Если инопланетяне откладывают яйца, как это влияет на архитектуру? Писатели-фантасты рассказывают о создании миров

Если инопланетяне откладывают яйца, как это влияет на архитектуру? Писатели-фантасты рассказывают о создании миров

(Ксюша Вежбицкая, перевод с английского: «If the aliens lay eggs, how does that affect architecture?»: sci-fi writers on how they build their worlds, The Guardian, January 5, 2021)

Ннеди Окорафор, Ким Стэнли Робинсон, Аластер Рейнольдс и другие писатели-фантасты рассказывают, как они создают миры.

Аластер Рейнольдс

Цикл «Пространство Откровения» (2000–2018), трилогия «Дети Посейдона» (2012-2015)

Мой подход к построению мира – это немного дыма и зеркал. Ровно столько, сколько нужно, чтобы рассказать историю. Как декорации фильмов о ковбоях: фасады выглядят солидно, но, если обойти их с другой стороны, окажется, что это реквизит и фанера. Не хочу показаться ленивым, но я предпочитаю делать как можно меньше. Мне не нужно знать, как работает канализационная система, чтобы рассказать историю о жителе другой планеты.

Пусть читатель думает, что ему дали немного поработать над миром. Но на самом деле это не так, – читатель всего лишь додумал или соединил точки. Такой вот способ создавать мир максимально экономно. Это расстраивает многих читателей, но мне нравится кое о чем умалчивать. Пусть читатель сам заполнит лакуны. Я предпочитаю заниматься чем-нибудь поинтереснее.

В научной фантастике мне нравятся намеки. Когда автор даёт намек и ничего не объясняет. Как в эпизоде «Когти Венг-Чанга» сериала «Доктор Кто», где Доктор упоминает битву при Рейкьявике, которая произойдет в 51-м веке. Мысль о том, что он знает крупицу истории далёкого будущего, очень здорово стимулирует мое воображение. Так гораздо лучше, чем показывать само это будущее.

Когда в 1980-х я начал писать научную фантастику, я даже не озадачивался строительством мира. Удивительно, что люди продолжают размышлять над историями, которые я сочинил двадцать лет назад, и создают фан-арты про космические путешествия. Мне это нравится, но я очень настороженно отношусь к желанию поклонников (вполне естественному) – узнать все. Поверьте, чем меньше я раскрываю, тем больше вам это понравится.

Ннеди Окорафор

Цикл «Бинти» (2015), роман «Кто боится смерти» (2010)

Мои произведения обычно начинаются с персонажей. На мир я смотрю их глазами. Мне интересно, как они видят, мыслят, чего хотят. Получается, что я узнаю мир, если узнаю персонажей. Я живу среди них, дышу с ними одним воздухом, слушаю сплетни, наблюдаю за мелочами и за их историей с разных точек зрения… Я проживаю их жизнь.

Я не делаю заметок ни перед тем, как писать, ни во время работы – это отвлекает. Пока я пишу, создаваемый мир во всем своем многообразии существует в моей голове… Я стараюсь написать первый вариант каждого произведения быстро и без остановок. Откладываю его на время, только когда он закончен и в нем есть все необходимое. Все то, что было у меня в голове, – теперь на страницах книги. Во время редактирования я рисую карты, таблицы или схемы. Редактирование книги занимает у меня намного больше времени, чем ее написание.

Миры, которые я создаю, тесно связаны с Африкой. И я хочу отдать должное культуре, заложенной в ДНК моего мира, но не могу. Эта культура существовала задолго до меня, и мне не пришлось ее выдумывать. Но для некоторых людей моих произведений не существует, потому что белые мужчины и женщины... давайте не будем забывать, что оценка, данная белыми женщинами, доминирует в научной фантастике и фэнтези, – белые мужчины и женщины поначалу отказались воспринимать мои истории. Но мои произведения существуют за пределами белого мира. Эти истории сотканы из моей культуры, опыта, моего внутреннего мира, осмысления африканской культуры. Я надеюсь, что они помогут привнести культурный, этнический и гендерный баланс в научную фантастику и фэнтези, но это – не главная цель моей работы.

Энн Леки

Цикл «Вселенная Империи Радч» (2013–2015)

Для создания фантастического мира я подбираю подходящие реальные детали. Человеческая история и культура невероятно разнообразны. Однако в реальной жизни есть множество вещей, противоречащих друг другу. Я могу рассказать в общих чертах, как люди живут, едят и так далее, но на самом деле все люди разные и ведут себя по-разному. Я стараюсь включать противоречивые моменты, потому что это делает мой мир многомерным. Некоторые вещи я не объясняю или ограничиваюсь напоминанием о том, что мой мир намного больше, чем эта отдельная история, и не уместится на страницах.

Мой стиль построения мира – наполнить его деталями и позаботиться о логическом соответствии. В реальной жизни люди противоречивы и непредсказуемы. Я верю, что все в конечном итоге поддается логике, но человеческая культура и жизнь в целом куда менее просты и очевидны, чем кажется некоторым людям.

Если писатель думает, что полностью постиг логику человеческого поведения, он создает плоский мир. Тени, что могли бы придать ему глубину, заменяются схематичными, упрощенными предположениями, которые демиург считает универсальными истинами.

Когда вы по-настоящему увлечены созданием научно-фантастического мира, трудно не погрузиться в него с головой, не задумываться над деталями и не пытаться прописать их. Я понимаю, почему читатели задают вопросы о мирах и почему писатели, которым придется отвечать своим читателям, пытаются найти ответы на все эти вопросы заранее.

