскольку онъ, во-первыхъ, направлялъ взглядъ, а во-вторыхъ – зачастую имѣлъ выносную мачту, разбивая тѣмъ самымъ визуальную монотонность текста.

Разговоры же о неэкономичности конечнаго ера смѣшны, поскольку, на практикѣ, онъ либо добавляетъ ничтожный объемъ (+7 стр. на каждые три сотни при стандартныхъ настройкахъ шрифта, кегля и интерваловъ), либо совершенно никакой, поскольку наличіе ера позволяетъ дѣлать меньше интервалы. У меня на рукахъ есть двѣ версіи одной рукописи кандидатской диссертаціи. Одна въ традиціонной, другая въ пореформенной орѳографіяхъ. Объемъ въ количествѣ страницъ у нихъ одинаковъ, текстъ же на каждой страницѣ совпадаетъ полностью: въ каждой версіи одна и та же страница начинается однимъ и тѣмъ же словомъ. Добились этого лишь незначительнымъ измѣненіемъ интерваловъ. Т. е. эти версіи равно экономичны, но и равно удобочитаемы.

Взглянемъ на другіе языки. Во французскомъ огромное количество нѣмыхъ буквъ въ орѳографіи, но ихъ лишними никто въ здравомъ умѣ не назоветъ. Есть дублеты, отъ которыхъ никто не собирается отказываться. Сложна ли французская орѳографія? Да. Но это не та проблема, которую нужно рѣшать избавленіемъ отъ буквъ. Также и въ нѣмецкомъ, и въ англійскомъ, и въ греческомъ, и въ церковнославянскомъ, гдѣ дублетовъ еще больше. Орѳографія и рѣчь не связаны по принципу «пиши какъ говоришь», вопреки идеѣ Вука Стефановича [Караджича][1]. Орѳографія въ идеалѣ связываетъ не лицъ одного поколѣнія, могущихъ коммуницировать и безписьменно, а всѣхъ носителей языка, настоящихъ, прошлыхъ и будущихъ. Фонетика можетъ мѣняться въ предѣлахъ одного поколѣнія, но орѳографія должна играть роль связующаго звена между поколѣніями и между діалектами. Этого реформаторы обычно не понимаютъ, мысля лишь въ рамкахъ свого времени и своего нарѣчія. Дебаты вокругъ реформы 1917 г. явно показываютъ, что самые ярые ея сторонники того времени были ограничены своими политическими цѣлями, своимъ поколѣніемъ и своимъ окруженіемъ съ характерными для послѣднихъ особенностями рѣчи. Правда, къ ихъ чести, они и не скрывали, что ихъ цѣль – «порвать съ прошлымъ», а не исправить ошибки въ языкѣ.

Что утеряли язык и русская литература после реформы?

Въ первую очередь, были утеряны огромные пласты собственно литературы, словесности. Многое оказалось до эпохи Интернета просто недоступно читателю, ибо не переиздавалось послѣ реформы (зачастую по политическимъ причинамъ) и не было доступно въ обычныхъ библіотекахъ. Конечно, тутъ виновата не столько реформа, но революція, тѣсно съ реформою связанная, которая обеспечила практически тотальный контроль государства надъ печатнымъ словомъ и привела къ эмиграціи или гибели значительнаго числа дѣятелей русской словесности.

Реформа въ рядѣ аспектовъ привела къ измѣненію художественныхъ средствъ въ языкѣ. Исчезли разнопищущіеся омофоны. Такъ, въ 1917 г. Владиміръ Маяковскій издалъ поэму Война и міръ, какъ противопоставленіе роману графа Льва Николаевича Толстого Война и миръ. Въ пореформенной орѳографіи это противопоставленіе неочевидно. Многіе заложенные дореформенными авторами детали, игра словъ, крючки перестали работать послѣ реформы. Въ рядѣ случаевъ это даже привело къ прямому искаженію авторскаго текста. Такъ, у Достоевскаго въ оригиналѣ мы видимъ четкую грань между словомъ Богъ и словомъ богъ (въ обоихъ случаяхъ рѣчь о христіанскомъ Богѣ). Въ совѣтское время поголовно писали въ изданіяхъ Достоевскаго богъ, равно какъ со строчной писались и всѣ относящіяся къ Нему мѣстоименія. Въ изданіяхъ современныхъ, часто, повсемѣстно «исправляютъ» эту строчную букву на заглавную. И то, и другое – ошибка и искаженіе. Собственно у Достоевскаго въ оригиналѣ мы видимъ, что въ рѣчи атеистовъ и еретиковъ Богъ переданъ со строчной буквы, показывая ихъ – персонажей – отношеніе къ Нему. Въ рѣчи же вѣрующихъ персонажей, и самого автора, повсюду эти слова начаты съ заглавной. Эту черту я и самъ использовалъ въ одной изъ своихъ пьесъ, героиня которой, атеистка, дискутировала со священникомъ. Интересный контрастъ получился.

