«И душа подвывала...». О книге прозы Михаила Попова «Идея»

«И душа подвывала...»

(о книге прозы Михаила Попова «Идея»)

В былые годы редакции многих толстых журналов выпускали еще и книги. Свои книжные серии были у «Знамени», «Дружбы народов»... В новейшие времена, когда выживать литературным изданиям становится всё сложнее, эта традиция ушла в прошлое. Но исключения остались. Так, редакция журнала «Москва» книги по-прежнему выпускает. В конце прошлого года здесь вышел сборник прозы Михаила Попова «Идея».

В заглавной повести слово «идея» — уже в первом предложении. Однажды герою-рассказчику с похмелья приходит в голову действительно хорошая идея — купить матери новую зимнюю обувь на замену изношенным валенкам. Писателю блестяще удалось отразить всю палитру чувств, испытываемых персонажем во время поездки с мамой на вещевой рынок за сапогами. Первоначальный энтузиазм героя быстро стих: «Меня и тошнило, и морозило, и душа подвывала. Гордости за принятое человечное решение хватило не надолго». Матери ничего не подходит — он нервничает, злится, мысленно проклинает всё на свете, ругая и торгашей, и маму, и самого себя. Однако выплеснуть эмоции не решается — боится, что мама под таким психологическим давлением согласится взять первую попавшуюся обувь, пусть даже совершенно неудобную — лишь бы сын остался доволен.

Купленные в итоге зимние сапоги станут символом лихой эпохи. Действие повести происходит в разгар безвременья девяностых. Пощеголять в обновке маме так и не доведётся: вскоре наступит весна, а до следующей зимы она не доживёт...

Маму персонажа звали Идея. Идея Алексеевна. При рождении её назвали Аграфеной, однако затем отец решил «переименовать» дочку «в революционном духе». Судьба Идеи Алексеевны, появившейся на свет в первые годы советской власти и ушедшей в мир иной вскоре после распада Союза, становится зеркалом противоречивой советской истории. «Мама прожила совсем другую жизнь... то падая чуть ли не на уровень дочери врага народа, то взбираясь на вершину университетского образования». Пережила Великую Отечественную, едва не загремела в места не столь отдалённые сразу после войны, немало помоталась по городам и весям одной шестой части суши с маленьким сыном. На воспоминаниях сына о маме повесть и строится. Было в жизни Идеи много страшного, но было и забавное. Например, когда-то она отвергла ухаживания знаменитого актёра и режиссёра Леонида Быкова. «А что, сынок, был бы ты сейчас такой же маленький и лопоухий». А сынок, между прочим, — это сам автор, Михаил Попов. Повесть он посвятил собственной маме. В тексте же читатель встретит немало биографических подробностей, позволяющих больше узнать о детстве и молодости прозаика.

Похоже, из молодости Михаила Попова взят и сюжет его рассказа «День поэзии», тоже вошедшего в книгу «Идея». Восьмидесятые годы, ресторан Центрального дома литераторов, молодые поэты гуляют на гонорары, только что полученные за публикации в альманахе «День поэзии». Где-то рядом выпивают и закусывают именитые Солоухин, Битов и Нагибин, гонорар кто-то получал вместе с самим Сергеем Михалковым... Нужная атмосфера создана. И в этой атмосфере литераторы вдруг начинают говорить о людях труда. А дальше — неожиданный поворот сюжета — этакое молодецкое приключение на пьяную голову в стиле «Иронии судьбы»...

Неожиданные повороты автор очень любит. Их легко встретить в большинстве произведений сборника. В повести «Последнее дело Шерлока Холмса» писатель в необычном свете изображает хорошо известных каждому героев Артура Конан Дойла. Известных героев Уильяма Шекспира Попов переносит в будущее в повести-фантазии «Рометта и Джульео». В рассказе «Любимец» мы можем с иной стороны взглянуть на образы Давида и Голиафа. А в рассказе «Рая и Ада» внезапно проявляется модная в подростковой литературе вампирская тема, хотя героинями становятся отнюдь не романтичные девочки-подростки, а простые русские бабы, отважившиеся на курортный роман.

