Так сошлись звёзды

Четвёртый номер «Дрона» за 2023 год традиционно открывает рубрика «Белгородская черта».

В рассказе Людмилы Брагиной «Исцеляющая сила» художественно и достоверно отражено время начала горбачёвской антиалкогольной компании, которая привела к прямо противоположному результату. Борьба с пьянством обернулась всплеском протестных настроений: «Всё равно мы пить не бросим!». Магарыч стал главной резервной валютой страны Советов, а самогонщики в глазах пролетариата стали котироваться не меньше ответственных обкомовских работников. И вот в такой непростой обстановке две советские школьницы решили исцелить от пьянства и поставить на ноги близкого человека. Но как это сделать? Если б молодость умела... И тут на помощь приходит бабушка одной из девочек, пережившая войну и немцев.

«– Плаун-баранец, – бабушка показала на маленький травянистый кустик-ёлочку с крошечной зелёной шишечкой наверху. – Он у нас по оврагам, сырым сосновым лесам, да по окраинам болот рос.

Она сорвала один побег, густо покрытый узкими кожистыми листочками, и протянула мне. Ёлочка была жёсткой, прохладной и маслянистой на ощупь.

– Бабки-ворожки его высоко ценили.

– А за что, расскажи!

– Придет к ним какая-нибудь горемычная, у которой муж пьёт, рада последнее, что осталось, отдать, в ноги кидается, просит помочь. Вот они ей настой баранца и дадут, и научат, как, когда и куда налить…».

Подобно античным авторам, высказывавшимся о себе в третьем лице, что считалось элементом беспристрастности и объективности, хочу немного остановиться на рассказе Олега Роменко «Звёздочка».

В оруэлловском 1984 году герой рассказа идёт в первый класс. Там он попадает к одержимой учительнице, фанатичной коммунистке до мозга костей, которая разделяет класс на «звёздочки» (по пять человек) и заставляет детей после уроков идти домой «строем», каждый со своей «звёздочкой». Чтобы исключить ослушание, учительница принуждает их шпионить друг за другом и тайно доносить ей обо всех происшествиях.

Герой рассказа оказался единственным в классе, кто воспринимал себя как уникальную личность и противился обезличиванию. Но однажды он заболел простудой, и ему открылось, что в жизни есть гораздо более важные ценности, чем свобода личности, пусть они и не применимы к его подличающим, лицемерящим и доносящим друг на друга сверстникам.

«Я почувствовал нарастающий жар и слабость в теле, температура снова стала подниматься. В голове у меня помутнело... Я стоял на крепостной стене Киева и вместе с защитниками лил на головы татар кипящую смолу. Над нами свистели стрелы, а снизу доносились дикие вопли и проклятия изувеченных осаждающих. Но вот они пробили тараном городские ворота и ринулись внутрь. Защитники крепости обречённо ахнули и, схватив мечи, бросились вниз наперехват... Я потерял сознание и забылся».

Рассказ Надежды Смаглий «Дорога жизни» отчасти напомнил мне новеллу американца Брета Гарта «Счастье Ревущего Стана», но только со счастливым концом. Речь в рассказе пойдёт о суровом русском севере и настоящих людях, готовых снять с себя последнюю рубаху ради попавшего в беду незнакомца. По ледовой дороге, соединявшей посёлок с окружным центром, бригада медиков в машине скорой помощи сопровождает роженицу с мужем. Но по пути они попадают в пробку, причиной которой стала страшная трагедия. Недавно прошедший перед ними по трассе вездеход повредил ледовое покрытие, а следующий за ним служебный автобус ушёл под лёд. Погибло пятнадцать рабочих. У роженицы начались схватки.

«Когда всё было закончено, Сашка открыл дверь, чтобы позвать мужа нашей мамочки, и я не сразу поняла, что происходит, увидев обступивших машину мужчин. Они стояли на ледяном ветру, закрывая салон машины спальниками, кусками брезента и просто расстёгнутыми полами меховых курток. (...)

– Мужики, передайте по колонне – нашего полку прибыло! – услышали мы срывающийся почти мальчишеский голос и следом многоголосое – ура-а-а, заглушаемое дружным рёвом двигателей».

