Есть только то, что есть...
(о романе Г. Яхиной «Зулейха открывает глаза», Редакция Елены Шубиной, Издательство АСТ, Москва, 2017 г.)
Роман Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза» - это пример большого успеха. Очевидного и явного. Ругают, хвалят, с гордостью признаются, что не читали. Третьи как бы отстаивают своё право – не быть причастными к тому, к чему прикоснулись и сформировали своё мнение профессиональные читатели и любители; гурманы от литературы и люди невзыскательные; читатели, гонящиеся за литературной модой и те, кому соседка сказала, что это очень хорошо и что её бабушка «так плакала, так плакала...»
Зулейха – это, повторюсь, успех. Несомненный и уверенный. Не только писательский, но, в первую очередь, издательский. Выверенная рекламная компания, умелое продвижение.
Это - большие деньги, переводы на все продаваемые языки и экранизация с лучшей татарской актрисой земли русской в главной роли.
Да и в самой книге собраны все составляющие успеха: острый сюжет, жуткие обстоятельства советской истории; героиня – «женщина в беде», да и герою не намного меньше досталось.
Экзотика духов, татарских и арабских легенд и сказаний. Необычно, колоритно, свежо.
Упыриха и Муртаза, свекровь и муж – недобрые и не любящие героиню люди, кроме которых у неё никого нет. Издеваясь над ней, заставляя её делать непосильную работу с раннего утра до позднего вечера, они, сами того не зная, научили её, как пережить невыносимые условия и нечеловеческое отношение. Как выжить.
Красноармеец Иван Игнатов – романный герой с шестью недостатками, которые обнаруживаются по ходу развития действия. Так нынче учат писать роман.
Шесть «недостатков» Игнатова:
- Убийство Муртазы.
- Обречённость (его спасает друг Бакиев, вовремя отправляет из Казани с раскулаченными).
- Много умерших подопечных в поезде, потопление парома.
- Не может уехать с поселения (ведь и он – одна из голов «Казанской гидры»).
- Пьянство страшное и серьёзное увечье.
- «Неблагонадёжность», нарушения в комендантской работе. Снятие с должности.
Профессор Вольф Карлович Лейбе, окончательно избавившись от защитного, искажающего реальность донельзя «яйца», после родов Зулейхи произносит, возможно, самые главные слова романа: «Вы часто думаете о том, «что было бы, если бы»?.. Есть только то, что есть. Только то, что есть».
Повествование движется и развивается стремительно, с помощью сменяющих друг друга картинок, - как в кино. Залог успеха у современного вечно куда- то убегающего (не ногами, так умом) читателя.
«А она (Зулейха) почувствует, что заполнившая мир боль не ушла, но дала ей вдохнуть». Это - последние слова романа. Больше ничего не будет.
И тут ты понимаешь, что очень мало узнал и понял про заглавную героиню. Ты узнал историю её жизни. Это да. А вот - что это за человек?
Такое ощущение, что во внутренний мир забитой, неграмотной крестьянки, голова которой заполнена страшными легендами и страхом перед мужем, свекровью и прожорливыми духами, время от времени проникает совсем другая женщина. Та, которая знает и понимает о мире гораздо больше, читала книги, изучала историю и психологию.
Забитая малограмотная крестьянка мало того, что метко стреляет и мудро оправдывает совершаемые ею в тайге убийства животных, - она ещё и в настоящие философские глубины проникает.
Например, по пути с охоты Зулейха рассказывает сыну Юзуфу легенду, - такую, какую она никогда бы не смогла рассказать. Такая женщина, как она, и вдруг – «Долина Исканий, Долина Любви, Долина Познания, Долина Безразличия. Долина Единения. Смятений. Отрешения»... Ну, а дальше «начиналась Страна Вечности»... «И постигли суть: они все - и есть Семруг».
Семруг – некая священная птица из легенды. Семрук – название посёлка, в котором живут герои. И понятно, что героиня иносказательно передаёт смысл произошедшего с ней («В живых осталось тридцать самых стойких» - это про птиц из той же легенды. Столько же переселенцев выжило после долгой дороги в Семрук). Но, во-первых, «Не верю!». А во-вторых, к сожалению, не дотянуто. Не получилось так, чтобы точно, тонко и пронзительно. А хочется именно так...
Вообще, пока читаешь роман Гузель Яхиной, оторваться сложно. Чего-то всё время ждёшь. Развития событий, острого сюжетного поворота. Любви, развязки конфликта, милости - человеческой или Божьей. Чудесного спасения. А закончил читать, - и почти сразу из сердца вон.
Как-то всё под анестезией, что ли. И - боль с героями, и радость за них.