Какъ подмѣтилъ Александръ Блокъ, люди до реформы писали по-русски съ использованіемъ существующихъ въ языкѣ художественныхъ средствъ. И реформа въ лучшемъ случаѣ выключила ихъ. Въ худшемъ же – исказила. Особенно это отразилось въ поэзіи. Многія риѳмы были просто испорчены реформой и послѣдовавшимъ переводомъ. Были ошибки и въ самомъ переводѣ, когда, напримѣръ, использованныя авторомъ церковныя формы родительнаго падежа ж. р. ед. ч. на -ія, -ыя путали съ русскими формами именительнаго и винительнаго падежа ж. и ср. рр. мн. ч. на -ія, -ыя и переводили ихъ какъ прилагательныя на -ие, -ые. Напримѣръ, у того же Блока въ его «Россіи» мы читаемъ:

          Россія, нищая Россія!

          Мнѣ избы сѣрыя твои,

          Какъ твои пѣсни вѣтровыя, —

          Какъ слёзы первыя любви.

Въ переводѣ же отрывокъ имѣетъ слѣдующій видъ:

          Россия, нищая Россия!

          Мне избы серые твои,

          Как твои песни ветровые, —

          Как слёзы первые любви.

Изъ трёхъ измѣнённыхъ тутъ прилагательныхъ, два (сѣрыя, вѣтровыя) были переведены корректно, но третье (первыя) нѣтъ, поскольку тамъ именно церковная форма родительнаго падежа: т. е., по-русски, не первыя слёзы (первые слёзы), но слёзы первой любви. При этомъ замѣтьте, что при переводѣ портится риѳма Россія – вѣтровыя. Аналогично портится риѳма, напримѣръ, и у Лермонтова въ «Бородинѣ»:

          Вѣдь были жъ схватки боевыя,

          Да говорятъ ещё какія!

          Недаромъ помнитъ вся Россія

          Про день Бородина!

Помимо этого реформа, вкупѣ съ недоступностью для массоваго читателя книгъ въ традиціонной орѳографіи, привела къ тому, что читатель можетъ быть и вовсе не знакомъ съ самимъ фактомъ реформы и съ тѣмъ, что раньше писали иначе. Наступаетъ культурный шокъ. Къ тому же, я сталкивался съ отзывами о томъ, что читать дореформенные тексты нѣкоторымъ людямъ сложно. Абсурдно, конечно, но такое есть. Какъ итогъ, значительные пласты русской культуры для носителей русскаго языка оказываются просто недоступны.

Реформа нанесла значительный ударъ по діалектамъ посредствомъ послѣдующихъ за реформой кодификаціонныхъ и унифицирующихъ мѣръ совѣтскаго правительства. Да и самъ языкъ нѣсколько обѣднѣлъ изъ-за его мнимой демократизаціи, массоваго ввода аббревіатуръ, вычеркиванія значительныхъ пластовъ высокой лексики изъ повседневности. Недаромъ же Набоковъ не довѣрялъ совѣтскимъ переводчикамъ.