Рубрику «Города и веси» открывает рассказ Владимира Зюськина «Время мотылька». Мы знаем, что время мотылька короткое. В среднем он живёт неделю. За это время он должен найти партнёра, спариться и отложить яйца. Но каково это ощущать себя таким насекомым человеку? У автора рассказа мотылёк трансформируется в «высокого, стройного, в костюме цвета морской воды, сидящем, как влитой» молодого человека. Он резво порхает в пансионате среди шахматных алкоголиков, отдыхающих пенсионеров, танцующих девушек, выискивая партнёршу-однодневку, которую от одного его взгляда должно бросить в сладостный трепет.

Человек-мотылёк «познал чувство, которое вызывает касание женщины в танце, вроде бы и разрешенное, и в то же время запретное, рискованное. Непередаваемый запах женских волос, волнующее осязание бедер и ног, которые, кажется, живут какой-то своей, обособленной, загадочной жизнью. Наконец, внезапно мелькнувший краешек женского белья, освященного сокровенными местами тела, – все это сводит с ума, заставляет трепетать, вливая в мышцы яростную, густую кровь».

С женщинами он сходился так, «как будто сошлись случайно на одном цветке две бабочки-однодневки, насытились сладким нектаром и разлетелись в разные стороны». Но уже на восьмой день пребывания в пансионате человек-мотылёк заскучал и утратил интерес к новым знакомствам. Он вдруг ощутил, что до сих пор ни одна женщина не смогла зажечь его холодного, нечеловеческого сердца, а его чувство к женщине никогда не поднималось выше пояса. Короткий прилив жизненного огня, быстро сменился у мотылька отливом, тоской небытия:

«Он закрыл глаза и представил, что погружается на дно с открытым ртом. Медленно опускается молодое сильное тело. Любопытные рыбы сопровождают его, касаясь скользкой чешуей, и заглядывают в открытые, застывшие глаза. Длинные волосы вытянулись вверх, образовав зыбкий шлем. Еще немного, и они перепутаются с водорослями, тело мягко ляжет на дно. Перед тем, как исчезнуть совсем, оно еще всплывет на поверхность, раздутое и обезображенное. И женщины, испытывавшие восторг от соприкосновения с ним, брезгливо отвернут лица…».

А вот всамделишная «Неприличная история» Александра Крамера дышит юмором и оптимизмом. На приём к гастроэнтерологу приходит сексапильная дама и исповедуется ему в своих интимных неурядицах. Она спокойно дожила до 37 лет, не нуждаясь ни в подругах, ни в ухажёрах. Однако её родители, приверженцы древних еврейских традиций, в конце концов не выдержали и предъявили свой ультиматум, потому что «в их каком-то талмуде записано: «Женщине лучше терпеть несчастливый брак, чем оставаться незамужней». Или, как записано у русских талмудистов и начётчиков: «Стерпится – слюбится».

Женщина покорилась воле родителей и вышла замуж за обыкновенного мужчину, имевшего лишь один недостаток – «мне чужой, безразличный, напрочь не нужный». И тут взбунтовалось её тело, которое отреагировало на медовый месяц диареей. «Стоило нам после свадебной вечеринки на брачное ложе улечься, меня как скрутило… Я понеслась в туалет и просидела там чуть не час целый. Потом вернулась, куда деваться, багровая от стыда, в постель к новоиспеченному мужу, свернулась калачиком на своем краю и лежала, как мышь, боясь пошевелиться, пока, перед утром уже, в совершенно мертвецкий сон не провалилась».

Так продолжалось два месяца. Оскорблённый муж пальцем не притронулся к жене и решил спать отдельно. И тогда замужняя девица решила обратиться в клинику. Гастроэнтеролог предложил странной пациентке поужинать и, что называется, попал в точку: «От вина щеки ее слегка заалели, появилась улыбка – нормальная, обаятельная… С каждой минутой Гителе становилась все прелестней, все неотразимей. Я откровенно на нее засмотрелся…».

Они уже год вместе и всё у них замечательно, вот только идти замуж женщина категорически не соглашается, потому что в ней поселилось отвращение к ЗАГСу и всему, что с ним связано.

