.png)
Сила первого абзаца и первых реплик неоспорима. Будь то в литературе или в кино, именно первые слова задают тон всему повествованию. Каким бы тривиальным ни казался разговор о значимости первых строк романов объемом в 100 000 слов, вопрос начала действительно важен.
Что такое по-настоящему хороший первый абзац? В опросе, проведенном американским порталом LitHub, читатели со всего мира высказались так: первый абзац хорош, когда он сочетает длинные и короткие предложения, задает ритм и передает атмосферу будущей истории.
Что больше всего интригует читателя в первом абзаце? По мнению портала «Book Riot», это «любая странность, конфликт, трагедия, тайна, нечто сверхъестественное, любой намек на противодействие или несчастье». Читателям нравятся вещи, выходящие за рамки обыденного, вызывающие эмоции и отличающиеся от мира, в котором мы живем.
Колумнисты и читатели портала bookriot.com собрали и прокомментировали примеры своих самых любимых и неожиданных начал книжных историй.
«ДЕВСТВЕННИЦЫ-САМОУБИЙЦЫ», ДЖЕФФРИ ЕВГЕНИДИС
«В то утро, когда пришел черед последней из сестер Лисбон (на этот раз Мэри, которая, как и Тереза, приняла снотворное) наложить на себя руки, в доме появились два судебных медика – к тому времени они совершенно точно знали, где здесь хранятся ножи, где установлена газовая плита с духовкой и на какую из балок в подвале можно прицепить петлю».
История о самоубийстве пяти девушек начинается с жестокой прямотой, свойственной и всей книге.
«РАЙ», ТОНИ МОРРИСОН
«Сначала они стреляют в белую девушку».
Моррисон начинает историю городка Руби, штат Оклахома, именно этой короткой и шокирующей фразой. Кто и почему стреляет в городе, основанном бывшими рабами, где общество следует весьма конкретным моральным принципам? Сама Моррисон говорила, что читатели не раз пытались выяснить у нее, в кого именно из белых персонажей стреляют в начале, а многие были уверены, что точно знают ответ. В любом случае, попытки докопаться до сути первой фразы погружают нас в конфликт всей истории.
«ПРИЗРАК ДОМА НА ХОЛМЕ», ШИРЛИ ДЖЕКСОН
«Ни один живой организм не может долго существовать в условиях абсолютной реальности и не сойти с ума; говорят, сны снятся даже кузнечикам и жаворонкам. Хилл-хаус, недремлющий, безумный, стоял на отшибе среди холмов, заключая в себе тьму; он стоял здесь восемьдесят лет и вполне мог простоять еще столько же. Его кирпичи плотно прилегали один к другому, доски не скрипели, двери не хлопали; на лестницах и в галереях лежала незыблемая тишь, и то, что обитало внутри, обитало там в одиночестве».
Джексон начинает свой культовый роман о доме с привидениями философскими и атмосферными строками. Читателю остается лишь задаться вопросом: что же именно населяет его стены?
«СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА», ГАБРИЭЛЬ ГАРСИА МАРКЕС
«Пройдет много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда отец взял его с собой посмотреть на лед».
Так начинается история семи поколений семьи Буэндиа, переживающих потрясения и трагедии. Самое первое предложение уже эпично, как и вся книга. В нем в равной мере соединены ужас и любопытство, заявлена многослойность сюжета его звучание необычно, музыкально.
«ТАЙНАЯ ИСТОРИЯ», ДОННА ТАРТТ
«В горах начал таять снег, а Банни не было в живых уже несколько недель, когда мы осознали всю тяжесть своего положения».
На любом книжном форуме в подборках любимых начал обязательно будет упомянута «Тайная история» Тартт. Ее первый абзац привлекает читателей отстраненностью и кажущимся равнодушием к судьбе человека по имени Банни.
«ВОЗЛЮБЛЕННАЯ», ТОНИ МОРРИСОН
«В 124-м билась злоба. Злоба и ярость ребенка. Женщины, жившие в доме, знали это, знали и дети».
Это отличный пример многообещающего зачина истории о ребенке-приведении. Наличие сверхъественного и не выдерживающие напряжения нервы окружающих убеждают в том, что дальше будет еще интереснее.
«451 ГРАДУС ПО ФАРЕНГЕЙТУ», РЭЙ БРЭДБЕРИ
«Жечь было наслаждением. Какое-то особое наслаждение видеть, как огонь пожирает вещи, как они чернеют и меняются».
Классическое начало Брэдбери до сих пор поражает своей современной динамикой и эмоциональностью.
«СТАРИКАМ ТУТ НЕ МЕСТО», КОРМАК МАККАРТИ
«Одного парня я отправил в газовую камеру в Хантсвилле. Одного-единственного. Сам арестовал и сам дал показания. Я ездил туда к нему два или три раза. Все-таки три. Последний раз в день казни. Не обязан был, но поехал. Очень не хотелось».
Истории в стиле нуар известны тем, что развиваются медленно и плавно, но тут мы видим экспозицию решительную и беспощадную. Экзистенциальный кризис героя и его профессиональные обязанности представлены нам уже в первом же абзаце.
«МАЛЕНЬКИЕ ЖЕНЩИНЫ», ЛУИЗА МЭЙ ОЛКОТТ
««Что за рождество без подарков?» – простонала Джо, лежа на коврике у камина».
А это пример уютного «визуального» начала, мгновенно рисующего нужную сцену в голове у читателя.