И герой с героиней, и Муртаза с Упырихой, и Вольф Лейбе с ленинградцами, и Зиновий Кузнец - вроде бы живые, настоящие, с чертами и чёрточками.
Всё зримо, динамично. Картинки-картинки.
Я - всегда и везде за кино. В основе был сценарий? Так отлично! Я, например, все «экранные» ходы и примочки автору в плюс засчитала.
Но, может, причина минусов в том, что слишком всё складно, выверено и вымерено?
Литература требует авторской боли и подлинного авторского мастерства, а не только ремесленнического холодного носа.
Здоровский приём, что приходит к Зулейхе умершая Упыриха - является, ругает, оскорбляет. И в конце концов мы понимаем, что нет, на самом деле, никакой Упырихи, кроме той, что живёт внутри Зулейхи и не даёт ей жизни?..
Только две истории в двух главах автор вдруг рассказывает до конца (шрифтом «курсив») – мерзкой помощницы Лейбе Груни с её ухажером Степаном и председателя сельсовета Денисова, встреченного на ночевке пересыльных. Больше этого приёма нет.
Возникает ощущение неровности текста, неоднородности.
Так всё-таки настоящая ли литература – эта книга у меня в руках?
Если ты внутри повествования вдруг находишь сюжетный поворот, мысль или фразу, которая тебя потрясает - своим объяснением (в простой и ясной форме) того, о чём ты давно думал, но сформулировать, объять не мог, и - вот. Встреча! Стало ясно что-то в этой многотрудной жизни. И ты уже стал немного, хоть чуть-чуть другим и, значит, никогда уже не будешь прежним. Значит, настоящая литература - это книга, которая что-то для тебя меняет. Что-то меняет в тебе.
Новизна необходимо существует в литературе: поиск новых сюжетов, средств выражения, языка. Нарушение читательских ожиданий - смелость настоящего писателя.
Автор «чтива» пойдёт, скорее, по проторенной дороге, будет стараться угодить читательскому запросу. А настоящий писатель будет писать то, чего не может не написать. И о читателе, скорее всего, думать не будет. У всего всегда есть исключения. Нет стопроцентных рецептов и решений. Можно говорить только о некоей тенденции, отличиях - в общем.
А ещё, знаете, должно бы трогать. Жалко же этих несправедливо поруганных, лишенных нормальной жизни людей! Я слышала, что не одна женщина, читая, обливалась слезами над вымыслом Г. Яхиной. Попало в цель. Я, в чтении и смотрении человек с очень близкими слезами, - нет, почти ни разу не растрогалась даже. Следишь с интересом. Но – без сострадания.
А порой должно быть ну очень страшно! Зима, тайга, голод и холод. Изголодавшиеся, замёрзшие люди на грани жизни и смерти, младенец вместо молока сосет кровь матери из рассеченной ладони. Отчаявшийся Игнатов собирается застрелиться. И тут в самый последний момент, конечно, вдали замаячит парус... Читаешь, переживаешь, но – как-то до обидного мало. Потому что всё будто бы немного понарошку...
Это - стилизация под... Умелая и талантливая. Герои вряд ли не давали писательнице покоя, велели писать про себя день и ночь, вряд ли вдруг поворачивали линии своих судеб неожиданным для автора образом. Вряд ли. Она их создала, сконструировала, всё выстроила и с каждого краю подравняла. Вышли ладно и складно. Да вот только - зачем?
Может, затем, чтобы рассказать выходящую - своей человечностью и достоверностью - за пределы «конструкции» историю Зулейхи, Игнатова и Юзуфа?
Любовь к Игнатову, ночные свидания исключают благополучие любимого сына. Зулейха несёт наказание - ровно как в очередной раз предрёк призрак Упырихи. Вечная жертва многих женщин – отказаться от любви к мужчине ради благополучия своего ребёнка. Мальчик выстраданный, больненький и страшно талантливый. Зулейха и понять не может того, о чём подросшему Юзуфу необходимо говорить. Слушает его молча. Ленинградцы к тому времени уже умерли, художник и Учитель Юзуфа Иконников ушёл на фронт.
Есть, есть в романе жизненное, настоящее. Но мало. «Есть только то, что есть».
Мне посчастливилось услышать эссе Гузель Яхиной, написанное в дни пандемии и самоизоляции - «Пандемия против агрессии». В исполнении автора. Искренние, прожитые автором слова и строки. Это было сильно и по-настоящему. О том, что больно и что вселяет надежду.
Как хочется, чтобы Гузель Яхина со всей силой своего очевидного таланта рассказала нам художественную историю о том, что больно ей и что вселяет ей надежду!
Автор статьи: Великанова Юлия.