Языкъ потерялъ нѣкоторыя существовавшія формы, перестали работать нѣкоторыя правила. Такъ, топонимы на -о до революціи склонялись, и это было общимъ правиломъ (см. выше про «Бородино»), иногда распространявшимся и на западные топонимы («былъ въ Монакѣ», напримѣръ). Наши топонимы и сейчасъ по правиламъ склоняются, но на практикѣ встрѣчается мнѣніе какъ обывателей, такъ и филологовъ, что ихъ склонять уже нельзя. Это тоже послѣдствіе реформы. Также склонялись и въ мужскомъ, и въ женскомъ родѣ фамиліи на -ко. Это было общимъ правиломъ, но въ совѣтскіе годы его оставили только въ бѣлорусскомъ и украинскомъ, превративъ ранѣе склоняемыя въ русскомъ языкѣ фамиліи въ несклоняемыя. Также, русскій языкъ лишился и феминитивности. Да, да. Помимо отмѣны формъ сугубо женскаго рода онѣ, однѣ (и формы этѣ, нѣкоторое время практиковавшейся въ литературѣ) и окончаній прилагательныхъ мн. ч. ж. и ср. рр., реформа привела, подъ лозунгами гендернаго равенства, къ фактическому упраздненію бо́льшей части феминитивовъ и офиціализаціи исключительно формъ м. р. для обозначенія профессій и должностей, приведшей къ тому, что новообразованныя профессіи феминитивныхъ формъ не получали. На эту тему хорошо иронизируетъ нашъ современникъ Владиміръ Калашниковъ въ своемъ недавнемъ романѣ «Лига выдающихся декадентовъ».

Въ цѣломъ, бюрократизація языка, осуществившаяся въ совѣтское время, привела къ тому, что должности, которыя могутъ занимать, какъ правило, только женщины, сохранили феминитивную форму. Феминитивную форму сохранили и обозначенія типично женскихъ, въ массовомъ пониманіи, профессій, но лишь въ просторѣчіи. Но вотъ профессіи обоеполыя феминитивную форму утратили абсолютно. Такъ, въ бюрократическомъ ключѣ въ школахъ работаютъ женщины-учителя, женщины-завѣдующіе (именно въ м. р., а не завѣдующія: въ ед. ч. и женщина, и мужчина въ бюрократическомъ ключѣ зовутся завѣдующимъ!), женщины-директора, женщины-библіотекари и пр. Общегражданское совѣтское обращеніе товарищъ также не имѣло женской формы (хотя до революціи-то она была: товарка).

По образцу бюрократической рѣчи, феминитивныя формы исчезаютъ и въ живой рѣчи. Доходитъ вплоть до того, что даже исконныя изъ нихъ, использованныя классиками русской словесности, воспринимаются современнымъ обывателемъ негативно, словно онѣ суть часть идущей извнѣ повѣстки, изобрѣтающей и навязывающей намъ искусственные феминитивы. Не будь реформы и всей филологической политики времёнъ С. С. С. Р., естественные и исконные феминитивы, характерные для русскаго языка, сохранились бы и использовались весь ХХ в., перейдя и въ ХХІ. Не говоря уже о сугубо женскихъ грамматическихъ формахъ, вычеркнутыхъ и изъ грамматики, и языка пресловутой реформой.

Как русские писатели отнеслись к реформе русской орфографии?

Разумѣется, были тѣ, кто ее поддерживалъ. Какъ правило, это были авторы, настроенные революціонно. Но были и противники реформы. Общеизвѣстно, что противъ реформы высказывались Иванъ Бунинъ и Иванъ Ильинъ, до конца жизни въ эмиграціи писавшіе «по-старому». Противъ реформы, по крайней мѣрѣ въ самомъ началѣ, выступила и совѣтская писательница Маріэтта Шагинянъ. Александръ Блокъ, частично поддержавшій реформу, выступалъ противъ перевода дореформенныхъ авторовъ на новое правописаніе, о чемъ я сказалъ выше. Зинаида Гиппіусъ критиковала реформу и не принимала ее. Анна Ахматова продолжала писать «по-старому» какъ минимумъ для себя. Позже противъ реформы выступилъ тогда еще студентъ Дмитрій Лихачевъ, отправленный за критическую по отношеніи къ реформѣ статью на Соловки. Эмигрантскіе авторы въ большинствѣ своемъ также были противниками реформы. Владиміръ Набоковъ по-русски писалъ и издавался только въ традиціонной орѳографіи (до перехода на англійскій въ качествѣ основного языка). Значительное число менѣе извѣстныхъ авторовъ въ эмиграціи тоже писало только въ традиціонной и послѣ реформы. Про совѣтскихъ авторовъ сказать сложно. Оставшіеся или вернувшіеся въ С. С. С. Р. авторы были вынуждены реформѣ соотвѣтствовать, а публичная критика ея, какъ показываетъ примѣръ Лихачева, была опасна. Но при этомъ и въ 1970-ые гг. со стороны обывателя звучали предложенія по возстановленію ятя. Такъ что, остаётся вѣроятность, что и писатели совѣтскіе были реформой недовольны, просто не могли объ этомъ сказать открыто.