В новелле «Левша, или Сорок первый» автор и вовсе умудряется несколько раз за короткий промежуток времени перевернуть художественный мир с ног на голову. Из-за таких чудес литературной эквилибристики в реальность полного абсурда сюжета вдруг начинаешь верить на все сто. Маленький, одинокий, неустроенный человек средних лет пытается найти настоящего друга. И вот ему попадается необычное объявление: «Одноногий правша (размер 41) ищет одноногого левшу того же размера для совместной покупки пары осенней обуви». В голове персонажа рождается гениальный план знакомства с инвалидом, он начинает представлять их будущую дружбу. Вот только наш герой — не одноногий. Но это — дело поправимое...

Степан Родионович — персонаж повести «Сталинский дом» — напротив, человек большой, семейный, прекрасно устроившийся. Капитан первого ранга на пенсии, обладатель шикарной квартиры в Москве, в прекрасном сталинском доме. В 2019 году в журнале «Волга» была опубликована повесть Вячеслава Харченко с таким же названием. Герои Харченко попадали в разнообразные комедийные ситуации — Попов же под аналогичной вывеской создаёт трагедийное полотно. Хотя основа в своей сущности всё же забавна: отставной военный задумал написать... Нет, не мемуары — берите выше — семитомный труд, историко-философскую эпопею о пути России. Когда дело было сделано, друзья и близкие Степана Родионовича принялись на все лады расхваливать рукопись, уверяя, что её обязательно нужно издать. В издательстве капитану тоже были рады: издадим всё, но только за деньги автора. И автор решает заложить квартиру в сталинском доме, чтобы оплатить сразу пятнадцатитысячный тираж. При таких положительных отзывах друзей и близких герой уверен: «когда пойдут продажи, деньги некуда будет складывать».

Догадаться о дальнейшем нетрудно. Капитанский многотомник оказывается никому не нужен: тираж общим весом в четыре тонны сперва грузят в мусоровоз, затем он мокнет под дождём на обочине дороги, а когда подсыхает, его благополучно сжигают.

Образ Степана Родионовича с первых страниц вызывает тяжкие вздохи: неужели старый графоман не понимает, что его никудышная писанина никому не нужна? А сколько таких людей сегодня выпускают за свой счёт подобные никому не нужные книги? Все острые вопросы в результате сводятся к одному — вечному — кто виноват? Тут и приходит понимание авторского замысла. Героя-графомана можно простить, ибо не ведает, что творит. Виноваты же оказываются друзья и близкие.

Тема очень злободневна. У вас хватит душевных сил, чтобы честно сказать любимому человеку, что всё его творчество гроша ломаного не стоит? Вот и катимся мы в нужном направлении. Читателей всё меньше, писателей всё больше. А по-настоящему хороших — тех, чьи произведения заставляют задуматься о нашей жизни, — мало. Михаил Попов из таких. В сборнике «Идея» обязательно что-то для себя найдут и приверженцы мемуарной прозы, и ценители фантастики, и поклонники сурового реализма, и любители переосмыслить классику.

Книгу Михаила Попова можно приобрести в книжном интернет-магазине Лабиринт.

Михаил Попов, российский прозаик, поэт и публицист, мастер семинара прозы в Литературном институте им. Горького. Автор ряда остросюжетных исторических романов; киносценариев к фильмам «Арифметика убийства» (Гран-при фестиваля Киношок) и «Гаджо». Лауреат Премии имени Андрея Платонова «Умное сердце», Премии Правительства Москвы, Горьковской литературной премии и ряда других престижных наград. Его книги переведены на китайский, французский, английский, арабский, болгарский, немецкий, латышский языки.