«СРЕДНИЙ ПОЛ», ДЖЕФФРИ ЕВГЕНИДИС
«У меня два рождения: сначала я появился на свет как младенец женского пола в поразительно ясный январский день 1960 года в Детройте, а потом в августе 1974-го в виде мальчика подросткового возраста в палате скорой помощи в Питоски, штат Мичиган».
Мгновенное погружение в суть конфликта и темы всей книги. Это начало одновременно драматично и, в то же время, строго документально.
«ХОББИТ, ИЛИ ТУДА И ОБРАТНО», ДЖОН Р. Р. ТОЛКИН
«Жил-был в норе под землей хоббит. Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и противно пахнет плесенью, но и не в сухой песчаной голой норе, где не на что сесть и нечего съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит – благоустроенная».
Недаром это классика! Один-единственный абзац демонстрирует нам, как следует создавать собственные миры. При первом же знакомстве с хоббитами мы узнаем о них массу информации: что они ценят комфорт и уют, умеют поддерживать жизненный распорядок и любят поесть. Вот так, только появившись, персонаж сразу же вызывает у нас симпатию.
«КАКИМ БЫТЬ ЧЕЛОВЕКУ?», ШЕЙЛА ХЕТИ
«Каким быть человеку? Годы напролет я задавала этот вопрос каждому, кого встречала. В любой ситуации я наблюдала за поведением людей, чтобы потом поступать так же. Я прислушивалась к ответам, чтобы сделать из них свои, если люди нравились мне. Я замечала, как они одеты, как ведут себя в паре – в каждом было что-то, чему можно позавидовать».
Великолепный пример того, как начало рождается из названия книги и развивает его идею.
«Я ЗАХВАТЫВАЮ ЗАМОК», ДОДИ СМИТ
«Я сижу в раковине. Точнее, на сливной полке, накрытой собачьей подстилкой и стеганым чехольчиком для чайника, – в раковине только ноги. Не слишком-то удобно – да еще противно пахнет едким карболовым мылом, – но податься некуда: лишь в этом углу кухни пока светло. К тому же новое место меня всегда вдохновляет. Например, свое лучшее стихотворение я сочинила на крыше курятника».
Кратко, броско и заставляет читателя задуматься: почему та, кто это пишет, ищет вдохновения в неподобающих местах?
«ГАРРИ ПОТТЕР И ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ», ДЖ.К. РОУЛИНГ
«Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди».
Магия слов, которые своей простотой мгновенно захватывают детское воображение.
«СЕРЕБРЯНЫЙ ВОРОБЕЙ. ЛГУТ ТЕМ, КОГО ЛЮБЯТ», ТАЙАРИ ДЖОНС
«Мой отец, Джеймс Уизерспун, – двоеженец. Он был женат уже десять лет, когда впервые впился взглядом в мою маму».
Обескураживающее признание буквально заставляет вас читать дальше, чтобы узнать подробности.
«ДОРОГА В ТЫСЯЧУ ЛИ», Мин Джин Ли
«История превратила нас в ничто, но это не важно».
Всего семь слов, а автор уже погрузил нас в суть истории и передал интонацию нарратива. Действительно, маленькие люди исчезнут без следа, но, даже зная это, продолжат свой рассказ до конца.
«РАССКАЗ СЛУЖАНКИ», МАРГАРЕТ ЭТВУД
«Спали мы в бывшем спортзале».
С самого первого предложения мы оказываемся во вроде бы знакомом мире, который внезапно стал другим.
«БОЙНЯ НОМЕР ПЯТЬ, ИЛИ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ДЕТЕЙ», КУРТ ВОННЕГУТ
«Почти все это произошло на самом деле. Во всяком случае, про войну тут почти все правда».
Воннегут расходует слова скупо, как солдатский паек, и наделяет каждую кроху смысла особой ценностью. С самого начала он заставляет нас усомниться в правдивости себя как рассказчика и настраивает на то, что не все в этой истории будет легко усвоить.
«НОЧНОЙ ЦИРК», ЭРИН МОРГЕНШТЕРН
«Цирк появляется неожиданно. Без расклеенных по городу афиш, без заметок и анонсов в местных газетах. Просто в один прекрасный день он появляется там, где еще вчера его и в помине не было».
Начало-крючок, которое тут же цепляет своей немногословной таинственностью.
«ВЕГЕТАРИАНКА», ХАН ГАН
«Пока жена не стала вегетарианкой, мне и в голову не приходило, что она какая-то особенная».
Не успела история начаться, а вам уже понятно, что рассказчик не самый приятный человек. Вдобавок, в голове роятся вопросы: кто его жена, почему вегетарианство сделало ее особенной в глазах мужа, и что значит быть особенным в его глазах?
«ИЗЛОМ ВРЕМЕНИ», МАДЛЕН Л’ЭНГЛ
«Ночь была темная и ненастная. Маргарет Мёрри сидела у себя в мансарде, завернувшись в старое лоскутное одеяло и притулившись в ногах кровати, и смотрела, как за окном яростные порывы ветра раскачивают макушки деревьев».
Классический пример таинственного начала в детской литературе. Вот так начинаются истории, не теряющие своей привлекательности и спустя десятки лет.
ОРИГИНАЛЫ СТАТЕЙ:
22 of the very best first lines of books
8 of the most shocking first lines in fiction
Обложка: Tim Kirk for the 1975 Tolkien Calendar.
Автор статьи: Фролова Виктория.
.png)
