Чарльз Диккенс: писатель для нашего времени

Спустя 150 лет после смерти Диккенса темы бедности и социального неравенства по-прежнему находят отклик у читателей.

Когда 9 июня 1870 года – 150 лет назад – умер английский писатель Чарльз Диккенс, его оплакивали как национального героя и похоронили в Уголке поэтов Вестминстерского аббатства. За свою почти 40-летнюю творческую жизнь Диккенс создал одних из самых запоминающихся персонажей художественной литературы: Эбенезера Скруджа, Крошку Тима и Джейкоба Марли («Рождественская песнь»), Пипа и мисс Хэвишем («Большие надежды»), Дэвида Копперфильда, Урию Хипа и мистера Микобера («Дэвид Копперфилд»), Оливера Твиста и Ловкого Доджера («Оливер Твист»).

Известный своей способностью соединять комедию и пафос и волновать читателей, Диккенс был также социальным реформатором-новатором, он всю жизнь боролся за улучшение условий жизни и труда бедняков.

На момент своей смерти он был литературной суперзвездой, известной по обе стороны Атлантики. Два его турне с выступлениями по Америке, в 1842 и 1867–1868 годах, собирали толпы в залах со стоячими местами от Бостона до Нью-Йорка, от Ричмонда до Сент-Луиса.

Его книги постоянно переиздаются и переведены на 150 языков. На сегодняшний день существует более 400 кино- и телеадаптаций его романов, и что-то всегда находится в процессе создания, сейчас это новая версия «Дэвида Копперфилда» с Девом Пателем в главной роли.

Чем объясняется непреходящая популярность писателя викторианской эпохи? Мы связались с исследователем творчества Диккенса Натали Макнайт, деканом Колледжа общих исследований и профессором гуманитарных наук. Автор книги «Идиоты, сумасшедшие и другие заключенные у Диккенса», она является соредактором «Ежегодника исследований Диккенса» и президентом Диккенсовского общества, которое проводит исследования жизни и творчества автора.

Далее предлагается отредактированная версия беседы.

«Бостонский университет сегодня»: Когда вы впервые открыли для себя Чарльза Диккенса?

Натали Макнайт: Впервые я познакомилась с Диккенсом в анимационном фильме «Рождественская песнь в прозе» мистера Магу, когда мне было четыре года. Я счастлива сообщить, что имела удовольствие выступать с докладом об этом фильме на симпозиуме в Исландии несколько лет назад (даже не мечтала об этом, когда работала над докторской диссертацией).

Что привело вас к исследованию творчества Диккенса?

Когда я была аспиранткой Делавэрского университета, мне посчастливилось посещать семинар по Диккенсу профессора Эллиота Гилберта. Иногда он читал нам на занятиях фрагменты, и мы громко смеялись, плакали, в изумлении качали головами. Я полагала, что любой писатель, способный вызвать такие сильные эмоции, заслуживает того, чтобы потратить на изучение его творчества всю жизнь. И я была права.

Чем объясняется непреходящая популярность Диккенса?

Диккенс продолжает волновать людей, а люди хотят, чтобы их волновали, им нужны персонажи и ситуации, которые не вписываются в привычные рамки. Нам нужны эмоциональные упражнения так же, как и физические; проблема в том, что мы гордимся последними, но смущаемся, когда нас волнуют первые (реальные или вымышленные). А ещё Диккенс заставляет нас задуматься: у него есть много поучительных пассажей, когда он фиксирует искаженное восприятие мира людьми с искалеченной психикой, или те, где он анализирует, как добро в одном человеке непреднамеренно вызывает жестокость в другом.

Читатели, которые поверхностно знакомы с творчеством Диккенса, считают, что его персонажи – карикатуры, и некоторые из них и впрямь таковы, но большинство – нет. А ещё в его произведениях столько же психологического реализма, сколько и у других романистов викторианской эпохи, но им доверяют больше, поскольку в их романах реализм более очевиден. Людей по-прежнему волнуют его персонажи, поскольку их трагедии, потери и горести являются общечеловеческими и универсальными.

