«Классификация швейных принадлежностей» (о книге стихов «Нити» Юлии Сафроновой)

«Классификация швейных принадлежностей»

(Дана Курская о книге стихов «Нити» Юлии Сафроновой)

Разбирать книгу состоявшегося автора гораздо сложнее, чем перебирать калейдоскоп цветных, но пока не создающих единую внятную картину, образов начинающего поэта.

Поэтому передо мной стоит задача не разобрать, а, скорее, полюбоваться уникальными деталями поэтического языка, подивиться новым мирам автора. Что ж, такой опыт всегда напоминает критику некое путешествие, которое он вершит за руку с автором – и на равных. Поэтому хочется заранее поблагодарить автора за такую возможность.

Итак, изначально название сборника стихов Юлии Сафроновой – «Нити» - как бы задает нам тон прочтения, раскрывая концепцию книги читателю заранее.

И действительно – условных «нитей» в представленных здесь стихотворениях как минимум несколько видов. Желая подыграть задумке автора, я классифицирую виды этих нитей.

И первыми будут – нити вязальные.

Стихи в сборнике датированы от 2010 до 2018 годов. Отсюда следует, что подбор произведений в этой книге представлен автором или составителем в качестве поэтической ретроспективы. Лично мне всегда интересен именно такой вариант прочтения – потому что как раз и выходит в итоге схема вязки свитера, например. То есть критику видно, где проходит путь спицы, тянущей шерстяную нитку.

Если в 2010 году условный лирический «месседж» автора звучит кротко и даже стоически:

Я тебя упрощаю...

Легче
мне не станет, 
Но станет проще
Каждый вечер не ждать с цветами
И идти за тобой – на ощупь,
И идти от тебя – на убыль,
Обозначив шаги-ступени:
Этой участи не отменишь, 
Этой правды не переступишь, 

Я тебя упрощаю...

То уже спустя четыре года тон послания реципиенту меняется, «нитка» становится «грубее»:

Я первой буду,
Кто до мелочей
Восполнить поспешит невосполнимое,
Когда, 
Уверовав в тебя,
Непобедимая
И неподкупная
Я не запрячу головы
Врасплох застигнутой,

Когда все недосказанности стихнут и
По нам опять пройдутся бурями и вихрями...

Чтобы уже в 2018 году рисунок был «довязан» пылающей красной «ниткой»:

до огненных щёк
Реви
И не сдерживай
Звериного страшного рёва...

Конечно же, ретроспективность подборки стихов в книге позволяет и увидеть поэтический рост автора, обретения им собственной полисемантики.

А, поскольку мы заговорили о полисемантике, перейдем к следующим «нитям», и на сей раз это будут нити для вышивания.

Любой вышивальный рисунок существует, прежде всего, для украшения, аппликативного оформления своего основного послания.

В стихах Юлии Сафроновой такими нитями безусловно являются тропы – тонкие и прозрачные словно действительно перед глазами тянется не строчка, а тонкая нитка-паутинка:

...мне нужен воздух,
чтобы не вдыхать
частички марта
с примесью апрельской...

Или о снеге:

Время засыплет мой крохотный дом
остроконечными звёздами:
колкими льдинами...

А это – городской пейзаж в контексте модного костюма:

...с тёмно-лиловым закатом 
Поверх закруглённых мостов...

И, конечно, восхитительная, как мне кажется, находка - о страницах поэтического текста:

...рукописные треплет мощи...

При этом автор словно компенсирует ненарочитость своих языковых приёмов тем, что они служат акцентированием тех мест, где присутствуют условные разломы строк, дробление семантических конструкций:

Равнин, холмов –
Среди заточенных (холодным остриём)
 домов
Не отыскать пристанища,
Презренно воспевающей
 седины,

Тебе в ответ
озлобившихся спин и
 плеч
несвоевременная тяжесть,
И дымность тонких
 ярко-жёлтых свеч
И вся мою усталость
терпеть молчание...

А вот перед нами пример сильнейшей, на мой взгляд, тончайшей фрагментарной метафоричности:

И в июньский сочился зной
 по непробиваемым стенам
Сквозь стеклянные жилы и вены...

