.png)
Джон Максвелл Кутзее (фамилия Coetzee произносится как Кутси, но принято неточное произношение) родился 9 февраля 1940 года в Кейптауне, городе в ЮАР, в семье европейцев – «англоязычных африканеров», потомков колонистов из Голландии. Отец был юристом.
Окончил католическую школу. Учился в университете Кейптауна, где изучал математику и английский язык. Окончив курс с красным дипломом, отучился в магистратуре.
В 1962 году Кутзее переехал в Лондон, где работал программистом в компаниях IBM и ICT. В конце 1960-х Кутзее перебрался в США, продолжил изучать программирование, а также занялся литературой. Стал специалистом по структурной лингвистике – специальной дисциплиной в языкознании, основанной на принципах точных наук.
Звание доктора философии Техасского университета Кутзее получил после того, как в 1969 году защитил диссертацию по творчеству Сэмюэла Беккета. В те годы при анализе текстов ещё не прибегали к компьютерному подходу. Однако Кутзее сам создал программу, которая затем проанализировала тексты С. Беккета.
Преподавал английский язык и литературу в Нью-Йорке.
Неоднократно заявлял о своей политической позиции. Как активный участник протестов против войны во Вьетнаме, в 1971 году вынужден был покинуть США, вернулся в ЮАР. Преподавал английскую литературу в Кейптаунском университете вплоть до 2002 года.
Выйдя на пенсию, эмигрировал в Аделаиду (Австралия). Стал почётным профессором Аделаидского университета. Через несколько лет получил австралийское гражданство. Ведёт жизнь писателя-затворника, не терпит излишнего внимания к себе.
Вновь эмигрировать – на этот раз уже окончательно – ему пришлось потому, что на родине Кутзее активно выступал против политики апартеида (официальные меры по расовой сегрегации) и законов государства, касающихся антитеррористических мер.
Поддерживает права беженцев, а также занимается защитой животных, является вегетарианцем. Для участия в политических акциях ненадолго покидает своё убежище в отдалении от крупных городов. Публикует эссе и колонки на актуальные темы.
Кутзее – почётный доктор более десяти университетов в разных странах мира.
Известно, что в 2011 году Исследовательский центр Гарри Рэнсома при Техасском университете выкупил за 1,5 миллиона долларов личный архив Кутзее, в котором собраны сведения о полувековой истории жизни и творчества писателя.
В его биографии немало необычного и примечательного. Кутзее – один из самых титулованных писателей нашего времени. Он впервые в истории премии дважды удостоен Букера – (в 1983 году за роман «Жизнь и время Михаэла К.» и в 1999 году за роман «Бесчестье»).
В 1987 году удостоен Иерусалимской премии.
Лауреат Нобелевской премии по литературе 2003 года, с формулировкой: «Романам Кутзее присущи хорошо продуманная композиция, богатые диалоги и аналитическое мастерство. Однако одновременно он въедливый скептик, безжалостный в своей критике жестокого рационализма и искусственной морали западной цивилизации».
Интересно, что на обеих церемониях вручения Букеровской премии писатель присутствовать отказался. На вручении Нобелевской награды присутствие лауреата – обязательное условие. И потому Кутзее прибыл, но не произнёс речи, не прочёл лекции – он решил познакомить читателей с отрывком из романа, «который никогда не напишет». Этот роман, так же, как и другие произведения автора, устроен как «система сложных зеркал»: всякий предыдущий текст, созданный в мире, отражается в следующем, но всякий раз совершенно по-новому. Основная идея писателя такова: в мире существует «всего лишь горстка настоящих сюжетов», и единственный способ молодым сказать своё слово в творчестве, – это «кормиться от стариков», от прозаиков, идущих впереди.
Известность Кутзее принёс роман «В ожидании варваров» (1980), это одновременно и философский роман-притча, и реалистическое произведение.
Основан он на стихотворении греческого поэта К. Кавафиса (в нём утверждается, что ожидание варваров придаёт смысл существованию Империй) и на романе итальянца Дино Буццати «Татарская пустыня» (1940), в котором европейские солдаты ожидают нападения татарской орды. Буццати тоже в свою очередь вдохновлялся стихотворением Кавафиса, и потому система зеркал Кутзее действительно непроста.
