Кое-что о диалектике в поэзии...

Кое-что о диалектике в поэзии...

Сергей Баталов о сонетах Леонида Фокина

В первую очередь, следует сказать, что подборка Леонида Фокина представляет собой довольно любопытный жанровый эксперимент. Суть его объясняет сам автор в примечании к подборке, если не вдаваться в нюансы, он пытается совместить два жанра – сонет и хайку.

Самый западный и самый восточный из поэтических жанров, они схожи тем, что предполагают известную жёсткость формы. Во всем остальном это, скорее, антогонисты. Сонет – по своей природе – воплощенная в поэтическую форму диалектическая логика, когда через тезис и антитезис поэт последовательно нас подводит к общему синтезу, и хайку – мгновенное озарение, познание явления во всей его полноте сразу, без предварительных рассуждений.

Впрочем, как в янь всегда есть частица инь, а в инь – немного от янь, так и сонет не мыслим без финального, вырывающегося за пределы логики озарения, и хайку имеет сою внутреннюю логику, о которой знают те, кто занимается этим жанром.

Первые несколько стихов – до сонета «Что делать зимним льдам в коротких снах?» – представляют собой пары – сонет и хайку. Хайку составлены из отдельных строчек сонетов, но внутри самих сонетов эти строчки разнесены и не образуют единого произведения. При этом в каждой паре сонета и хайку рассматривается один и тот же предмет посредством оптики, присущей каждому жанру. Но удаётся ли автору одинаково глубоко рассмотреть одно и то же явление, говоря на столь разных поэтических языках?

Поначалу кажется, что с трудом. В первых сонетах хайку явно перетягивают. Конечно, это не классические хайку со строго определенным количеством слогов и сезонными словами. Но современная практика хайку этого и не требует. А как современные хайку трёхстишия Леонида Фокина написаны на хорошем уровне. Он способен найти точную деталь, которая высветит целую человеческую драму («ослепший глаз...») или увидеть метафизическую глубину в обыденной вещи («колодец высох»). К сожалению, иногда автора всё-таки тянет в красивости или в философствование, что чуждо природе хайку («за дверью снег»).

Сложнее с сонетами. Как я уже говорил, сонет предполагает цельное высказывание, которое развивается по своей внутренней логике, обычно через опровержение первоначального тезиса и выхода на высокое, примиряющее крайности обобщение. Сонеты же Леонида Фокина представляют собой, скорее, описания, картины, которые постепенно разворачиваются перед нами. Рассмотрим некоторые из них более подробно.

1. «Я не виню смешных пророков в том...»

Первая строфа – выпад против «смешных пророков», которые «предсказывают» уже случившееся. Тогда следующая строфа, по логике, должна была бы противопоставить им автора, чьи предсказания точны либо, наоборот, автора, который отказывается от произнесения пророчеств. Может быть, Леонид Фокин и собирался сказать именно это. Но сказал это так, что сложно сделать однозначный вывод, что же всё-таки он имел в виду. Совершенно неожиданно появляется образ военного, который стоит на страже версты (?), зачем-то считает повозки (шпион? контролёр?) и почему то скучает о витебской (именно витебской?) папироске (неужели у военного нет папирос?).

Этот новый знакомец назван «значительным и дошлым», что психологически не очень соответствует образу скучающего по папироске часового, а слово «дошлый» придает ему ещё и негативный оттенок. В целом же получается совершенно непонятная картина. Фураж, кстати, это растительный корм для скота и хмельным он быть не может.  

Но автор запутывает нас еще больше. В первой терцине – опять неожиданно! – появляется снеговик. У которого – что-то с глазом. Во-первых, непонятно, из чего сделан этот глаз? Если он потек как тушь – значит, из чего-то черного и текучего. Учитывая, что, как правило, глаза у снеговиков делают из обычных прутиков или угольков, возникает вопрос – что же это может быть? Во-вторых, непонятно, зачем лирический герой начинает протирать очки? Если в контексте хайку, когда речь шла о его собственных глазах, это было понятно и убедительно, то в контексте сонета, когда глаза отошли снеговику, это вызывает недоумение. Ну и вишенкой на торте – заключительные строчки, где «птичьи облака» (образ скорее весенний, а действие сонета происходит зимой) и невесть откуда взявшаяся колокольня, с которой лирический герой рукой (?!!) сгоняет стаю ворон.