Поэтический язык Юлии Сафроновой всеобъемлющ – и, если я говорю, о путешествии, то проходит оно внутри особенных языков и метафизических миров, поэтому, уже в качестве неожиданной находки, по пути, вспоминается еще одна «нить». Конечно же, нить Ариадны.

Автор ведет читателя (в данном случае меня, поэтому ощущения мои – субъективны) за тонкую нить по лабиринтам своей книги. Удивительно, что лабиринтуальность, многокоридорность этих стихов живёт своей мистической жизнью. И каждый раз выход к свету, выход наружу – оказывается парадоксально в ином месте нежели в прошлый раз. Я имею ввиду читательскую интерпретацию стихов Сафроновой.

Например, в потрясающем по своей силе третьем стихотворении цикла «Mein Deutschland» я еще позавчера считывала совсем другой смысл – мне финальные строки казались звенящими, победными:

Будет время
И меня (с почином)
Молча наречёт земля
Своей...

Для меня этот завершающий аккорд воспринимался как возрождение лирического героя в контексте чужой страны, которая обязательно сделает его наконец частью своего пространства.

Но уже через пару дней мне стал ясен смысл этих строк. Очевидно, что автор подразумевает ту вечную землю, которая однажды всех нарекает «своими», в которую мы все ложимся в итоге одинаково, в какой бы стране не находились.

На этой ноте уместно будет перейти к следующим «нитям» поэзии Юлии Сафроновой – и это нити хирургические, они же «штопальные».

Такими нитями, как известно, хирурги зашивают наши раны – это болезненная, но спасительная процедура. Она необходима пациентам, чтобы, пройдя путь боли, суметь жить дальше.

В поэзии такие нитки необходимы, когда автор касается самых болевых, самых кровоточащих, самих незаживающих тем.

В книге Юлии Сафроновой самыми раневыми стали циклы «Брату» и «Закаты», и именно они обнаруживают, насколько автор – бережный и профессиональный хирург.

Возможно это наполовину и самоврачевание, некая автохирургия – но именно читателю такая «операция» помогает через проживание авторской боли, прожить боль собственную – с тем, чтобы выйти из этого наркоза исцеленным, со свежими стежками в том месте, откуда еще недавно фонтаном била кровь утраты.

Искать настойчиво 
 на неподвижном мраморе 
 посеребрённый временем 
 овал...

Такими высокими строками автор описывает вечный разговор лирического героя с «серым камнем гробовым». Здесь нам раскрывается одновременно и отрицание потери, и возвеличивание этой потери в Вечности.

И если раньше по ушедшим в эту Вечность служили панихиды, то лирическая героиня Сафроновой хранит по ним молчание, тем самым словно отслуживая высшую панихиду.

И только 
По тебе
Хранить молчание...

Память об ушедших героиня эта возводит в таинство, которое позволено не каждому. К ней, к этой памяти, необходимо иметь особенный талант, недаром проба памяти здесь сравнивается с пробой пера. «Имею ли право?» - на написание строк, на память о человеке. «Достойна ли?»

И страшную, чудовищную, земляную вот эту потерю она, спасая себя и читателя, превращает в легкий, воздушный снег. Подобно той Элизе, которая настолько хотела жить, что отвратительные жабы на её груди становились чудесными розами.

Я развею по миру твои белоснежные хлопья,

Жизнь закончится, если
не видно просвета в былом...

«Стежок» медицинской нити штопает рану одновременно нежно, но и сильно при этом. «Не смертью единой» - несколько раз повторяет автор нам, убеждая нас, нет, даже заклиная.

Автор опирается к опыту осмысления смерти другими авторами, например, слышится невольная, но почти птичья перекличка с известным стихотворением Расула Гамзатова:

Клин журавлиный, 
 спешащий к Всевышнему,
Клин журавлиный, из виду потерянный...

И, раз уж мы заговорили о поэтических перекличках, то предлагаю перейти к самым важным нитям стихотворений этой книги.

Безусловно, речь пойдет о «серебряных нитях», связующих современного поэта (конкретно Юлию Сафронову) с поэтами Серебряного века.

Так, например, есть очевидные «ниточки» - это эпиграфы из стихов Марины Цветаевой, но очевидно, что связь цветаевской поэзии и нашего автора строится куда глубже, чем на уровне эпиграфов.