Вы используете дореформенную орфографию в частной жизни. Как люди реагируют, когда в переписке вы отвечаете им в дореформенной орфографии? А работники паспортного стола?

Я такъ пишу года съ 2012. Встрѣчалъ разную реакцію за это время. Въ школьные годы иногда выслушивалъ отъ учителей, что я долженъ писать какъ всѣ, что я привыкну писать такъ и завалю ЕГЭ (чего не случилось). Одна учительница даже цѣленаправленно снижала мнѣ оцѣнку за яти и еры, желая отъ нихъ отучить. Благо, это былъ не очень нужный для меня предметъ. Отъ одноклассниковъ, къ слову, я никакого негатива по вопросу правописанія въ свой адресъ не помню. Да и въ университетахъ однокурсники и преподаватели относились всегда нормально къ этому. Были, правда, нѣкоторые преподаватели въ С.-Петербургскомъ университетѣ, недовольные использованіемъ мною традиціонной орѳографіи, но до конфликтовъ дѣло не доходило.

Общеніе же въ Сѣти было, какъ сейчасъ модно говорить, токсичнымъ всегда. Я пишу въ традиціонной орѳографіи публично въ соціальныхъ сѣтяхъ, отвѣчаю такъ въ комментаріяхъ къ чужимъ записямъ. И получалъ огромное количество оскорбленій и обвиненій на почвѣ орѳографіи. Меня записывали въ украинцы, въ евреи, въ нацисты, искали у меня психическія заболѣванія, объявляли представителемъ нетрадиціонной сексуальной оріентаціи, коллаборантомъ, русофобомъ, власовцемъ, «булкохрустомъ». Тутъ легко даже понять, какихъ политическихъ взглядовъ придерживались тѣ, кто все это говорилъ въ мой адресъ. Попадаются адекватные люди, которые готовы дискутировать и не обращать вниманія на орѳографію. Но бываетъ такъ, что люди вмѣсто обсужденія затронутой ранѣе проблемы начинаютъ докапываться до орѳографіи. Одинъ комментаторъ пару недѣль назадъ сказалъ, что я пишу такъ, поскольку болѣе ничѣмъ не могу «выпендриться». Т. е. есть люди, которые серьезно считаютъ приверженность традиціи не болѣе чѣмъ выпендрежемъ. Я уже давно научился реагировать на такую реакцію съ улыбкой. Я слишкомъ долго въ Интернетѣ, чтобы принимать все это близко къ сердцу, разстраиваться, переживать, падать духомъ, ударяться въ депрессію. Мнѣ, напротивъ, такихъ людей жалко. Жалко людей, которые при первомъ удобномъ случаѣ начинають сыпать проклятія и оскорбленія, яко всякъ гнѣваяйся на брата своего всуе повиненъ есть суду (Мѳ. 5, 22), да и въ цѣломъ мужъ злый гнѣваяйся посмѣваемь бываетъ, а не устрашаетъ (Прит. 29, 9). Я очень просто отношусь къ такой реакціи, ибо понимаю ея психологическія причины.

Въ личной же перепискѣ я сталкивался съ нѣкоторымъ изначальнымъ непониманіемъ, которое быстро исчезало. И даже случалось такъ, что мои собесѣдники, привыкшіе за годы общаться со мною, говорили, что уже не замѣчаютъ разницы между пореформеннымъ и дореформеннымъ текстомъ. Встрѣчались и очень восторженныя реакціи на первыя же письма.