Рассказ Геннадия Майорова «Не приезжай, любимый!» воссоздаёт жизненную атмосферу 70-х–80-х годов прошлого века, с присущими тогда каждому городу «стометровками», где знакомилась молодёжь. Прогуливающиеся взад-вперёд парни с орущими на плече кассетными магнитофонами, стихийные компании, как стайки воробьёв, прячущиеся в кустах и воодушевлённо распивающие портвейн за знакомство, – всё это хорошо знакомо «рождённым в СССР». И вот, на этой «стометровке» герой рассказа встречает свою любовь по имени Лада. Судьба обошлась с девушкой немилосердно. История заканчивается печально, но не беспросветно: «Беда с Ладкой случилась. Она же отца с матерью похоронила. И тут же резко стала терять зрение. Какое-то наследственное заболевание обнаружили. У неё где-то на Кубани сестра жила, Наташка, полностью здоровая тётка. Вот Ладка и уехала к ней, чтобы девочка под присмотром была…».

«Камень от прокурора» Андрея Новикова повествует о выбившемся «из грязи в князи» беспредельщике в звании районного прокурора, которого с пьяного глаза перемкнуло – «Я здесь власть!» – и он стал швыряться кирпичами в полицейских и журналистов. Но и на Салтычиху нашлась управа, не говоря уж про наши времена. Пришлось и районному прокурору побыть в теле пай-мальчика: «Он долго рассказывал главреду, что сын болен диабетом, привез ребенка на консультацию в областную больницу. Вскользь посетовал, что поступил в жизни неосторожно, выпил на охоте и сел за руль. (...) На прощанье оскандалившийся прокурор открыл дорожную сумку, достал из нее новенький фонарь для телекамеры, ноутбук и еще поставил на стол главного редактора две бутылки коньяка...».

Героиня рассказа Инны Путилиной «История со счастливым концом» пишет рассказы и выкладывает их на литературных сайтах со свободной публикацией. Читатели похвалили один из таких рассказов о несложившейся личной жизни персонажей, но советовали изменить концовку, «чтобы всё стало хорошо и все были счастливы». Героиня-литератор недоумевает: «Почему люди так любят читать истории со счастливым концом? (...) Даже вопреки здравому смыслу и объективной реальности хотят, чтобы всё закончилось хорошо?». Наверное, потому, что русская литература исчерпала лимит на «жестокие таланты», иначе она очень скоро потеряет последних своих приверженцев. Жестокости нам и в жизни с лихвой хватает, а иные из наших современников хлебнули такого горя, что литераторам-классикам и не снилось. И если уж суждено героям пройти свой путь через тернии, то к звёздам, а не в безнадёгу, точка, ру.

Именно об этом вторая сюжетная линия рассказа, где в центре внимания оказывается потерявшаяся черепаховая кошка Муся с перебитыми после давней аварии задними лапами, которые она подволакивает. Хозяева, супружеская чета пенсионеров, отчаянно разыскивала свою любимицу, расклеивая объявления. Каждое воззвание заканчивалось частоколом восклицательных знаков. Но вопреки здравому смыслу и объективной реальности, кошка не погибла от голода и не попала под машину. Обнаружил её возле гаража сын героини рассказа. И, наверное, не случайно, потому что тот, кто ищет, всегда найдёт. Он принёс голодную кошечку в дом, накормил, как родную, рыбкой, вымыл её шампунем и высушил ей шубку феном. Заканчивается история полным хэппи-эндом и воссоединением семьи: «Муся с громким мяуканьем бросилась к хозяйке, обняла её лапами за шею, прижалась головой к щеке и замерла. Анна Ивановна вытирала слёзы. Через минуту кошка, совсем как ребёнок, потянулась к Николаю Антоновичу. «Исхудала-то как девочка наша, одни косточки! Ну мы тебя откормим, откормим!» – приговаривал он, бережно прижимая кошку и тоже чуть не плача».

Рассказ Олега Селедцова «Я от бабушки ушёл...» начинается с описания семейной идиллии. Молодые родители с маленьким сыном гуляют зимним вечером, с удовольствием прислушиваясь к похрустывающему под сапогами снегу. На прогулке им встречается старушка, которая показалась отцу семейства Николаю очень похожей на его покойную бабушку, после чего он глубоко погружается в себя: «Образ бабы Шуры терзал память, словно старая, почти забытая рана, дающая о себе знать острой, сводящей с ума болью».