Юлия Сафронова неосознанно заимствует в ряде стихов и волновую ритмику Цветаевой и горькую её интонацию:

Пролистывая день,
Я не спешу быть первой,
минуя заострённые края
и пьедесталов шаткие подножья...

 Лирическая героиня Сафроновой подобна цветаевской героине с её неизмеримым шквалом страсти:

«Я по тебе – взахлёб!»

Она так же готова опуститься на самое дно – моря или греха, потерять небо – над головой и внутри себя – лишь бы в конечном итоге её страсть оказалась хоть ненадолго, но разделённой.

...за тобой:
все ходы, все извилины, все – 
до последних путей – все возможности
Станут тонущим судном, 
и с каждой волной – 
Ближе дно,
 Дальше небо...

И точно так же героиня Юлии, как и героиня Марины Ивановны, готова принять горечь поражения, врасти в свою неразделённость (используя, кстати, похожую систематику рефренов):

...мне оставалась тишина
неразговорчивости площадей
в тугом плетении окна 
и в освещении огней
вокзальных станций,

...мне оставалась тишина,
идущих прочь,

перенасытившись сполна, 
я знала,

будет эта ночь
последней из дистанций
непреодолимых...

А вот – дивное переосмысление легендарных «цветаевских рукавов»:

Декабрь с раннего утра
Следил со мной
И наши почерки
слегка
соприкоснулись...

Но только ли Цветаева отзывается нам в этой книге? Далеко не только она одна, конечно. Над стихами можно найти эпиграфы из произведений Бориса Пастернака, Осипа Мандельштама, Иосифа Бродского, но это как бы «разговор в лоб». Гораздо интереснее, на мой взгляд, рождаются переклички неосознанные и неожиданные.

Например, вот из этих строк мне слышится таинственный шёпоток самого Мариенгофа:

Был жёлто-синий,
Белел неровный тротуар, 
 И тишина
Скользила вдоль лица нечётких линий,
И только белозубая луна
 чуть скалилась...

А вот в этих строках – усталые «небеса» Зинаиды Гиппиус:

...и искрят снегопады таёжные
декабрями, друг с другом схожими,

над Москвой моей бледно-восторженной
замыкаются облака...

...Подводя итог разговора о книге Юлии Сафроновой и складывая все её нити в одну большую швейную шкатулку, мне хочется поблагодарить автора за это легкоступное путешествие, пожелать новых свитеров и вышивок, и пусть эта книга станет сияющей ниткой в нашем общем полотне современной поэзии.

Дана Курская (личная страница).

* Кроме Даны Курской Юлия также направляла сборник стихов «Нити» другим критикам проекта. Вот, например, несколько цитат из отзыва Владимира Ивановича Шемшученко:

«...стихами она «бинтует» раны мятущейся и страдающей своей души, заставляя читателя сопереживать и сострадать. Но это удаётся лишь тем, кто способен, как она сама говорит: «...кто мой услышит ритм». А «услышать» его весьма непросто, поскольку автор максимально усложняет для читателя задачу, разбивая ритмически организованную единицу речи (строчку), своеобразно располагая её и последующие строчки на листе.

Конечно, было бы проще для восприятия, если бы стихи были расположены автором линейно, располагаясь один под другим, образуя четверостишия или же иные стихотворные формы, но тогда исчезнет та самая «пульсация» стихотворной строчки и стихотворения в целом, что является отличительной чертой Юлии Сафоновой...».

Юлия Сафронова. Родилась в Москве, 28.04.1982. Окончила гуманитарный класс средней общеобразовательной школы №1128 (Гимназия №1593). С отличием окончила музыкальную школу имени В.И. Мурадели. Бакалавр лингвистики, РУДН (английский/французский). Автор, куратор и редактор интернет-проекта о Методе Пилатеса (www.LifeStylePilates.ru). Пишет статьи, переводит зарубежные материалы и редактирует тексты для проекта на профессиональную тему. С литературой близко связана со школьных лет. Стихи пишет с 14 лет, и все они – «поэтический дневник её времени». Доработаны (но пока не изданы) два поэтических сборника: «Берега» (работы 1999-2009), «Нити» (работы 2010-2018). C 2019 года – слушатель Высших Литературных курсов Литературного института им. А.М. Горького. С 2020 года – участница Литературного объединения «Кипарисовый ларец» И.И. Болычева (Лит. Институт им. А.М. Горького).