В этом романе (и не только в нём одном) Кутзее развивает мысль о том, что страх перед нашествием чужаков, а также вызванная страхом жестокость в итоге приводят к неизбежной гибели Империи. В центре сюжета – герой, частное лицо, которому предстоит сделать сложный выбор в переломный исторический момент.
Следующий роман – «Жизнь и время Михаэла К.» (1983), его герой словно сошёл со страниц осовремененного Ф. Кафки. Действие происходит в ЮАР времён апартеида, его герой становится жертвой беспощадной бюрократической машины.
Перед тем, как представить роман «Властелин Петербурга», или «Мастер в Петербурге» (1994, в рус. пер. – «Осень в Петербурге», 1999), нужно сказать несколько слов о личной жизни писателя. Кутзее женился на Ф. Юбер в 1963 году, в 1980 году супруги развелись. У них родились сын Николас (1966) и дочка Гизела (1968). Николас умер в 23 года в результате несчастного случая.
Герой романа Кутзее писатель Федор Михайлович Достоевский в 1869 году приезжает в Петербург из Германии после смерти своего приемного сына Павла Исаева. И как будто бы оказывается в романе «Бесы». Выясняет, что гибель Павла произошла при невыясненных обстоятельствах.
В реальной судьбе Достоевского подобный факт отсутствует. А вот сын Кутзее погиб точно так: обстоятельства его рокового падения с балкона не прояснены.
Страдание превращает человека в чудовище – одна из главных мыслей этого романа. Достоевский-герой превращается в уничтожающую силу. Голос автора напоминает о том, что свои чувства необходимо контролировать – для того, чтобы в любых обстоятельствах оставаться человеком.
Самый известный роман Кутзее носит название «Бесчестье» (1999).
И вновь герой, поддавшийся страстям и чуть не превратившийся в варвара. За бесчестьем, совершённым им, следует иное бесчестье, жертвой которого становится его дочь.
Писатель снова и снова разрабатывает в сюжете свою главную мысль: человек должен найти настоящего себя, принять себя в полной мере. Только так можно взять ответственность за свою жизнь и изменить её к лучшему.
Известности романа «Бесчестье» поспособствовала его экранизация 2008 года (Австралия, ЮАР, реж. – С. Джейкобс, в главной роли – Джон Малкович).
В общей сложности на сегодняшний день Дж. М. Кутзее выпустил 15 романов.
Самый свежий из них – небольшая по объёму книжка (10 страниц) под названием «Поляк» (2023). В русском издании вышла в суперобложке. Удивительно простой, незатейливый сюжет: Беатрис, женщина средних лет, состоятельная интеллектуалка, жена банкира, живущая в Барселоне, организует мероприятия Концертного Круга меломанов. Одним из приглашённых артистов становится польский пианист старшего поколения, известный интерпретатор произведений Шопена. Фамилия Витольда слишком трудна для произнесения, и между собой меломаны называют его поляком.
70-летний Витольд сразу обратил внимание на привлекательную Беатрис, она же поначалу тяготится вниманием со стороны пожилого поклонника.
К тому же, у них нет общего языка для общения...
В центре романа – тема последней любви, а также отношение к тому, что по-настоящему важно на исходе жизни, а тем более тогда, когда чья-то жизнь заканчивается.
Лаконично, поэтично. Скорее всего, за образом престарелого музыканта, мало кому ныне понятного и нужного, кроется писательство. С теми смыслами, которые каждый читатель вынесет для себя сам.
Кутзее – автор сборников эссе, литературоведческих работ, нескольких переводов.
Одно из редких высказываний Кутзее о себе: «У меня нет стремления доказать какие-то идеи. Я лишь тот, кто стремится к свободе».
Дж. М. Кутзее, «Осень в Петербурге», роман, начало (сноски опущены)
Перевод С. Ильина
1
Петербург
Октябрь 1869 года. По петербургской улице, лежащей невдалеке от Сенного рынка, медленно едут дрожки. Перед высоким доходным домом извозчик натягивает вожжи.
