«Из какого сора...». Иван Родионов о рассказах Александра Пономарева

«Из какого сора...»

 Иван Родионов о рассказах Александра Пономарева 

Удивительное дело: рассказы Александра Пономарева, часто предельно простые фабульно и привычные всем нам по своему фоновому внешнему наполнению, кажутся совершенно нетипичными и нездешними. Мало этим рассказам и прокрустово ложе собственно «юмористических историй» - занимательных анекдотов, баек и уморительных ситуаций различной степени фарсовости... Отчего же возникает подобное ощущение?

Во-первых, автор крайне доброжелателен к читателю. Нас не запутывают, не играют с нами в сложные модернистские игры - и при этом ничего не разжевывают и не кладут нам в рот пресловутую «мораль». Автора вообще мало в текстах - а это, как известно, лучшая характеристика стиля повествования. Когда его не видно. Разве порой промелькнёт добрая и немного грустная авторская улыбка.

Вот, например, рассказ «Вкус к жизни». Помните хрестоматийную «Любовь к жизни»? Там безымянный герой цеплялся за жизнь отчаянно - терпел нечеловеческие лишения, голод. Волка задушил. Со словом «любовь» всё понятно, а вот у слова «вкус» есть целая гамма оттенков, и все они или гастрономические, или потребительские, или в лучшем случае лично-эгоистические.

В том и разница. Герой рассказа «Вкус к жизни» узнаёт о своей якобы неизлечимой болезни. Бог весть какая свежая коллизия. Однако развертывается она интересно. С тем самым вкусом у героя очевидные проблемы - карикатурные пиво, футбол, рыбалка. И когда он утратил этот вкус к жизни, оказалось, что ему буквально некуда жить. И незачем. Счастливая случайность в итоге возвращает его к «жизни» - а ведь перед ним, пусть и в иронически сниженном виде, маячила трагедия толстовского Ивана Ильича. Финал, скорее, трезв, нежели оптимистичен - всё возвращается на внешне безобидные, но в корне порочные круги своя. Но как лучше-то? Куда ж нам плыть? Решайте сами.

Или рассказ «Тургеневская девушка». Его героиня, даром что Ася, вовсе не тургеневская, а чеховская - из тех воздушных и пустых, а влюблённый в неё Толя чем-то напоминает Дымова из «Попрыгуньи». Разумеется, ничем хорошим их «роман» кончиться не мог. Но никакого катарсиса снова нет - автор сознательно избегает любого морализаторства и старается «не пасти народы». Да, такое бывает - но ни к каким обобщениям, ни к какой типизации это не приводит. К правильному ответу читателя никто не подталкивает.

Во-вторых, автор добр и к своим порой жалким, смешным и недотепистым героям. Он не пригвождает к позорному столбу «обывателя и мещанина», как бы говоря нам: се тоже человеки, как и все мы. Человеческое, слишком человеческое.

Вот депутат по фамилии Тяпкин (рассказ «Чур меня»). Зовут его Германом, так что сама судьба велела ему повстречаться с «демонятиной», только вместо старухи-графини ему мерещится покойная тёща, агитирующая его голосовать против закона о повышении пенсионного возраста. Сатирически обрисовать современного (да и любого) чиновника - чего у ж проще, казалось бы? Но даже этот Тяпкин выходит у Пономарева каким-то по-своему симпатичным, да и финал рассказа говорит о том, что для него тоже есть свой свет в конце тоннеля.

С иронией, но опять-таки по-доброму автор относится и к другим своим героям - легкомысленной покупательнице и жуликоватому торговцу всяческой дребеденью (рассказ «Перебор»). Более того, последнего даже жалко - его жизнь сложна, а ремесло неприбыльно. Жаль и героя рассказа «Конверт для дяди» - ещё одного чиновника, на этот раз отставного, буквально зацикленного на пухлых конвертах с ожидаемым привычным содержимым. Вместо едкого сарказма о коррупции и прочих замечательных вещах мы видим всё туже мудро-добродушную авторскую усмешку.

Наконец, есть в рассказах Пономарева какая-то поэзия, растущая, по заветам Ахматовой, из всякого сора - из мелочей жизни, пустяшных непримечательных случаев. Поэзией оборачивается, например, непритязательная история о пьянице Степе, мающемся и не находящем покоя в подпитии (рассказ «Исповедник»):

«Перед воспалённым Степиным взором снова неумолимо встала огненная геенна.

Покаянная слеза оросила небритую щеку. Пока еще на ногах помчался сломя голову обратно к обедне. Но не успел. Увидел только, как народ благочестивый домой со службы под колокольный звон возвращается.

Стоит Степан перед запертыми вратами, раскачивается из стороны в сторону и горло дерет, - такой я сякой, окаянный! Откройте мол, иначе дверь снесу с петель, пожалеете».

Или опять-таки внешне предельно простой, но неожиданно поэтический рассказ - «Испытание чиновника». Очередной пономаревский чиновник носит фамилию Рассольников, но «рифмуется» он скорее с другими знакомыми нам по классической русской литературе героями - так называемыми «маленькими людьми». Башмачкиным, Макаром Девушкиным, отчасти - в меньшей степени - чеховским Червяковым. Жалкий, смешной и далеко не безупречный Рассольников способен на удивительное - и поэзия этого рассказа самая чистая, как в новеллах О'Генри.

Любого автора рассказов у нас принято сравнивать с Чеховым. При небольших родовых сходствах рассказы Пономарева будто бы иной - до-чеховской закваски. Именно Антон Павлович в своё время «убил» старого доброго маленького человека, сделав его мелким и неприятным. Александр Пономарев, вопреки вековым тенденциям, старается его воскресить, наполняя фигуры своих чиновников, пьяниц и неудачников не столько какой-то глубиной, сколько состраданием. Не болезненным или экзальтированным - каким-то даже смиренным, почти немыслимым для нынешнего литератора.

Оттого в его рассказах есть и гуманизм, и уже упомянутая выше поэзия:

«Упырь», между тем, блаженно развалившись в кресле с чашечкой утреннего кофе, раскладывал пасьянс «Косынка» и мурлыкал что-то под нос из «Шербургских зонтиков».

- Вы ко мне? Я вас вроде не вызывал, - ошарашенно вскинул он брови, узрев у себя в кабинете постороннее и к тому же совершенно не влиятельное лицо».

Прочитать рассказы Пономарева Александра можно по ссылке.

Иван Родионов - личная страница. 

Пономарев Александр Сергеевич, родился в 1970 г. в Москве. Образование высшее техническое. Пишет в различных жанрах, в частности в жанре иронической (сатирической) прозы, поэзии.