Бекки Чамберс

Цикл «Странники» (2014–2021)

Создание мира – это одновременно основа и украшение вашей вымышленной вселенной. Это – свод правил и туристическая брошюра. Единственное правило в построении мира – последовательность. Настоящий праздник для писателя!

В начале работы над произведением я посвящаю много времени конструированию мира. Это очень важно для меня, потому что я не обрисовываю мир в общих чертах. Я пишу, полагаясь на чутье, поэтому мне нужно знать правила той песочницы, в которой я играю. Я не рисую карты, но живу в мире своих заметок. В начале работы я всегда покупаю новый блокнот (иногда два), также у меня в компьютере есть моя собственная «Википедия», где я храню всю информацию о «Странниках».

В цикл «Странники» входят очень личные, сдержанные по замыслу истории. Я сосредоточилась на повседневных деталях, когда работала над романами. Изучила множество подробностей относительно войн, политики, истории и так далее. Создавая книгу, я настолько погружаюсь в детали, насколько это имеет смысл в обычном разговоре между людьми. Я не собираюсь долго обсуждать торговые споры или пограничные конфликты, дам только краткое описание. Но я расскажу вам о том, что едят мои герои, как выглядят их дома и насколько утомительно оформлять документы, чтобы отправиться в путешествие.

Что касается инопланетян, я начну с биологии. Например, аандриски – рептилии, экзотермические виды, откладывающие яйца. Как это повлияет на архитектуру, представление о родительских правах, типичный состав семьи? Я задаю вопросы о том, как подобные вещи влияют на искусство, культуру, правительство, философию и так далее. Это моя любимая часть творчества, помимо самого процесса писательства.

Всегда есть опасность, что из живой, дышащей экосистемы ваша история превратится в энциклопедическую статью. В деталях миростроительства легко заблудиться, а найти баланс между слишком большим и слишком малым – непросто. Некоторые пробелы я позволяю читателю заполнить самостоятельно – либо потому, что не знаю ответа, либо не хочу, чтобы читатель его получил. Как выглядит этот баланс, зависит от предпочтений и писателя, и читателя.

Ким Стэнли Робинсон

Цикл «Марс» (1992–1996), роман «2312» (2012), роман «Министерство будущего» (2020)

Мне не нравится термин «построение мира». Это термин из словаря, лексикона писательских семинаров, для разговоров о литературном ремесле. Но писатель должен помнить – эти термины никак не связаны с тем, что чувствует читатель. Во время чтения он находится в своеобразном сновидческом состоянии, где все события истории происходят по-настоящему. Таким образом, писатель должен сосредоточиться на том, чтобы развивать историю. Это единственный закон: создать условия для «подавления неверия», начать действовать, чтобы увести читателя прочь от реальности.

Чтобы придать ситуации большую глубину, я пытаюсь показать ее с точки зрения разных персонажей. А еще я обычно придерживаюсь законов физики – в том виде, в каком они известны сейчас, что придает убедительность моим идеям. Я пишу длинные романы, что дает мне больше возможностей для придания повествованию достоверности. Наконец, есть техника, названная Роланом Бартом «эффектом реальности». Она подразумевает включение в текст небольших ярких деталей, которые не вносят ничего важного в сюжет, образ персонажа, тему или место действия. Они существуют в тексте только «потому, что они есть на самом деле, и поэтому их нужно отметить». Эти детали не имеют особого значения, но могут оказаться полезными.

М. Джон Харрисон

Цикл «Вирикониум» (1971–1984), трилогия «Свет» (2002–2012), роман «Затонувшая земля снова начинает подниматься» (2020)

Писатели-реалисты придают правдоподобие своим произведениям, имитируя реальный мир. В то же время писателям-фантастам нужно построить выдуманный мир, и читатель будет проверять его на подлинность. Всем нам приходится каким-то образом вызывать «ощущение места» – и у читателя, и у персонажей. Минимализм – подслушанный диалог или замечание о внешнем виде дома – хорошо работает в реализме. Почему бы не посмотреть, не сработает ли он и в фантастике?

Писатель должен иметь приблизительное представление о том, где находится его мир. Но когда я читаю или пишу, мне самому нужно знать минимум. Излишние подробности мешают воображению. Я не хочу, чтобы роман «День триффидов» был псевдоточным руководством по выращиванию овощей. Я хочу, чтобы это было произведение о людях среднего класса, живущих после Второй мировой войны. Извините, но я хочу читать о катастрофе. Мне не интересна инструкция по эксплуатации космических кораблей Starship Enterprise – это же не пылесос.

Я не предлагал моим читателям устроиться поудобнее или отправиться в захватывающее приключение в Вирикониум. Мечтатель, для которого книжный мир интереснее реального, не станет менять свой реальный мир – тот, который нужен ему в первую очередь. Это ловушка, созданная политическими и экономическими обстоятельствами реального мира, которые делают вашу жизнь менее увлекательной, чем жизнь хоббита. Эти обстоятельства на самом деле делают мир настолько ужасным, что жизнь хоббита кажется забавной.

Я не думаю, что читатель будет проверять на подлинность Йоркширские пустоши и Туманные горы Гондора по-разному. Большая часть моих произведений начинается реалистично. Я редко даю обзор экономики или промышленности выдуманного мира, потому что мои миры обычно являются прямой пародией на наши. Случайные находки во время письма усиливают ощущение глубины. Причем это касается не только построения мира. В конце работы не забудьте вернуться назад и взмахнуть «волшебной палочкой подлинности» над созданным миром.

Источник: The guardian.