Диккенс неоднократно предупреждал об опасности резкого разрыва между богатыми и бедными. Эта опасность наиболее очевидно присутствует в «Повести о двух городах» и в «Рождественской песни», а в той или иной степени – почти во всех его произведениях. Ничего хорошего не получается, если богатые становятся еще богаче, а бедные – еще беднее, и иногда кризис – например, распространение болезни – разрушает эту дихотомию таким образом, что подчеркивает невежество тех, кто думает, будто их деньги могут защитить их от болезни или смерти или что они могут копить богатство без каких-либо негативных последствий.

Диккенс много писал о болезнях. Как вы думаете, что бы он создал в нынешней ситуации?

Он бы принял активное участие – вероятно, написал бы серию очерков в соавторстве для All the Year Round или Household Worlds – журналов, которые редактировал. Говорил бы о недостаточном доступе к медицинскому обслуживанию, и пандемия обязательно нашла бы отражение в его книгах. Кстати, эпидемии присутствуют в его прозе: в «Холодном доме» эпидемия оспы, а «Крошка Доррит» начинается с того, что персонажи находятся на карантине в Марселе из-за угрозы чумы. Он также убедительно доказывал, что нарастание истерии похоже на болезнь (о чем и я сейчас пишу), и это именно то, что мы видели как реакцию на COVID-19, когда покупатели, как безумные, мчались за туалетной бумагой в супермаркеты, а толпы разъяренных протестующих настаивали на прекращении карантинных предписаний.

Трудно переоценить известность, которой Диккенс добился за свою жизнь.

Он был первой знаменитостью поп-культуры всего мира, и он сохранял статус знаменитости на протяжении десятилетий. Он заслужил этот статус, потому что создавал персонажей и истории, которые глубоко волновали людей. Он издавал произведения по частям, и читатели следили за персонажами и сюжетными линиями в течение многих месяцев. Персонажи становились близки читателям, и они с нетерпением ждали следующей части. Есть знаменитая (и достоверная) история о людях, стоявших в доках Нью-Йорка и ожидавших прибытия кораблей со следующей частью «Лавки древностей» – они отчаянно желали узнать, выживет ли Маленькая Нелл.

Общество Диккенса планировало провести в июле в Лондоне международную конференцию, посвященную 150-летию со дня смерти Диккенса, но Вам как президенту пришлось отменить ее из-за пандемии COVID-19. Вместо реальной будет виртуальная конференция. Можете об этом рассказать?

Я не организую эту конференцию, но я участвую в ней. Она называется #Dickens150 и проводится в Zoom в годовщину смерти Диккенса, 9 июня, а вырученные средства пойдут в помощь музею Диккенса, где мы должны были устроить прием. Как и все музеи в условиях пандемии, музей Диккенса сильно пострадал, потому что за несколько месяцев потерял весь свой доход. Так что виртуальная встреча поможет.

Наконец, возможно, неуместный вопрос к человеку, посвятившему свое исследование творчеству Диккенса, но есть ли у вас любимый роман?

Это вовсе не неуместный вопрос. Меня постоянно об этом спрашивают. Мой любимый роман, вероятно, тот, который читают меньше всего: «Барнеби Радж». Это вымышленная история на историческую тему, главным героем которой является тип «святого идиота». Барнеби очарователен, как и его говорящий ворон Грип (который вдохновил Эдгара Аллена По на создание своего ворона). Очень смелое решение – поместить «святого идиота» и говорящую птицу в центр романа, не думаю, что он нравится многим читателям, но мне нравится; а ещё мне нравятся описания обезумевшей толпы в сценах, посвящённых трагическим событиям Лондонского бунта лорда Гордона. Это была отличная разминка перед бунтарскими сценами времен Французской революции, которые Диккенс описал в «Повести о двух городах» – леденящие кровь картины восстания, едва ли не самые жестокие из всего, что мне приходилось читать.

ОРИГИНАЛ СТАТЬИ.

Обложка: Dickens’s Dream (1875), Robert William Buss.