2. «Тогда еще не мыслилось пропасть...»

Первый вопрос: почему поземка вдруг стала сухарной? Потому что снег напоминает хлебные крошки? Допустим, хотя это совершенно неочевидное сходство. Но если герой уже стал поземкой, как он после этого теряет свою суть? Да ещё по частям?

Да и речь идет не о сути и не о позёмке. «Себя» по частям герой теряет, похоже, в буквальном смысле слова, в том смысле, что теряет части тела, так что остается только «пясть» – кость, основа человеческой кисти. Получается довольно макаберная картинка. Но опять же – как такое может быть, если герой уже стал позёмкой??? Дальнейшие строфы более последовательны, хотя и переполнены «красивостями», и  эти «красивости» так и не дают нам понять, кто пропал, куда, почему, при чём тут базарная площадь и что вообще случилось с главным героем? Сонету сопутствует довольно симпатичное хайку.

3. «От святок не открестится метель»

Третий сонет уже почти последователен. Строка «за дверью снег – бумага для гаданий» – совсем хороша. Но...

Во-первых, фактическая ошибка – смешиваются два вида гаданий: по снегу и по имени. Само по себе это было бы не так уж страшно, но у читателя сразу же возникает вопрос – откуда на снегу взялось имя? И вопрос этот будет обоснованным, потому что в настоящем гадании имя на снегу – не пишется. И кстати, почему имя – незваное? Если девушка при гадании именно что зовёт его, ожидая жениха. Странным кажется и использование сравнительной степени – «кажется незваней». Это как? То есть, было много незваных имен, но «самое незваное» – это и есть то самое? Загадки, загадки... 

Вторая строфа довольно последовательно развивает первую, а вот дальше вопросов становится ещё больше. Какой может быть туман в январе? И как он может загустеть мёдом? Мёд не особо похож на туман, равно как и наоборот. Появляются какие-то колдуньи-сводни, хотя рождественские гадания проводят самостоятельно, без привлечения «специалистов». И под конец, провозгласив свободу от знания будущего (если я правильно понял пафос стихотворения), лирический герой непоследовательно предлагает гадающей девушке атрибуты для следующего гадания – воск и стакан с водой. Здесь мы их и оставим.

4. «Обглоданы рябиновые зори...»

Немного не понятен образ в первой строке. «Обглоданные зори» – это означает, что заря погасла? Или что человек среди зимы разучился видеть цвета? Тем не менее, начало сонета (два катрена) – хорошее. Заявлена тема: человек погружается в молчание и забывает о времени, возрасте и т.п.

Дальше – сложнее. «Зимний поезд» – если имеется в виду реальный поезд, то непонятно, почему он зимний? Поезда не делятся на зимние и летние. Если имеется в виду зима – как время года или как символ, например, человеческой старости, то мы имеем дело с довольно странной метафорой, где явление (зима) определяется через тоже слово в виде эпитета.

Если же рассматривать стихотворение с точки зрения структуры, то получается – опять же – немного странно. Мы видим, что лирический герой возвращается из мира молчания (моря) в реальный мир, где он вновь видит зиму, поезд и перрон. При этом описание психологического состояния лирического героя в реальном мире внутренне противоречиво. С одной стороны у него – «боль и годы», он – «неизлечим». С другой стороны – он «неуязвим» (если я правильно понял, что этот эпитет снега может быть отнесен и к герою), он готов «хоть в пляс, хоть в бег». И если «бег» ещё можно оправдать, то «пляс» совсем выпадает из логики стихотворения. В результате становится непонятно, что же хотел сказать нам поэт? То ли то, что человек, вернувшись из царства снов – оживает, то ли, наоборот, что он уже никогда не сможет воскреснуть. По общему тону стихотворения я думаю, что ближе к истине первый вариант, с воскресением, но тогда надо менять как минимум последнюю строку – о неисцелимости. Да и появление «двойника» – совершенно необъяснимо и не оправданно.