На офиціальномъ уровнѣ я переписывался съ сотрудниками банковъ. Въ одномъ мнѣ даже отвѣчали въ традиціонной орѳографіи, что не могло не добавить имъ уваженія въ моихъ глазахъ. Я писалъ жалобы въ традиціонной орѳографіи, и онѣ принимались безъ проблемъ. Безъ проблемъ проходитъ бумажная переписка – а я и на конвертахъ пишу по дореформеннымъ правиламъ. Сейчасъ вотъ написалъ офиціальное письмо Нижегородскому губернатору въ ней же по одному связанному съ дореформенной орѳографіей вопросу. И даже получилъ позднѣе изъ Нижняго Новгорода офиціальный отвѣтъ на моё обращеніе, хотя была вѣроятность, что именно изъ-за орѳографіи его проигнорируютъ. Т. е. и въ офиціальной перепискѣ вполнѣ можно использовать традиціонное правописаніе. Хотя нѣкоторые мои коллеги ограничиваютъ его использованіе личной перепиской и своими блогами, не особо выходя съ ятемъ за ихъ предѣлы.

Съ работниками паспортнаго стола я въ жизни соприкасался лишь дважды. Въ первый разъ я еще не владѣлъ традиціонной орѳографіей, а во второй, помнится мнѣ, ничего особо писать и не требовалось. Хотя порой возникаетъ шальная мысль на офиціальномъ уровнѣ закрѣпить въ паспортѣ написаніе своего имени по дореволюціоннымъ правиламъ. Формально я повсемѣстно использую только дореволюціонную запись (хотя бы въ подписи, гдѣ моя фамилія – написанная полностью, какъ и было принято ранѣе, – завершается еромъ: Кузнецовъ), но юридически таковая запись – это всего лишь псевдонимъ. Интересная ситуація, согласитесь?

Вы пишете пьесы и прозу. Как выбор дореформенной орфографии отражается на вашем творчестве?

Не только ихъ, но еще и стихи, хотя отъ поэтическаго творчества я уже нѣкоторое время какъ отошелъ. Да, съ 2012 г., когда я перешелъ на традиціонное правописаніе, я на него перевелъ и свое литературное творчество. Переходъ на дореформенную орѳографію хорошо сказался на развитіи моихъ писательскихъ навыковъ. Я сталъ глубже понимать собственно языкъ, что усилилось позднѣе двумя годами службы въ театрѣ. Открылись новые для меня художественные пріемы, недоступные въ рамкахъ пореформенныхъ. Постепенно, правда. Нужны были годы практики правописанія, чтобы освоить тонкости и научиться ихъ использовать въ текстѣ безъ созданія чувства искусственности и фальшивости.

Нѣкоторые комментаторы, возвращаясь къ предыдущему вопросу, часто указывали на то, что современная лексика и современныя реаліи не вяжутся съ традиціонной орѳографіей. Но это совсѣмъ не такъ. Языкъ есть языкъ, орѳографія есть орѳографія. Она достаточно современна намъ, чтобы описывать современную намъ реальность. Попытка стилизовать современность подъ старину, при всей кажущейся возвышенности сего подхода, какъ разъ и является фальшью. Или простою шуткою. Да, я использую въ рѣчи (и въ устной, и въ письменной) славизмы и архаизмы, что связано съ вліяніемъ на меня орѳографіи, но они-то какъ разъ естественны. Также какъ и слова изъ моего родного говора, проскальзывающія на страницы моихъ рукописей. Это-то какъ разъ для языка литературы нормально. Писать нужно такъ, какъ говорятъ люди (какъ бы это не контрастировало съ моимъ взглядомъ на орѳографію).

Опредѣленно, и мнѣ это часто говорили, избравъ писательство въ дореформенномъ правописаніи, я рѣзко сократилъ собственную читательскую аудиторію. Но, всегда ли важно количество? Не думаю. Къ тому же я, несмотря на 13 лѣтъ писательской практики, авторъ начинающій. До 2019 г. я нигдѣ не публиковался какъ писатель. Иными словами, я нахожусь въ томъ же положеніи, что и любой авторъ въ началѣ пути: малые тиражи, малая аудиторія, малая извѣстность. Развѣ что, я могу быть чуть болѣе натренированнымъ какъ посредствомъ опыта, такъ и посредствомъ болѣе глубокаго и тонкаго пониманія языка, выработаннаго за годы.

Мнѣ сложно судить о реакціи читателей на мои тексты, которые уже опубликованы. Я давалъ читать ихъ своимъ знакомымъ, и, въ цѣломъ, получалъ хорошіе отзывы. Но это люди, привыкшіе къ моему творчеству. Мнѣнія со стороны я почти не получалъ. Но съ другой стороны, не было никогда претензій собственно къ языку моихъ произведеній. Что я считаю хорошимъ знакомъ.