Перед читателем раскрывается печальная история одной внешне благополучной семьи в нескольких поколениях, в которой не было взаимной любви и уважения. Герой рассказа заново, через нахлынувшие на него воспоминания пропускает через себя прошлое. Он смотрит туда, как в запылённое зеркало. Эта пыль – его обиды, которые теперь ветер памяти сдувает, как полову, и Николая охватывает позднее раскаяние: «И опять вспоминает Коля, как идут они с бабушкой по городу за руки. Солнце такое яркое-яркое. А птицы поют, ах ты, Господи, всё бы отдал, чтобы вот так пройтись с молодой ещё бабушкой по улице его детства. Всё бы отдал. Николай заплакал. В кухню вошла Лариса».

Подборка стихотворений Романа Кручинина «Россия – к Господу дорога…» в рубрике «Грани самоцветов» посвящена мукам творчества и размышлениям о судьбе России. Автор понимает, что далеко не всё можно выразить словами несмотря на то, что писатель – это человек, искусно владеющий словом. Самые глубокие чувства тоньше слов, слова бы их только обесценивали и искажали. Да и сами стихи не пишутся, а случаются, как говорил Андрей Вознесенский, и об этом же пишет Роман Кручинин:

но случится же стих – боровик!..

Если говорить о гражданской поэзии автора подборки, то меня больше всего впечатлил такой его образ:

что чудом не сожрали в девяностых.

Хотя стая уцелела, но немалая часть её была раздавлена, попав под колёса истории. «Неужели и тысячи лет нам не хватит на сборничек счастья?!» – задаётся мучительным вопросом Роман Кручинин, исходя из того, что «Мать-Россия – не том, а тома антологии горя и горя». И тут в моём сознании сразу возникает образ великого русского сатирика и мистика с блуждающей безнадёжной улыбкой на лице: «Дай ответ. Не даёт ответа».

Тихон Синицын представлен в номере поэтической подборкой «Представьте, что к нам прилетят великаны…». Это один самых самобытных современных поэтов, хорошо усвоивший классическую поэзию, и этим он выгодно отличается от многих своих малограмотных в плане формы сверстников, называющих свою инфантильную тарабарщину «верлибрами», а также от многих старших товарищей, занимающихся ремесленными поделками, а не художественным творчеством.

Поэтому поэзия Тихона Синицына перекликается с поэзией других, давно полюбившихся всем нам авторов. Так, например, в его гражданских стихах слышны трагические нотки Георгия Иванова о «припадке атомической истерики», а в стихах о Крыме явственно проступает буйство красок Павла Васильева по использованию изобразительных средств и африканская тема Николая Гумилёва по языку. Пожалуй, никто из русскоязычных авторов сейчас не пишет так ярко, искренне и талантливо о своей малой родине, как Тихон Синицын. В подборке «Представьте, что к нам прилетят великаны…» поэт приглашает читателя прикоснуться сердцем к первозданной красоте нашей матери-природы и задуматься над тем, как сохранить и приумножить её в урбанизированном мире.

Зимой на диком берегу?

Редакция продолжает импровизировать, прислушиваясь к пульсу времени и в четвёртом номере журнала появились три новых рубрики: «Душевные встречи», «Лимпопо» и «Атлантида».

В «Душевных встречах» опубликовано большое интервью с подвижником современной литературы и душевным человеком Виталием Кузнецовым – главным редактором «Северо-Муйских огней», журнала, которому этим летом исполнилось 15 лет.

В рубрике «Лимпопо» будут публиковаться рассказы о братьях наших меньших. Премьерным произведением в ней стал рассказ мастера современной прозы Марины Струковой «Летучий котик». Также в номере в рубрике «Луч света» размещена рецензия Олега Роменко «Сказки спасают нас» о двух недавно вышедших книгах Марины Струковой: «Кот учёный и другие сказки» и «Летучий котик. Рассказы о животных» – «Захватывающая дух атмосферность повествования и яркая, живая, эмоционально окрашенная речь героев сказок помогают Марине Струковой создавать эффект кинематографической наглядности. Возникает ощущение, что ты не читаешь книгу, а смотришь «В гостях у сказки», как в добрые памятные времена, когда семейства собирались перед волшебным «голубым экраном» на привычном каждому месте. И «Летучий котик» и «Кот учёный и другие сказки» Марины Струковой именно об этих вечных традиционных ценностях, которые, несмотря ни на что, идут и будут идти с нами рука об руку из года в год, из века в век».