Идущее в паре с сонетом хайку тоже менее удачно, чем предыдущие. Хотя и имеет потенциал. Во-первых, опять же, странно, что поезд определяется как «зимний». Во-вторых, лишним мне кажется указание «тем временем». В хайку вообще не приветствуется указание на время –  природа жанра такова, что всё происходит здесь и сейчас. Потом, и так понятно, что поезд едет в тот момент, когда герой закрывает глаза. В общем, я бы попробовал хайку доработать, приблизив к классической структуре 5-7-5.

Подведём промежуточные итоги. Вся эта сумятица первых сонетов легко объяснима, если понять, что автор поставил себе задачу «растворить» в сонетах написанные им хайку. Получилось чисто техническое упражнение, которое, в случае с сонетами, не привело к решению художественных задач.

Потом автор словно расписывается, дальнейшие сонеты становятся более цельными. Подробно разбирать их не буду, ограничусь выборочными замечаниями. «На море шторм. Девятый день ветра...» – назвать его сонетом можно с большой долей условности – строк 15, а не 14, и рифмовка нарушена. Много «красивостей», на мой вкус, но это право автора. Хайку тоже неплохое. Хотя луна, как мне кажется, на волнах в шторм не качается, а напротив – неподвижна.

«фрр-рр-р... // пролетает мимо майский жук». С данного стихотворения про майского жука в подборке начинаются сонеты, внутрь которых встроено хайку целиком. Выражение «аршинная тьма» – с моей точки зрения – сомнительное.

«Прикупится колючий серый шарф...». Девочка на шаре – появляется немного неожиданно, поэтическая логика, приведшая к её появлению – непонятна. Весна, прилипшая к вискам – также не очень понятный и не очень удачный образ.

«Ты выговариваешь все быстрее...». «Идти вдоль скал полоской голубой» – может быть, вдоль скал полоски голубой? А то получается, что идёт голубая полоска – тоже сомнительный образ.

«предзимье // на ветвях японской вишни...». «В разодранном тулупе» – хорошо бы согласовать по числу: в разодранных тулупах. А то ведь самураев в стихотворении довольно много.

«Похожи черносливы в шоколаде...». Почему крылья цапли – бумажные? Если цапля – символ живого, того, что противопоставлено мёртвому пространству, то, может быть, лучше поискать другой эпитет? Может ли быть хруст смазан и обернут в листья? Метафора сомнительна даже для сонета, тем более – для хайку, где вообще традиционно метафоры приветствуются не особо.

По дальнейшим стихотворениям особых замечаний нет. Цикл, который начинается со стихотворения «Что было с нами? В глаз попал осколок...» и заканчивается стихотворением «Растаял снег, заросший пруд набух» заслуживает отдельного разговора. Это уже не сонеты – просто стихотворения из трех строф. Эксперимент продолжается – в них тоже встроены хайку. Наткнувшись на графически выделенное трехстишие внутри строфы, невольно замедляешь чтение. Но это не мешает чтению, напротив, делает эти стихи интонационно более разнообразными.

То, что стихи теперь построены вокруг хайку, влияет и на каждое стихотворение в целом, они становятся даже ещё более созерцательными, чем сонеты. И надо сказать, в данном случае стихам это идет только на пользу – придраться в них можно мало к чему, да и придираться особо не хочется, стихи красивы и обаятельны. Наверное, этот свободный, ритмически раскованный, созерцательный стих – это то направление, где автор действительно нашел свою интонацию и свой язык.

В общем и целом, в данной подборке – хорошие стихи, но автору стоит быть аккуратнее с рискованными метафорами и философскими обобщениями, иногда они его подводят. Но если не считать тех замечаний, о которых я сказал выше, я получил большое удовольствие от знакомства с подборкой. Надеюсь, не меньшее удовольствие получат и другие читатели.

Сонеты Леонида Фокина можно прочитать здесь.

Сергей Баталов: личная страница.

Леонид Фокин, поэт, город Москва.