Какъ итогъ, могу сказать, что выборъ дореформенной орѳографіи положительно сказался на качествѣ моего языка, но потенціально сказался негативно на размѣръ моей читательской аудиторіи. Хотя, кто знаетъ. Можетъ быть именно орѳографія на обложкѣ моей книги заставитъ незнакомаго со мною читателя остановиться передъ ней и взять ее въ руки. Всѣ же мы порой реагируемъ на что-то необычное на обложкахъ книгъ, а потомъ и не замѣчаемъ, какъ погрузились въ чтеніе.

После реформы русской орфографии прошло уже больше ста лет. Язык изменился. Нужна ли русскому литературному языку новая реформа?

Какъ я отмѣчалъ выше, языкъ можетъ измѣниться даже за одно поколѣніе. Стоитъ ли каждому поколѣнію мѣнять орѳографію? Не думаю. Поколѣнія смѣняются, но языкъ-то остается. Онъ долженъ связывать всѣ поколѣнія, а не выдѣлять одно. Реформа 1917-1918 гг. была не нужна, ибо необходимости въ ней не было. И сейчасъ также нѣтъ необходимости обѣднять языкъ дальше, на «радость» новымъ поколѣніямъ. Они реформѣ благодарны не будутъ. Очень хорошо, что реформа 1964 г. не состоялась. Это бы еще сильнѣе исказило историческій обликъ русскаго языка. Послѣ нея и до возлелѣянной Луначарскимъ латинизаціи недалеко. Или до русской вуковицы.

Нужна не реформа, а реставрація. Убрать все лишнее, сохранить положительныя измѣненія. Дѣйствовать на обогащеніе русской словесности. Это все гораздо сложнѣе и продолжительнѣе очередной реформы. Это требуетъ обдуманности и внимательности. Но и награда будетъ соизмѣримо выше: богатый русскій языкъ, не оторванный отъ прошлаго, но связанный съ нимъ. Постоянныя же реформы, подобныя случившейся въ 1917 г., разныя императивныя и силовыя упрощенія – это все путь упадка.

Считается, что в XIX веке гимназисты мучились, запоминая в каких случаях пишется ѣ, а в каких е. Современные школьники тоже вынуждены запоминать колоссальное количество информации к экзамену, которая может пригодиться разве что на филологическом факультете. Если вам удастся вернуть традиционную орфографию, то массив правил только увеличится. Поблагодарят ли вас гимназисты XXI века?

Гимназисты въ цѣломъ рѣдко благодарятъ кого-то за повышенный объемъ знаній, требующійся для изученія. Въ описанной Вами ситуаціи они, конечно, будутъ сравнивать правила дореформенныя съ правилами пореформеными и разсуждать о томъ, какія изъ нихъ были лучше, проще, логичнѣе. И въ этомъ, къ слову, будетъ значительно больше пользы, чѣмъ въ простомъ ихъ зазубриваніи.

Мнѣ хватило пары недѣль въ 10-омъ классѣ для того, чтобы выучить правила традиціонной орѳографіи. Т. е., имѣя уже знанія о грамматикѣ, синтаксисѣ, морфологіи и пореформенной орѳографіи русскаго языка, обучиться дореформенной орѳографіи просто. Курсъ, надъ которымъ я работаю, оріентированъ именно на подобное переучиваніе. Я не думаю, что въ ближайшее время, въ ближайшія 20 лѣтъ возможна ситуація, при которой традиціонному правописанію будутъ массово обучать съ нуля, безъ уже изученной программы русской словесности.

Проблема всегда въ томъ, что необходимо работать надъ улучшеніемъ методологіи обученія языку. Вродѣ бы уже всѣ люди въ странѣ проходятъ обученіе языку, но при этомъ у насъ въ странѣ царитъ тотальная безграмотность. Посмотрите на объявленія, на записи въ соціальныхъ сѣтяхъ, на книги, на сообщенія своихъ знакомыхъ. И она все ширится. Вѣдь дѣло не въ сложности языка, его правилъ или его орѳографій, а въ томъ, что у насъ явно есть проблемы въ обученіи языку. Нужно браться за нихъ, а не за очередную ломку. Если все сдѣлать грамотно, то не будетъ у гимназистовъ такой боли отъ изученія родного языка. И не будетъ проблемъ съ освоеніемъ традиціонной орѳографіи. Если мы это сдѣлаемъ, гимназисты ХХІ в. насъ точно возблагодарятъ.