Начало исторического романа Ирины Милчевской «Потомки хана Аспаруха. Болгарская сага» в рубрике «Атландида» изобилует параллелями с днём сегодняшним, что неудивительно. «Изучай прошлое, если хочешь предвидеть будущее», – учил Конфуций… А человек совестливый и нравственный всегда будет тянуться к своим истокам, как замерзающий к костру. Именно к этому и призывает автор болгарский саги Ирина Милчевская, с любовью и болью раскрывая перед читателем историю своего народа и своей семьи:

«Бабушка рассказывала о событиях минувших лет в далёкой Болгарии, где она когда-то родилась. Затаив дыхание, прижавшись друг к дружке и невольно втянув голову в плечи, дети слушали рассказы о страшных янычарах и башибузуках, украдкой озирая тёмные углы комнаты и дрожа от страха. О том, как сражались их предки за свободу и веру, как бежали в Россию, спасаясь от зверства турок, как русские войска освободили их народ от почти пятисотлетнего рабства. И наконец о том, как переселенцы вновь обрели свободу в чужой стране, которая стала родиной для их детей, внуков и правнуков.

София внушала внукам:

– Если человек творит зло, – он не человек, а дикий зверь в образе человека.

Или:

– Жестокость – это порождение злого ума и трусливого сердца. Человек во всей своей сознательной жизни должен быть добрым, дружелюбным, внимательным, но не простаком».

Очередная сказка Олега Роменко «Нелёгкая жизнь» в рубрике «В тридесятом царстве» показывает гармонию в отношениях трепетных комочков и учит тому, что несчастен не тот, кто мало имеет, а тот, кто многого хочет:

«В доме у жадных хозяев рыжая кошечка с мышкой-полёвкой жили душа в душу. И пусть еды им доставалось самую малость, но они всегда делились каждым полученным и добытым кусочком. Вечером трепетные комочки засыпали в обнимку, а утром ласково умывали друг дружку язычками.

А вот хозяина замучила бессонница. Он ворочался с боку на бок, а потом, как лунатик, вставал и шёл на кухню. Открывал холодильник и доставал из него то колбасу, то мочёные яблоки, то селёдку под шубой. Когда он садился за стол и начинал смачно чавкать, крупные складки на его затылке играли гармошкой».

В рубрике «Живая вода» представлена подборка стихотворений известного белгородского поэта Василия Лиманского (1945–2016). Среди собратьев по перу Василий Иванович выделялся своей незаурядной эрудицией. По иронии судьбы он был единственным человеком в студии «Слово» с рабочей специальностью. Все остальные, технари и гуманитарии, задирали друг перед другом носы, мерялись образованиями, профессиями, научными степенями. Но когда доходило до разбора произведений, Лиманский был вне конкуренции. Он буквально через лупу, по причине слабого зрения, с карандашом в руке испещрял пометками тексты самонадеянных авторов. И всё у него было по делу, аргументированно. «Работайте со словарями!» – часто повторял работник тарного участка преподавателям вузов, доцентам с кандидатами, из раза в раз подчёркивая их языковые ошибки.

Галина Стручалина, посетившая в качестве участника в марте этого года фестиваль анимационного кино в Суздале, поделилась своими впечатлениями в очерке «Как я в Суздаль со своим мостом ездила»:

«Волшебное чувство какого-то удивительного праздника, к которому и не чаял быть причастным. Более тысячи участников, вперемешку студенты и мэтры. Все, как цыгане, друг дружку знают – по общей учёбе, работе, фестивалям, по просмотренным фильмам, по товарищам и знакомым. Все оживлённо перемещаются по огромному холлу и коридорам, залам и ресторанам внутри гостиницы. Безостановочная энергия движения, не прекращающаяся до поздней ночи».