Сидящий в дрожках господин с сомнением оглядывает дом.
– Ты уверен, что это здесь? – спрашивает он.
– Шестьдесят третий нумер по Свечной, как приказывали-с.
Господин соступает на мостовую. Это человек на исходе средних лет, бородатый, сутулый; высокий лоб и густые брови сообщают ему выражение спокойное и сосредоточенное. На нем темный сюртук несколько старомодного покроя.
– Подожди меня, – говорит он извозчику.
За ободранными, облупившимися фасадами старых домов в окрестностях Сенной еще сохраняются остатки прежней изысканности, хоть большею частью дома эти вмещают теперь меблированные комнаты, сдаваемые мелким чиновникам, студентам и мастеровым. В проемах между домами выросли, местами стена в стену, кривоватые деревянные постройки этажа где в два, где в три – муравейники комнат, комнаток, комнатушек, в которых ютится самая жалкая беднота.
Такие вот строения и подпирают с обоих боков шестьдесят третий нумер, дом из старых. Паутина балок и подпорок пересекает посередке его фасад, отчего дом кажется взятым деревянными строениями в плен. Птицы понавили гнезд в изгибах его пилястров, запятнав пометом фасад.
Несколько ребятишек, забравшихся на подпорки, чтобы кидать оттуда камни в уличные лужи и затем, спрыгивая на мостовую, подбирать их, прерывают игру и разглядывают чужака. Трое из них, те, что поменьше, мальчики, четвертая, видимо главная, – девочка со светлыми волосами и замечательно темными глазами.
– Добрый вечер, – говорит он детям. – Не знает ли кто из вас, где проживает Анна Сергеевна Коленкина?
Мальчики не отвечают, смотрят насупленно, неприступно. Девочка же, поколебавшись, раскрывает, роняя камни, ладонь.
– Идемте, – говорит она.
На третьем этаже шестьдесят третьего нумера прямо с лестничной площадки открывается длинный проход. Следуя за девочкой, господин идет темным, кривым, пропахшим капустой и вареной говядиной коридором, мимо открытых дверей уборных, к двери закрытой, выкрашенной в серую краску. Девочка пинком растворяет ее.
Они попадают в длинную, низкую комнату, с тусклым светом из единственного окна, пробитого в стене на высоте головы. Тяжелые, как бы парчовые обои на длинной стене словно усугубляют мрак. Женщина в черном встает, поворачиваясь к нему. Ей за тридцать, те же темные глаза и густые брови, что у девочки, только волосы черные.
– Простите, что вхожу к вам так, без доклада, – говорит он. – Мое имя... он колеблется. – Сколько я знаю, сын мой был вашим жильцом.
Он извлекает из чемодана нечто, обернутое в белую салфетку, разворачивает. Это портрет мальчика, дагерротип в серебряной рамке.
– Здесь его можно узнать, – говорит он, не давая портрета ей в руки.
– Это Павел Александрович, мама, – шепчет девочка.
– Да, он снимал у нас комнату, – говорит женщина. – Мне очень жаль.
Наступает неловкое молчание.
– Он жил у нас с апреля, – продолжает она. – Вещи его так и остались в комнате, мы ничего не трогали, полиция только забрала кое-что. Желаете взглянуть?
– Да, – хрипло отвечает он. – Если сын вам задолжал, я, разумеется, заплачу.
В комнате сына, хоть это, в сущности говоря, клетушка, отгороженная от остальных жилых покоев, имеется собственный вход и глядящее на улицу окно. Кровать опрятно застлана; что до иной обстановки, она состоит из комода, стола с лампой и стула. В изножье кровати лежит чемодан с тиснеными инициалами П. А. И. Чемодан знакомый – он сам подарил его Павлу.
Он подходит к окну, выглядывает. Дрожки так и стоят на улице.
– Не окажешь ли любезность? – обращается он к девочке. – Скажи извозчику, пусть едет, и заплати ему.
Девочка берет у него деньги и уходит.