Николай Кузнецов – аспирант Санкт-Петербургского государственного университета, историк, писатель и публицист, специалист по дореформенной орфографии, автор публикаций в научных журналах и альманахе «Труды по русскому правописанію», разработчик учебного курса по традиционной орфографии, консультант издательств, член редакционного совета журналов SLOVJANI.info и Journal of Ethnophilosophical Questions and Global Ethics.


[1] «Пиши, как говоришь, и читай, как написано» - главный принцип преобразователя сербской орфографии и языка сербской словесности начала XIX века Вука Стефановича Караджича.

4812
Автор статьи: Вежбицкая Ксюша.
Родом из самого индустриального города Сибири — Новокузнецка. Училась на факультете русского языка и литературы. Работает внештатным автором в печатных и интернет-изданиях, а также пишет короткие рассказы. Участник всероссийских мероприятий для молодых писателей. Автор публикаций в толстых литературных журналах и сборника рассказов «Не поехать ли нам за счастием».
Пока никто не прокомментировал статью, станьте первым

ПОПУЛЯРНЫЕ ИНТЕРВЬЮ

Небыков Алексей
Герои-ликвидаторы Чернобыльской АЭС. Александр Акимов – человек, увлеченный чтением. Воспоминания друга детства - Небыкова Александра Алексеевича
В интервью-воспоминании рассказывается о начальнике смены 4-го энергоблока Александре Фёдоровиче Акимове, который в день катастрофы на Чернобыльской АЭС выполнял на станции свои служебные обязанности. Кроме фактов о событиях той ночи в статье приводятся уникальные воспоминания друга детства Александра Акимова - Небыкова Александра Алексеевича, с которым они хорошо дружили в период с 1959 по 1968 годы.
14624
Небыков Алексей
Интервью с Владимиром Алексеевичем Соловьевым в День космонавтики
В честь Дня космонавтики Литературный проект «Pechorin.net» представляет интервью с Владимиром Алексеевичем Соловьевым – учёным, конструктором; космонавтом, дважды совершившим полеты в космическое пространство, которому принадлежат непревзойденные до сегодняшнего дня мировые рекорды по орбитальным перелетам и космическому маневрированию; руководителем пилотируемых космических полетов РФ (станции «Салют-7», «МИР», «МКС»); дважды Героем Советского Союза; доктором технических наук, профессором, заведующим кафедрой МГТУ им. Н.Э. Баумана, членом-корреспондентом РАН; лауреатом Государственной премии РФ и премии Правительства РФ.
8505
Pechorin.net
Мистический реализм в русской литературе: от классиков до современных писателей
О том, что такое мистический реализм, как его используют в творчестве классики и современные русские писатели, интереснее всего узнать из первых уст – от автора, который сам работает в этом литературном направлении. Речь о талантливой современной писательнице и поэтессе Юлии Март, которая в своих произведениях умело балансирует на грани реальности и мистики и готова раскрыть некоторые секреты жанра.
7972
Небыков Алексей
Интервью с Мариной Игоревной Егоровой в День танца
В день Международного праздника танца Литературный проект «Pechorin.net» представляет интервью с Мариной Игоревной Егоровой - Главным балетмейстером Ансамбля песни и пляски имени В. С. Локтева, заслуженным работником культуры РФ. Ансамбль имени Локтева - это единственный в мире детский коллектив со своей уникальной историей, школой и традициями, состоящий из хора, оркестра и хореографической группы.
6428

Подписывайтесь на наши социальные сети

 

Хотите стать автором Литературного проекта «Pechorin.Net»?

Тогда ознакомьтесь с нашими рубриками или предложите свою, и, возможно, скоро ваша статья появится на портале.

Тексты принимаются по адресу: info@pechorin.net.

Предварительно необходимо согласовать тему статьи по почте.

Вы успешно подписались на новости портала