Главная идея: почему не стоит гнаться за счастьем

Кто же не хочет быть счастливым? В конце концов, подумаете вы, ведь счастье – главная составляющая жизни. Все, что мы делаем в жизни, мы делаем ради достижения счастья. Этой идее уже много лет: о ней заговорили еще в античности. Древнегреческий философ Аристотель писал, что к чему бы ни стремился человек в жизни – к «обретению почета, получению наслаждения, к знаниям или к духовным ценностям», – все это он делает «ради счастья», так как счастье «есть конечная цель любого действия». И ради достижения этой вожделенной цели мы создали целую сферу, в которую вкладываются миллионы долларов: самосовершенствование.

Конечно, подобная философия неоднократно подвергалась критике. «Человек не обязан стремиться к счастью, – саркастично замечал философ Фридрих Ницше, – к счастью стремятся только англичане». Ницше высмеивал утилитаристов вроде Джереми Бентама и Джона Стюарта Милля, которые провозглашали высшей целью морали достижение всеобщего счастья. Кстати, сам Милль тоже высказывал сомнения относительно необходимости стремления к счастью. Он замечал, что безумная тяга к удовлетворению собственных потребностей разрушает человеческую личность.

Милль первым исследовал этот парадокс. Его отец был большим почитателем Бентама и воспитывал сына в «научном вакууме», не допуская, чтобы мальчик общался со сверстниками. Однажды 20-летний философ спросил сам себя: «Счастлив ли я?». После этого у него случился нервный срыв. Позже в своей биографии Милль подробно исследовал причины своего психологического кризиса. Он подчеркнул, что главная проблема заключается в том, что для человека сделать стремление к счастью главной целью своей жизни просто невозможно. «Счастливы лишь те, – писал Милль, – у кого есть какая-нибудь иная цель, кроме стремления к счастью: стремление осчастливить других, улучшить жизнь человечества, в конце концов, создать произведение искусства, любое подобное занятие – при условии, что все это рассматривается не в качестве средств достижения цели, но как сама цель. Таким образом, эти люди все равно обретут счастье, даже не стремясь к нему».

И Милль находит простое объяснение этому парадоксу. Мы чувствуем себя счастливыми, когда видим, что наши желания исполняются, когда у нас получается что-то, что мы стараемся сделать. Но чтобы быть счастливыми, необходимо иметь еще какие-то желания, кроме самого желания достичь счастья. Также важно, чтобы вас волновало что-то еще, кроме собственной персоны. Когда мы увлечены чем-то конкретным, оно перестает быть для нас простым средством для удовлетворения собственных желаний. Тогда дальнейшие развитие и успех этого дела становятся важными для нас и потому приносят нам счастье.

И я считаю, что Милль прав. Если человек всегда ставит своей конечной целью достижение личного счастья и видит во всем лишь средства для достижения этого счастья, то счастливым ему не быть. Счастье, если нам и удается его достигнуть, является побочным продуктом. Однако Милль не развивает эту мысль. Он никогда «не сомневался, что счастьем измеряется справедливость общественных норм и итог человеческой жизни». Милль всего-навсего утверждает, что оно не должно быть «главной целью» и что наша погоня за счастьем бессмысленна. Истина куда более жестока: счастье само по себе является ложной ценностью.

Счастье – это настроение или чувство, субъективное состояние; можно быть счастливым, живя во лжи. Вспомним рассуждения Милля о счастье: люди чувствуют себя счастливыми, когда их желания исполняются, когда они стремятся к тому, чтобы у них что-то получалось. В действительности люди чувствуют себя счастливыми, когда верят, что их желания исполняются, когда им кажется, что у них что-то хорошо получается. Для душевного состояния неважно, истинны ли эти убеждения или они создают лишь видимость реальности. Но зато это оказывает большое влияние на человеческую жизнь.

Это утверждение можно проиллюстрировать с помощью мысленного эксперимента по типу «Матрицы». Представим себе индианку из племени майя, погруженную в питательную жидкость. В ее мозг встроены электроды. Каждый день ее кормят. В ее мозгу транслируется представление об идеальной жизни. Она – единственный обитатель этого виртуального мира. Майя не знает, что ее обманывают, ведь она чувствует себя совершенно счастливой. Но ее жизнь нельзя назвать хорошей. Многое из того, что она, по собственному убеждению, делает, на самом деле не совершается. О многом из того, что она, как ей кажется, знает, она не имеет ни малейшего понятия. Единственный объект, с которым взаимодействует эта девушка, – машина. Вряд ли вы захотите, чтобы любимый человек был помещен в чан с жидкостью, где он, обманутый, останется одиноким до самой смерти.

Современные философы утверждают, что жизнь в симуляторе не так уж плоха. Но при этом они высказывают мысль о том, что любая (даже самая прекрасная) симуляция – это обман: с помощью нее создается другая реальность, которую люди принимают за настоящую и могут даже наслаждаться ею. Правы современные философы или нет – каждый решает сам, но все они сходятся в том, что качественно хорошая жизнь возможна лишь при наличии контакта с реальностью; следовательно, хорошая жизнь и счастливая жизнь не есть одно и то же. И чтобы убедиться в этом, необязательно читать научную фантастику. Эта разница становится очевидной, когда нас обманывают любимые нами люди: может быть, мы и чувствуем себя счастливыми, но наша жизнь от этого лучше не становится. А еще эта разница явственно ощущается, когда мы испытываем страдание или горе, связанные с любовными переживаниями. Горе может причинять боль, но зато оно открывает нам глаза на реальное положение вещей; оно неотделимо от человеческой жизни.

Не нужно стремиться к счастью, пусть даже и косвенным путем. Нужно стараться жить так хорошо, как только возможно. Это не означает, что надо изо всех сил стремиться быть несчастным или вовсе равнодушным к счастью; но жизнь сама по себе есть гораздо больше, чем ощущение ее. Жить хорошо – значит жить в реальном мире, заботиться о ком-то, иметь увлечения, на которые не жалко потратить свое время, даже если они приносят нам неприятности. Когда мы это делаем, нам не приходится пробираться окольным путем к тому, что действительно важно, – нашему личному счастью. Мы просто живем и наслаждаемся жизнью.

Вспомним цитату Аристотеля, с которой я начала эту статью. Однако в трудах греческого философа понятие «счастье» обозначалось словом «эвдемония». Наиболее точный перевод этого слова – «идеальная жизнь». Но счастье, по мнению Аристотеля, не есть погоня за простым самоудовлетворением: он ставит перед человеком более высокие цели. Идеала зачастую достигнуть невозможно, и стремление сделать это приносит человеку разочарование. Люди, которые стремятся к идеальной жизни, совершают ту же ошибку, что и люди, стремящиеся к счастью: они забывают, что мы должны жить в мире таком, каков он есть, а не в таком, каким бы мы хотели его видеть.

К чему же следует тогда стремиться? Не к достижению счастья и идеальной жизни, а к тому, чтобы найти в мире то, ради чего стоит жить, и легко справляться с тяготами жизни. Достигнуть совершенства невозможно, но можно сделать так, чтобы наша жизнь стала лучше. И не только наша. Жить хорошо – значит заботиться не только о себе, но и о других. Как писал Милль, первый шаг к самосовершенствованию – понять других.

Об авторе статьи: Киран Сетийя – профессор философии Массачусетского технологического института, автор книги «Трудная жизнь» (Life is Hard).

Оригинал статьи.