«Для пирога, кроме трёх яиц, стакана сахара и муки, нужна ещё и мама»

«Для пирога, кроме трёх яиц, стакана сахара и муки, нужна ещё и мама»
(о романе «Калечина-Малечина» Евгении Некрасовой, редакция Елены Шубиной, издательство АСТ, Москва, 2019 г.)

Роман «Калечина-Малечина» Евгении Некрасовой – книга, вышедшая в издательстве АСТ и вошедшая в 2019 году в шорт-листы главных в стране литературных премий: «Большая книга», «Национальный бестселлер», «НОС» и др.

Здесь - и перекличка с мистической прозой Алексея Ремизова, яркого стилиста, который использует в своих произведениях фольклор, часто обращается к теме сна и чья песенка «Калечина-Малечина» - дала роману название и стала «своеобразным саундтреком» к нему.

И отсылки к актуальным во все времена темам повести «Чучело» Владимира Железникова - через имена героев (Дима Сомов) и, конечно, через школьную травлю и издевательства детей над Катей, героиней романа «Калечина-Малечина».

Присутствует в нарративе и популярный сегодня неприветливый взгляд на мужчин, на их «неправильное» поведение, когда ждать от них ничего хорошего не стоит, а порой лучше совсем без них, тогда «дома тихо, чисто, не страшно и компьютер без пароля».

Издатель в аннотации представляет книгу, как историю «о том, что монстром стать легко — если тебя никто не любит», намекая на непростую развязку.

Много увлекательных контекстов найдет в книге старательный читатель. Главные же, по моему мнению, достоинства романа заключаются в следующем.

Прежде всего, это - проникновенный язык и невероятно поэтический строй прозы. Читаешь с опаской, беспокоишься о том, чтобы не пропустить ни строчки. Ничего лишнего, всё точно и всё, при этом, ново.

«Вход» в историю начинается с отсылки к творчеству Тори Амос, её удивительной музыке-настроению, в которой сокрыт целый мир, сложный и неоднозначный. А дальше начинается увлекательное путешествие вместе с Катей, которая «катится-колошматится», «вывязывает и довязывает» и твердит про себя считалку, чтобы переждать что-то плохое в своем уязвимом детском мире. 

Удивительные смысловые метафоры, ясные, захватывающие образы. На наших глазах родители Кати «даладничают», а в шкафу у них лежат «мамины молодые купальники и папины быстрые кеды». Собираясь в школу, Катя «кормит рюкзак учебниками, тетрадями, ручками, стукачом-дневником», а на уроке учительница «собирает контрольную дань», «спина послушно выпрямляет Катю», а «ноги неумело доставляют к доске». Дома из холодильника «веет холодом и умершим овощем», из душа бегут «горячие водяные лучи», а кровать покрывает «невод одеяла». Прямая речь у Евгении очень интересно представлена – кроме знаков препинания, она и эмоционально, в действии, окрашена («... это Катя принялась кричать», «... это потребовала соседка» и т. д.).

Немного о сюжете. Перед нами - ученица 3 класса, которая живет в лилипутском городе и все реже ждет хорошего от «невыросших» и «выросших»: мамы, которая всегда «послерабочая - уставшая, бледная, помятая в электричке телами других выросших»; папы, который с ней груб и жесток, часто кричит или не замечает, а по выходным находится там - за стеной, где звук храпа и «стреляют в телевизоре»; классной руководительницы, которая недолюбливает Катю из-за того, что она не особенная и не способная и что родители ее не так хорошо «трудятся», как родители других детей. А ещё нам показывают непереносимую летнюю «лагерную» жизнь, где дети осваивают первые уроки полового воспитания, устраивая «показы» по ночам за чипсы с газировкой.

У Кати, конечно, есть мечта. Она желает проснуться однажды утром в теле своей лучшей подруги Лары. Ведь у неё есть «ласковый» дом, где можно смотреть «кино и мультики, есть шоколадки и печенья, прыгать под музыку». А еще Лара печет со своей мамой пироги, а у Кати такого хобби нет, потому что для пирога, «кроме трёх яиц, стакана сахара, муки, соды и корицы, нужна ещё и мама». А Катина мама приезжает из гулливерского города поздно и «слишком усталой, чтобы печь», а на выходных «она убирает квартиру, гладит постиранную одежду, спит, потом смотрит вместе с папой телевизор, потому что ничего другого не хочет уже делать».

Вот такой непростой и очень знакомый многим рассказ предстает перед читателем. Рассказ о детской боли, непонимании, незначительных, как кажется взрослым, детских желаниях, которые на самом деле составляют целый мир маленького человека, - короткая стрижка, объятие, разговор на равных, ощущение значимости.

Все это «катится-колошматится» перед читателем через детские страхи, обиды и слезы от несправедливости. И, в конце концов, такой ребенок перестает уживаться в «многочеловеческих пространствах», считает уединение своей «пока единственной победой». Катя начинает думать, «что ее никто не любит и не хочет слушать, и понимать, и помогать. Что мама любит ее не так, как нужно, что Катя чуточку любит папу, а он, кажется, ее и вовсе ненавидит». И слёзы «стоят в болотце глаз, а потом льются на подушку, а небо затягивается серой волчьей шкурой».

Затем автор показывает возможные последствия такого уединения. Ребенка ждет в лучшем случае учёба в школе для отсталых и несчастья во взрослой жизни, а если меньше повезет, то - утешение в объятиях пьяного, измазанного жирной курицей педофила дяди Юры. А ещё - мысли о том, что «будущее можно отменить, сделать так, чтобы оно не наступало вовсе», и для этого есть пиликающий смычок-нож, залежи лекарств «от-чего-не-ясно», газовая плита и крыша. Неприглядные, ужасные картины. Но есть и другой выход.

В фантастическом мире, когда в глазах копятся слёзы от обиды, «стены шатаются, а обойные цветы падают на пол», появляется кикимора. Это она смешивает по ночам крупы в маминых банках, делает колтуны в волосах Кати и «посудного снеговика» на кухне. Согласно фольклору, кикиморы – это умершие дети, пережившие несправедливость, «бывшие не пригодившиеся никому в мире живых невыросшие», а потому это существо приходит Кате на помощь беззаветно, ценою собственной жизни. Спасает её от собак, одноклассников - Сомова и «подсомовцев», насильника дяди Юры и даже от папы, когда мама с Катей, в конце концов, уходят от него. Сносный выход из «недовнимания» к собственным детям в фантастическом мире возможен, правда, после него никто и никогда уже не будет прежним.

А что касается реальной жизни, тут автор заставляет обернуться каждого из нас, посмотреть на себя, свое детство, зрелость, на собственных детей рядом, которым нужно вовремя подставить плечо, дать совет, уделить внимание, подойти и обнять. И да, возможно, многого уже не исправить и не изменить, но сделать что-то отличное можно уже сегодня, нужно уже сейчас. В этом пробуждающемся в нас импульсе и заключается главное достоинство книги. Дети нуждаются в нашем времени. Каждый из нас в силах разрушить пропасть между миром детей и миром взрослых, чтобы кикиморам не приходилось делать это за нас.