– Если вы не против, я хотел бы побыть здесь один, – говорит он женщине.
Дождавшись, пока она выйдет, он первым делом откидывает на постели покрывало. Простыни свежие. Он опускается на колени и зарывается в подушку лицом – нет, ничего, только запах мыла и солнца. Он выдвигает ящики комода один за другим. В ящиках пусто.
Он снимает с кровати чемодан. Поверх прочих вещей в нем лежит старательно сложенная белая сюртучная пара. Он прижимается к ней лбом. И наконец улавливает чуть слышный запах сына. Он впивает этот запах, думая: дух сына, войди в меня.
Придвинув к окну стул, он садится и сидит, глядя на улицу. Наступили сумерки, темнеет. Улица пустынна. Время тянется, мысли его остаются недвижными. Думы – вот самое верное слово, приходит ему в голову. Тяжесть в голове, тяжесть в глазах – точно свинец налили в душу.
Женщина, Анна Сергеевна, и дочь ее ужинают, сидя за столом против друг дружки, между ними стоит лампа. Когда он входит, обе замолкают.
– Вам известно, кто я? – спрашивает он.
Она поднимает на него взгляд, ожидая продолжения.
– Я хочу сказать, знаете ли вы, что я не Исаев?
– Да, Павел рассказал нам свою историю.
– Прошу вас, ужинайте, не обращайте на меня внимания. Вы позволите оставить пока чемодан у вас? Я заплачу до конца месяца. Собственно, я, с вашего разрешения, заплачу до конца ноября. Я хочу сохранить комнату за собой, если она никому не обещана.
Он протягивает ей деньги, двадцать рублей.
– Вы не станете возражать, если я буду по временам заходить к вам под вечер? Днем кто-нибудь дома бывает?
Она мнется. Обменивается взглядом с девочкой. Уже, подозревает он, появилась у нее задняя мысль. Конечно, лучше будет, если он заберет чемодан и больше у них не появится, тогда и о мертвом постояльце можно будет забыть, и комната освободится. К чему ей этот скорбный человек, словно бы источающий мрак? Ан поздно - деньги были предложены ей и ею приняты.
– Матреша после полудня дома, – негромко произносит она. – Я дам вам ключ. Только, я вас попрошу, проходите туда через отдельный вход. Дверь между комнатой жильца и нашей не запирается, но мы ею обычно не пользуемся.
– Прошу извинить. Я не подумал об этом.
Матрена. С час примерно он бродит по знакомым улицам Сенного околотка. Потом, перейдя Кокушкин мост, возвращается в трактир, где еще утром занял комнату, назвавшись Исаевым.
Голода он не испытывает. Не раздеваясь, ложится, скрещивает на груди руки и пытается заснуть. Но мысли его упрямо возвращаются в шестьдесят третий нумер, в комнату сына. Занавески раздернуты. Луна освещает постель. Вот он, стоит, трудно дыша, у двери, не отрывая глаз от стула в углу, ожидая, когда мрак сгустится, обратясь во мрак иного рода – мрак присутствия.
Он шепотом повторяет имя сына, стараясь заклясть его. Но кого - призрак, себя самого? На ум приходит Орфей, шаг за шагом отступающий пятясь, шепчущий имя умершей женщины, которую он выманивает из глубин ада; имя жены в погребальных одеждах, идущей, выставив перед собою, точно сомнамбула, вялые руки и не отрывая от него мертвых, невидящих глаз. Ни флейты, ни лиры, только слово, одно только слово, повторяемое раз за разом. Когда смерть разрешает от всех уз, остается лишь имя. Крещение: совокупление души с именем, которое она понесет с собой в вечность. Едва дыша, он снова складывает слоги: «Па-вел».
Голова начинает кружиться.
– Я сейчас пойду, – шепчет он или ему кажется, что шепчет. – Но я вернусь.
«Я вернусь» – обещание, данное им, когда он впервые отвез мальчика в школу. «Я тебя не брошу». И бросил.
Он засыпает. Во сне он летит вдоль долгого-долгого водопада в омут и отдается падению.
Автор статьи: Великанова Юлия.