В рубрике «По морям, по волнам» представлена серия очерков Сергея Смирнова. В девяностые был такой популярный рекламный слоган: «Чтоб летали самолёты – нужно чтоб моторы кто-то им чинил хоть иногда...». Вот герой морских очерков, как моторист, этим и занимается. Но, естественно, в этих произведениях не только описывается нелёгкая работа в машинном отделении, но ещё и содержится немало интересных и колоритных наблюдений:

«Пошла выгрузка хамсы. Остро запахло свежей рыбой. Жены-рыбачки пришли из поселка. Их мужья насыпали в принесенные ими ведра рыбу, смешав с крупной морской солью. Стаи местных котов, пронюхав любимое лакомство, забыв на время ссоры и драки, с поднятыми хвостами тоже примчались к причалу и, усевшись ровными рядами, словно в кинозале, придав усам строго горизонтальное положение, аккуратно сложив вокруг себя разноцветные хвосты, терпеливо и с большим вниманием наблюдали за происходящим».

Как сказал уставший от «восхождений и схождений» поэт: «И так отрадно, что в аптеке есть кисленький пирамидон». А в журнале «Дрон» есть традиционная рубрика «Нескучный юмор», которой заканчивается каждый номер. В этот раз в юмористической рубрике опубликован новый рассказ Людмилы Брагиной «Так сошлись звёзды». В начале марта 2023 года немало шума наделали Венера и Юпитер, слившиеся в одну огромную и яркую звезду. Особенно запаниковали жители одного граничащего с Украиной российского городка, наперебой выдвигая версии о космических кораблях, спутниках НАТО и беспилотниках. В такую ночь, чтобы успокоить нервы, на кухне сошлись тёща и зять. Они вскрыли банку клубничного варенья 2016 года. Тёща была уверена, что варенье, как и военные преступления, не имеет сроков давности, а зять считал, что всё полезно, что в рот полезло. Насытились они каждый в меру своих потребностей, а поутру они проснулись... И слава Богу, что проснулись. На их счастье с ними жила героиня рассказа, которая решила спасти своё подопечное человечество – маму и мужа, но те, святая простота, так ничего и не поняли.

«По пути на кухню весело подмигнул тёще, прилежно делающей утреннюю гимнастику:

– Физкульт-привет!

Уплетая за обе щеки пшённую кашу с сосисками и попутно прихлёбывая кофе, Стас вдруг вспомнил:

– А где это клубничное варенье, что-то я даже банки не наблюдаю?

Памятуя совет одной знаменитой старухи о том, что «хорошими делами прославиться нельзя», Лида скромно, но со вкусом соврала:

– Не знаю.

Ведь если разбираться в этом досконально, она действительно не знала, куда увезли мусор на оранжевой машине «Экотранса».

– Я только чуточку и успел попробовать… Ну, ладно, мне не жалко, главное, чтобы на пользу. С твоей мамы нам обоим надо пример брать!

Мама, в свою очередь после того, как за ним закрылась дверь, довольно улыбнулась:

– Полбаночки варенья целую аптеку заменяет! На ноги и Илью Муромца поставит! Посмотри-ка, Лида, в кладовке джем из чёрной смородины, баночка в газету «Труд» завёрнута…».

Можно ли о подобных ситуациях, случающихся порой в нашей жизни, когда волосы встают дыбом, писать с юмором? Нужно! Потому что всё, что нас не убивает, делает нас сильнее, и к такому опыту стоит относиться с долей иронии. Ведь как сказал пожелавший остаться неизвестным автор: «Есть три незаменимых лекарства на земле: природа, любовь и чувство юмора. Природа помогает жить, любовь помогает выжить, а чувство юмора пережить».

Литературно-художественный журнал «Дрон» издаётся в Белгороде с 2021 года. Выходит в печатном и электронном виде; объём 230 страниц. Журнал является авторским проектом белгородских писателей Людмилы Брагиной и Олега Роменко, которые уже много лет работают с литературными студиями города в качестве наставников. «Дрон» стремится заинтересовать читателей своей неординарностью и самобытностью, что выражается не столько в названиях рубрик – «Белгородская черта», «Города и веси», «Грани самоцветов», «Полёт навигатора», «В тридесятом царстве», «Всадник без головы», «Живая вода», «Луч света» и других, – сколько в творчестве наших постоянных и неслучайно приглашённых авторов, придающих журналу, перефразируя поэта, «лица всеобщее выраженье», таких как Марина Струкова, Тихон Синицын, Анатолий Бимаев, Роман Кручинин, Ирина Соляная, Иван Катков, Павел Лаптев, Андрей Новиков и другие.

Подробнее об издании.