.png)
Уходя от строго регламентированных поэтических форм в направлении тотальной неопределённости современного верлибра, поэзия обретает свободу, но теряет при этом волю, а значит, во многом – и силу. Свобода – пространство возможностей, воля – осуществление как возможного, так и невозможного.
Сонет в контексте этих процессов был и остаётся формой, концентрирующей и гармонизирующей развитие мысли. Формой, определяющей логику этого развития... Сонет можно назвать волей, устремлённой к гармонии.
Два чеканных по форме и антонимично-зеркальных по смыслу катрена (тезис – антитезис) обозначают непримиримые противоположности, противостоящие друг другу крайности, диаметральное противоречие которых предстоит разрешить в терцетах, то есть соединить в гармонию единого целого. И поскольку задача по определению нелегка, в той части стихотворения, где должен происходить синтез, до известного предела допустимы вольности: это могут быть два терцета в различных вариантах рифмовки, или катрен и дистих, а также секстеты, пентеты и даже моностих.
Из всех средневековых поэтических форм именно сонет оказался самым долгоживущим и наиболее привлекательным. Он был и философским атрибутом, и салонной игрушкой, но сегодня существует в поэзии вполне всерьёз. История сонета как «твёрдой» поэтической формы подробно описана и широко известна. Специалисты называют более двухсот разновидностей сонета, но ходит и легенда об исследователе, который набрал более тысячи четырёхсот вариаций...
В этом ключе необыкновенно интересно следить за тем, какие пути развития ищет сонет сегодня – на что направлена мысль, закованная в звенящую броню условий и условностей? Или поиски и эксперименты продолжаются только в отношении формы и рифмы?
«Венок памяти», посвящённый автором годовщине смерти Сергея Кормилова, – замечательный пример современного обращения к средневековым «доспехам» поэтической мысли, – не только эксперимент по развитию сонетной формы, но ещё и, что существенно усложняет задачу, акростих по магистралу. Приведём его полностью.
Внутри и вне бескрайних серых стен.
Канон требует строгого соблюдения единства формы внутри венка, но здесь мы имеем дело с целым букетом разнообразных вариаций: первый сонет по способу рифмовки – французский, второй – английский, где каждый катрен рифмуется сам по себе. Третий – триолетно-октавный сонет, сто лет назад введённый Фёдором Сологубом и с тех пор практически забытый. В следующем сонете за первым катреном следует двустишие, в пятом между катренами расположена секстина, в шестом автор от дистиха через терцет переходит к катрену и далее к пентету.
Эксперимент с формой рождает и сдвоенный текст (VII–VIII сонеты). Обычно тексты сдваиваются для эффекта тройственного прочтения: каждый столбец сам по себе – стихотворение, а третье рождается из их построчного объединения. Здесь же мы видим такое уникальное явление, как сочетание телестиха VII сонета с акростихом VIII сонета.
Конечно, для подобных форм требуется особенное мастерство, и мы должны отдать должное автору.
Форма же сонета XIII, превращённого практически в суггестивную прозу, практически рассыпается— обилие анжамбеманов без обозначения ритмического членения на строфы существенно затрудняет прочтение, а рифмы теряются. Строчная (нестрофическая) форма не даёт возможности увидеть анжамбеманы – они ощутимо ломают ритм и почти (и даже не почти) превращают текст в прозу:
Остановиться? Нет. Пусть грянут громы в ночной глуши, пусть одинокий бражник танцует на стекле фокстрот. Неважны значения икс, игрек. Невесомо любое слово в этих двух осях судьбы и бесконечна тишина в движении от двери до окна, от пола к потолку. Замкнув в глазах несовершенный и несовершённый побег от всех и вся: сомкнув уста последним вздохом, что отдаст взамен тот, кто шептал «пора»? Одушевлённый и первозданный мир? Мир без креста внутри и вне бескрайних серых стен?..
Безусловно, автору следует отдать должное: он смелый экспериментатор и в форму венка сонетов заплёл максимальное количество вариаций сонетной формы – от изысканных до рискованных, от уже известных до безусловно новаторских (во всяком случае, с точки зрения рецензента, знакомого со множеством сонетных трансформаций, но не считающего, что знает их все). Для подобной работы требуется большой поэтический опыт, уверенное владение формой— всё это, конечно, у автора есть.
Но, отметив новаторство в области формы, хочется обратить внимание и на содержание. Кстати, интересный психологический эффект: в большинстве рассуждений и дискуссий о сонете обсуждается именно формальная сторона, а вопрос – зачем форма, какое содержание она генерирует и насколько успешно, обычно не поднимается, на него просто не хватает времени.
Если обратить внимание на образный ряд стихов, то нельзя не отметить, что автор в равной степени владеет и высокими, масштабными, философскими образами, и образами вполне бытовыми. В венке сонетов, в полном соответствии с названием, сопрягаются оба ряда, порождая удивительные поэтические эффекты, как, например, в VI сонете:
как холодна земля и летней ночью?..
Или в сонете IX:
во тьме падите, встаньте в свете, храмы!
Двустишие работает сильно, задействуя горизонталь и вертикаль, паденье и восстание, тьму и свет...
Завершая рецензию, подведём мысль к главному, на наш взгляд, выводу: автор свободно работает со сложной для современных авторов сонетной формой, что даёт ему прекрасную возможность экспериментировать с традиционными четырнадцатистишиями и открывать их новые возможности.
И вот тут возникает вопрос другого порядка: а какой смысл способны породить эти новые формы? Если мы знаем, как работает «классический» сонет, какие задачи у него и как он их решает, то в сфере новаторства на наш вопрос ответа пока нет. Должны ли давать этот ответ филологи или критики? Должен ли автор держать его в фокусе внимания и делать ставку не на формальную новизну, а на содержательную часть – поэтический алгоритм решения философской, диалектической задачи?
Ведь целью любой формы является генерирование смысла – наиболее экономное и точное. Форма развивается именно для этого. И сама проблема сонета заключается сегодня в содержательной части, иначе всё превращается в игру, а должно бы наоборот – игру следует превращать в нечто более высокое...
Пространство для размышлений здесь огромно. И, думается, на ряд подобных вопросов автор вполне в силе ответить не только формально, но и содержательно.
Pechorin.net поздравляет автора: сонеты Леонида Фокина вместе с рецензией Н.А. Ягодинцевой опубликованы в журнале «День и Ночь» (№ 4, 2022). Прочитать стихотворения автора можно здесь.

